Один из них перемахнул через закрытую калитку и побежал по дорожке.

Ласситер сквернословил позади меня, выбираясь из-под кресла. У меня была мысль выскочить из окна, но теперь было уже поздно. Полицейский, несшийся по дорожке, наверняка бы увидел, как я спрыгиваю в сад. Я отступил, спрятался за шторой и замер, прижавшись к стене. Сердце в груди у меня стучало, как молоток.

Ласситер добрался до окна и высунулся. Он был так близко от меня, что я почувствовал застоявшийся табачный запах от его одежды.

– Он тут выскочил! – заорал сержант. – Он не мог далеко уйти.

Затем, к моей искренней радости, он перекинул ноги через подоконник и спрыгнул в сад.

– Не видать его, сержант, – виновато промолвил один из полицейских. Я не стал дожидаться ответных ругательств Ласситера, быстро в темноте пересек комнату и вышел в вестибюль. Поднявшись по лестнице до площадки, я прислушался. Другие сирены завывали в ночи. Новые машины визжали тормозами у подъезда. Слышал я и бычий рев Ласситера, но не мог разобрать его слов.

Я щелкнул зажигалкой. На площадку выходила дверь. Я повернул ручку и вошел в спальню Хартли.

Шторы были задернуты. Я захлопнул дверь и нажал на выключатель. Вспыхнул свет.

На белом ковре запеклась кровь. На голубом покрывале кровати валялся автоматический пистолет 38-го калибра. Увидев кровь, я понял, что именно здесь стреляли в филиппинца, а пистолет на кровати был орудием убийства. Я достал носовой платок, осторожно завернул в него пистолет и поднес отверстие ствола к носу. Пахло сгоревшим порохом. Я почувствовал, что пистолет мне пригодится, и сунул его в карман брюк. Затем, погасив свет, я отдернул занавеску и выглянул в сад.

В лунном свете аккуратно подстриженная лужайка казалась белой. Трое полицейских с пистолетами в руках осторожно двигались цепью в сторону от дома. В этом направлении спасения не было.

Тут я услышал, как хлопнула входная дверь, и в вестибюле затопали.

На цыпочках я пересек комнату и приоткрыл дверь.

– Дайте сюда свет, – распорядился чей-то голос.

Темноту внизу рассекли лучи нескольких фонариков. Спустя мгновение вспыхнул свет.

Над мертвым филиппинцем стоял невысокий плотный человек с кирпично-красным лицом. Черная форменная фуражка крепко сидела на голове.

Ласситер стоял у входной двери, его зверская физиономия лоснилась от пота.

– Ты уверен, что он убежал через окно? – спросил невысокий, не глядя на Ласситера.

– Да. Я видел, как он вылезал. Далеко не уйдет, – огрызнулся Ласситер. – Он разбил розетку и устроил короткое замыкание, лейтенант.

Я понял, что крепкий коротышка – это лейтенант Джо Карсон, о котором упоминал Брэдли.

– Капитану это не понравится, – заметил Карсон. – Если мы этого приятеля не поймаем, ты погорел.

Ласситер беспокойно завертелся.

– Мы его живо сцапаем, – пообещал он.

– Чего же ты, болван, не прихватил с собой людей? – поинтересовался Карсон, отходя от филиппинца.

– Откуда же я знал, что он затеет такую бучу? – пожаловался Ласситер. – Я уже ехал домой, когда мне передали, что он собирается к Хартли, и решил наведаться поглядеть, что там делается. Я застал его за чисткой сейфа и…

– И ты его отпустил, – продолжал Карсон, направляясь в гостиную.

Ласситер неопределенно хмыкнул, достал грязный носовой платок и утер лицо. Затем он последовал за лейтенантом.

Двое полицейских с оружием в руках остались охранять входную дверь.

Снова завыли сирены. У входа остановилась машина, хлопнула дверца, и в вестибюль вошли трое.

Часовые вытянулись и отдали честь самому высокому из тройки, который, следовательно, оказывался капитаном полиции Маттисом.

Карсон вышел из гостиной.

– Мы еще не нашли его, – сообщил он высокому, – за всеми дорогами ведется наблюдение. Он оставил свою машину. Его зовут Чет Слейден, он пишет в «Крайм фэктс».

Маттис, на худом лице которого черные усики нелепо соседствовали с белыми как мел волосами, вынул пачку сигарет и взял сигарету в зубы.

– «Крайм фэктс»? – повторил он. – Точно?

– Я сам читал кое-что из сочинений этого парня.

– Нам придется действовать поосторожнее, Карсон. У этого листка большие связи. С чего бы это ему убивать Хартли?

– Почем я знаю? – пожал плечами Карсон. – Ласситер поймал его, когда он вытаскивал деньги из сейфа.

– Я в это не верю.

Ласситер вышел из гостиной.

– Я его видел, капитан. Готов поспорить, что он копает под убийство Ван Блейка. Возможно, Хартли увидел, что он сует нос в его сейф, а Слейден сдрейфил и пристрелил его.

– Почему вы думаете, что он копается в деле Ван Блейка? – Голос капитана посуровел.

– Он сегодня вечером посещал миссис Ван Блейк, – ответил Карсон, – и наведывался в «Золотое яблоко».

– Вы бы лучше представили мне подробный письменный рапорт, – распорядился Маттис. – Комиссар захочет об этом послушать.

– Есть, капитан.

