Агата Кристи - Месть Нофрет

— Нет совсем никаких свидетельств того, что в этом деле замешан еще кто-то, — заявил инспектор, закрепляя успех. — Пока у меня нет доказательств того, что между мисс Адамс и лордом Эдвером существовала какая-то связь, но это лишь дело времени. Откровенно говоря, Париж разочаровал меня, но ведь с ноября прошлого года прошло почти девять месяцев. Мои люди по-прежнему наводят там справки. Может, что-нибудь и раскопают. Я знаю, что вы со мной не согласны, упрямая вы голова!

— Сначала вам не понравился мой нос, а теперь — голова!

— Не принимайте близко к сердцу. Это я фигурально, — успокоил моего друга Джепп.

— Англичане говорят: «А я и не принимаю», — подсказал я Пуаро, который не знал всех тонкостей английского языка.

Пуаро посмотрел на нас в большом недоумении.

— Будут ли какие-нибудь указания? — шутливо спросил у двери Джепп.

Пуаро, улыбнувшись на прощание инспектору, сказал:

— Указаний не будет. Будет совет.

— Да? Ну и какой же? Выкладывайте.

— Проверьте такси. Постарайтесь найти машину, которая брала пассажира или, может быть, двух пассажиров в районе «Ковент-гарден» и отвозила их на Риджент-гейт в ночь убийства. Это было примерно без двадцати одиннадцать.

Джепп скосил на Пуаро бдительный глаз. Инспектор напоминал смышленую охотничью собаку.

— Вы считаете, что это необходимо? Ну что ж, сделаю. Вреда от этого не будет. Иногда вы говорите дельные вещи.

Едва лишь за инспектором закрылась дверь, как мой друг встал и с усердием принялся чистить свою шляпу.

— Не задавайте мне вопросов, мой друг. Лучше принесите немного бензина. Сегодня утром мне на жилет попал кусочек омлета.

Я выполнил его просьбу.

— Впервые за все это время я считаю, что мои вопросы излишни, — заявил я. — Все предельно ясно. Но неужели вы действительно так думаете?

— Mon ami, в настоящий момент я думаю исключительно о своем туалете. Извините меня, но ваш галстук мне решительно не нравится.

— Очень неплохой галстук, — возразил я.

— Вы как-то намекали на мой преклонный возраст. То же самое можно сказать и про возраст вашего галстука. Смените его, прошу вас, и почистите правый рукав.

— Мы что, собираемся на прием к королю Джорджу? — съязвил я.

— Нет, но я прочитал в утренней газете, что герцог Мертон вернулся в Лондон. Его же считают первым английским аристократом. Вот я и хочу продемонстрировать ему должное почтение.

«В Пуаро нет ничего от социалиста», — подумал я.

— А зачем нам надо видеть герцога Мертона?

— Мне необходимо поговорить с ним.

Больше мне не удалось добиться от Пуаро ничего. Когда мой костюм стал, с точки зрения Пуаро, выглядеть удовлетворительно, мы отправились в путь.

Лакей осведомился, договаривались ли мы о встрече с герцогом. Получив отрицательный ответ, он взял визитную карточку Пуаро и понес ее хозяину. Вскоре лакей вернулся и сказал, что их светлость очень сожалеют, но в данный момент они исключительно заняты. Пуаро сел в кресло.

— Tres bien — заявил он. — Я подожду. Если понадобится, то и несколько часов.

Этого, однако, не потребовалось. Вероятно для того, чтобы поскорее избавиться от назойливого гостя, герцог решил принять его немедленно. Нас пригласили в покои Мертона.

Герцог оказался мужчиной лет двадцати семи, худым и болезненным на вид. Его внешность не производила особо благоприятного впечатления: у Мертона были редкие волосы неопределенного цвета, залысины, маленький рот с поджатыми губами и мечтательный, отсутствующий взгляд. По-моему, он более походил на не очень преуспевающего торговца галантереей. На стенах комнаты висело несколько распятий, а также другие произведения религиозной тематики. На широкой полке не было, похоже, ничего, кроме книг по богословию. Я знал, что, будучи болезненным ребенком, Мертон обучался исключительно дома. И этот человек пал жертвой Джейн Уилкинсон! Герцог принял нас сухо и недружелюбно.

— Может быть, вам приходилось слышать обо мне, — начал Пуаро.

— Не приходилось.

— Я изучаю психологию преступников.

Герцог не ответил. Он сидел за письменным столиком лицом к окну. Перед ним лежало неоконченное письмо. Мертон нетерпеливо стучал по столу кончиком ручки.

— По какому поводу вы хотели меня видеть? — осведомился он.

Пуаро сидел напротив герцога, спиной к окну.

— В настоящее время я расследую обстоятельства гибели лорда Эдвера.

— Правда? Я не имел чести знать его, — на слабовольном, но упрямом лице герцога не дрогнул ни один мускул.

— Но мне кажется, что вы знакомы с его женой, с мисс Джейн Уилкинсон.

— Да, это так.

— Знаете ли вы, что у нее были веские основания желать смерти своего мужа?

— Ничего подобного мне не известно.