Маттис повернулся и пошел к двери. Выходя, он бросил через плечо:

– Вам стоит найти Слейдена, не то будут неприятности.

Он спустился по лестнице в темноту.

– Пока мы ждем доктора, – буркнул Ласситер, – я пойду погляжу наверху. У парня не было пистолета. Может, он бросил его в одной из верхних комнат.

Карсон хмыкнул и возвратился в гостиную.

Я быстро прикрыл дверь. На лестнице послышались шаги Ласситера.

2

Прижавшись спиной к стене, я ждал, спрятавшись за шторами.

Я слышал, как Ласситер протопал по площадке и зашел в соседнюю комнату. Там он пробыл несколько минут, потом перешел в другую.

Нервы у меня пошаливали. Из моего укрытия был виден сад. Трое полицейских все еще рыскали там, и, следовательно, этот путь оставался закрытым. Теперь единственная моя надежда на спасение заключалась в том, что Ласситер вроде бы был убежден, что меня в доме нет. Я надеялся, что обыск не будет тщательным.

Дверь распахнулась, и я услышал, как Ласситер вошел. Зажегся свет, он чертыхнулся и вышел, оставив дверь открытой.

– Эй, лейтенант! Не подниметесь? – послышался его голос.

Я выглянул через щелку. Он перегнулся через перила спиной ко мне. Неожиданно он обернулся, и я поспешил отпустить занавеску. Вскоре я услышал, как в комнату вошел Карсон.

– Тут застрелили слугу, – пояснил Ласситер. – На ковре его кровь. Глядите, убийца бросил пистолет на кровать, вот след от него.

– Лучше позови Максвелла, пусть снимет отпечатки пальцев, – бросил Карсон. – Я возвращаюсь в управление. Хочу убедиться, что этот Слейден не проскользнет у нас между пальцев. Ты послоняйся здесь, пока я не вызову.

Оба вышли из комнаты, не закрыв дверь. Я дождался, пока они спустились, покинул свое укрытие, быстро пересек комнату, открыл дверь и перешел в спальню напротив. Прикрыв дверь, я ощупью подошел к окну и выглянул вниз на улицу.

У входа стояли три полицейские машины и «Скорая помощь». На противоположном тротуаре собралась изрядная толпа, некоторые женщины были в вечерних платьях. Четверо или пятеро полицейских стояли спиной к толпе, глядя на дом.

Не было ни малейшего шанса спуститься в сад по водосточной трубе на глазах у всей этой публики, и я вернулся к двери, приоткрыл ее на дюйм и затаился.

Ласситер и человек в штатском поднялись по лестнице и вошли в комнату Хартли.

– Собери отпечатки со всего, что найдешь, – распорядился Ласситер. – Похоже, что в других комнатах никого не было. Мне придется побеседовать с прессой. Действуй, Макс.

Его спутник буркнул что-то в ответ, и Ласситер спустился вниз.

Я прождал в темноте больше получаса, пока Ласситер не вернулся. Он прошел в комнату Хартли.

– Я закончил, – сообщил ему снимавший отпечатки. – Я обнаружил только отпечатки Хартли и слуги.

– О'кей, нас вызывает Карсон, – сообщил Ласситер. – Они все еще не нашли Слейдена. – Голос его звучал озабоченно.

– Из города ему не уйти. Мое счастье, что лейтенант требует представить ему письменный рапорт к утру. Я оставлю тут пару ребят. Завтра мы здесь пошарим при дневном свете.

Они спустились вместе.

Я прокрался на площадку и заглянул вниз в вестибюль.

Тело филиппинца уже убрали. Ласситер и трое в штатском столпились у входной двери.

Ласситер обратился к здоровому полицейскому, вошедшему с улицы:

– Ладно, Гессертер. Я вернусь около девяти. Ты остаешься здесь. Запри за нами, никого не пускай и поглядывай. Уэбб посторожит снаружи. Я ему велел попридержать прессу, да иные из писак до того ловки, что, пожалуй, влезут, пока он будет за домом. Пока я не вернусь, сюда ни одна душа не должна войти. Понял?

– Да, сержант.

– Если здесь кто-нибудь побывает, я сделаю так, что ты пожалеешь об этом, – проворчал Ласситер.

Он вышел на улицу, три детектива проследовали за ним.

Гессертер закрыл и запер входную дверь. Затем он постоял некоторое время, прислушиваясь. Когда сирены полицейских машин стихли вдали, он сдвинул фуражку на затылок, вытащил пачку сигарет и побрел в гостиную. Вскоре послышалась танцевальная музыка, передаваемая какой-то поздней станцией.

Я вернулся в спальню Хартли, подошел к окну и выглянул в сад.

По вымощенной плитками дорожке от террасы через лужайку взад и вперед размеренно вышагивал полицейский.

Я перешел в спальню, выходившую на улицу. Толпа разошлась по домам, машин не было видно. Мой «Бьюик» тоже увезли. Я решил, что и мне пора сматываться.

Я вышел на площадку и прислушался. Гессертер все еще находился в гостиной. Дорога от лестницы до входной двери казалась безмерно длинной.

Придерживаясь левой рукой за перила, я отправился в путь. На полпути я услышал, как полицейский кашляет, прочищая глотку. Сердце у меня екнуло, но я продолжал идти.

Остановился я у подножия лестницы. Чтобы достичь входной двери, мне нужно было пройти мимо открытой двери в гостиную. Я пододвинулся вперед и заглянул в гостиную.