— Ваша светлость, позвольте мне спросить вас напрямик: вы собираетесь жениться на мисс Уилкинсон?

— Когда я буду собираться жениться, газеты сообщат об этом. Я считаю ваш вопрос неуместным, — герцог встал. — Всего хорошего.

Пуаро тоже поднялся. С неловким видом, понурив голову, мой друг, запинаясь, пробормотал:

— Я не хотел… я… Je vous demande pardon…[71]

— Всего хорошего, — повторил герцог чуть громче.

На этот раз Пуаро сдался. Он безнадежно махнул рукой, и мы покинули комнату. Это было позорное поражение.

Мне стало жаль Пуаро. Его обычная напыщенность не произвела на герцога никакого впечатления. Великий сыщик оказался для него чем-то вроде таракана.

— Нехорошо получилось, — сказал я сочувственно. — Каким все-таки надменным типом оказался этот человек. Но зачем вы хотели его видеть?

— Хотел узнать, действительно ли он и Джейн Уилкинсон намерены пожениться.

— Но она же нам сама об этом сказала.

— О! Она сказала. Мисс Уилкинсон может сказать что угодно, лишь бы это служило ее целям. А вдруг она хочет женить герцога на себе, а он, бедняга, и знать об этом не знает?

— Да, герцог отбрил вас по всем правилам.

— Он ответил мне так, как ответил бы какому-нибудь репортеришке, — Пуаро хихикнул. — Но зато теперь я знаю, как обстоят дела с их браком.

— Откуда? Вы поняли это по его поведению?

— Вовсе нет. Вы видели, что он писал письмо?

— Видел.

— Eh bien, в молодости я служил в бельгийской полиции и научился читать почерк вверх ногами. Это бывает очень полезно. Так знаете, что герцог писал в этом письме? «Моя дорогая, я с трудом переношу эти долгие месяцы ожидания. Джейн, обожаемая моя, мой прелестный ангел, как мне рассказать, что ты значишь для меня? Ты так много страдала! Только я знаю…»

— Пуаро! — возмущенно закричал я.

— Он остановился как раз на этой фразе. «Только я знаю о том, как ты прекрасна…»

Я ужасно огорчился: мой друг, как ребенок, был рад своему поступку.

— Пуаро! — воскликнул я. — Вы не можете читать чужие письма…

— Вы говорите глупости, Гастингс. Как это не могу, когда я только что смог!

— Но это… это игра не по правилам.

— А я не играю, и вы это знаете[72]. Убийство — это не игра. Это серьезно. А кроме того, Гастингс, вы не должны больше использовать это выражение — «играть по правилам». Так больше не говорят. Я обнаружил, что это выражение устарело. Молодые люди смеются, когда слышат его. Молодые красивые девушки будут смеяться над вами, если вы скажете «играть по правилам». Лучше сказать «играть в крикет».

Я не ответил. Меня глубоко огорчил легкомысленный поступок моего друга.

— Ну зачем было подглядывать? — спросил я. — Если бы вы только сказали герцогу, что по просьбе Джейн Уилкинсон ходили к лорду Эдверу, он бы обошелся с вами по-другому.

— О, я не мог этого сделать. Джейн Уилкинсон — мой клиент, а я не могу обсуждать дела своих клиентов с посторонними: они строго конфиденциальны. Разглашать секреты нечестно.

— Нечестно!

— Именно так.

— Но ведь она собиралась за него замуж.

— Это еще не значит, что у нее не может быть от него секретов. Ваши взгляды на брак весьма старомодны. Нет, я решительно не мог сделать так, как вы говорите. Подумайте о чести сыщика. Честь — это очень серьезно.

— А читать чужие письма честно? Видно, мы с вами по-разному понимаем слово «честь».

Одна из самых больших неожиданностей случилась на следующее утро. Я находился у себя в комнате, когда ко мне вошел Пуаро. Его глаза блестели.

— Mon ami, у нас гость.

— Кто?

— Вдовствующая герцогиня Мертон.

— Невероятно. Чего же она хочет?

— Если вы спуститесь со мной в гостиную, то узнаете.

Я поспешил за своим другом.

Герцогиня была миниатюрной женщиной с властным взглядом. На ее лице выделялась высокая переносица. Хотя герцогиня была небольшого роста, назвать ее коренастой я не осмелюсь. Несмотря на то, что она была одета в черное платье немодного покроя, все говорило о том, что мы имеем дело с grande dame[73]. Меня поразило решительное, почти безжалостное выражение ее лица. Она была полной противоположностью своего сына. Я почти чувствовал, как от нее исходили какие-то волны. Неудивительно, что эта женщина подавляла своей силой воли всех, кто был рядом!

Она поднесла к глазам лорнет и посмотрела сначала на меня, потом на моего друга. Герцогиня обратилась к Пуаро отчетливым твердым голосом человека, который привык к тому, чтобы его слушались и подчинялись.

— Вы мистер Пуаро?

— К вашим услугам, герцогиня, — поклонился мой ДРУГ.

Она перевела взгляд на меня.

— А это мой друг, капитан Гастингс. Он помогает мне в делах.