– Была.

– Джоан Никольс – певичка, тогда она выступала в Париже. Я так понял, что она обедала с вами у вас в отеле, и не однажды.

Она нахмурилась.

– Возможно. Я действительно не помню, – она раздраженно пожала плечами. – Откуда вам это известно?

Я так и не смог определить, действительно она не помнит или лжет. Мне показалось, что под маской безразличия чувствовалось напряжение, но я мог и ошибиться.

– Мисс Никольс рассказывала друзьям, что обедала с вами, но это неважно. Я не хочу вас этим беспокоить. Я надеялся, что вы припомните, но, конечно, вы стольких встречаете. Мне легче справиться в отеле в Париже.

Неожиданно коньяк выплеснулся у нее из рюмки и расплылся на юбке. Испуга я не заметил, но коньяк ее выдавал!

Она подняла глаза.

– Но вы ведь не поедете в Париж, чтобы выяснять, обедала она со мной или нет?

– У нас в журнале принято проверять каждый факт, прежде чем печатать. Я надеялся, что вы вспомните девушку и сэкономите мне время, но, раз вы не помните, придется ехать.

– Странно. Почему это так важно?

– Я стараюсь раскопать ее прошлое. Похоже, что у нее был талант водить дружбу с богатыми людьми. А доказательств у меня нет. Ее друзья говорили мне, что она хвасталась знакомством с вами и что она даже обедала с вами. Для меня это важно, миссис Ван Блейк. Ведь она в конце концов заурядная певичка, и, чтобы подружиться с вами, ей нужны были немалые способности. С другой стороны, она могла и обманывать. В Париже я, может быть, найду других состоятельных людей, встречавших ее.

– Я бы с удовольствием помогла вам, – прервала меня она, дотронувшись пальцем до лба, – дайте мне только подумать. Я действительно смутно припоминаю, что встречала девушку. Она была хорошенькая, если, конечно, это та. Да, пожалуй, я ее вспомнила.

– Вы действительно встречали ее тогда?

– Мне так кажется. Я не помню, как ее звали, но я вообще не в ладах с именами. – Она отпила коньяк, а затем продолжала: – Да, я уверена, что встречала ее. Я не припоминаю, как мы познакомились. Я была одна в Париже. Я ждала мужа. Должно быть, девушка развлекла меня немного. Вроде бы я и приглашала ее пообедать со мной.

Все это было проделано мастерски, но не настолько, чтобы одурачить меня. Она вспомнила Джоан Никольс, как только я упомянул о ней. В этом я был уверен. Почему же мой блеф насчет поездки в Париж заставил ее раскрыться?

– В каком отеле вы останавливались, миссис Ван Блейк?

Она подняла голову, и на мгновение в ее глазах промелькнуло сердитое выражение.

– Я останавливалась в «Георге V».

– Вы не помните, как девушке удалось познакомиться с вами?

– Нет. Возможно, мы встретились в магазине. Мне кажется, так это и было. – Я чуть ли не читал ее мысли. – Да, конечно. Я вспомнила. Она не знала французского, и у нее возникли какие-то затруднения с продавцом. Я ей помогла. Да, так это и было.

Теперь я был уверен, что она лжет, и уже мне приходилось напрягаться, сохраняя бесстрастность.

– Вам она понравилась?

– Ради Бога! – глаза ее вспыхнули. – Уж наверно она мне понравилась, если я пригласила ее на обед, мистер Слейден. Я слабо припоминаю ее. Ведь я все время среди людей. Это все? Если это… – Она встала и посмотрела на меня.

Я поднялся.

– По-моему, все. Это нужно было только для проверки. Очень любезно с вашей стороны было принять меня.

– Почему вас так заинтересовала эта девушка? Вы ведь сказали, что пишете детективы. Она попала в какую-нибудь историю?

– Не сейчас, ее уже нет. Ее убили двадцатого августа прошлого года, через несколько дней после возвращения из Парижа. В полиции мне сказали, что она занималась шантажом, – рассказывал я, внимательно следя за Корнелией Ван Блейк. Но напрасно, она и глазом не моргнула.

– Понятно. Это очередной раз доказывает, как осторожно надо заводить знакомства, – заметила она.

– Совершенно верно, – подтвердил я и, так как она уже двинулась к звонку на стене, продолжал:

– Великолепный портрет. Я и не думал, что Леннокс Хартли может так написать.

По одной ей известной причине это мимолетное замечание произвело на нее впечатление. Она обернулась, глаза ее опять стали твердыми, как изумруды у нее на шее.

– Вы знаете мистера Хартли? – спросила она, и я заметил, что маленькие руки ее сжались в кулаки.

– Я с ним беседовал. Не могу сказать, что я его знаю. При моей профессии приходится говорить со многими людьми.

– Возможно. Доброй ночи, мистер Слейден. Джеймсон проводит вас, – она снова двинулась к звонку.

Мысль пришла мне в голову внезапно, и я, не размышляя, подчинился ей, пока Ван Блейк звонила.

– Совсем забыл, – произнес я, вынимая бумажник. – У меня же с собой фотография Джоан Никольс. Может быть, вы опознаете ее.

Я вынул фотографию Фэй Бенсон и протянул ей. Она взяла ее и, повернувшись ко мне спиной, направилась к свету.

Я не видел ее лица, но окажись у нее в руке мохнатый тарантул, и то реакция не была бы столь бурной. Фотография выпала у нее из рук, и она вздрогнула всем телом. Краткий миг она стояла молча, затем чудовищным усилием воли взяла себя в руки, наклонилась и подняла фотографию. Когда она повернулась и отдала ее мне, лицо у нее было белое как фарфор. Она постарела и выглядела менее привлекательной. Со взглядом ее было страшно встретиться.

– Я не узнаю ее, – сказала миссис Ван Блейк. Слова отрывисто вылетали из ее застывших бескровных губ. – Все эти певички на одно лицо. До свиданья, мистер Слейден. – Она повернулась и вышла из комнаты, слегка пошатываясь, но с высоко поднятой головой.

Дверь она оставила нараспашку. Я стоял, переполненный собственным триумфом. Наконец-то я нашел свою зацепку. Я был в этом уверен. Корнелия Ван Блейк знала Фэй Бенсон. Каким-то образом эта зацепка соединяла ее с Фэй, а не Фэй с ее мужем, как я предполагал раньше.

Я не успел над этим поразмыслить – вошел дворецкий и проводил меня до ожидавшего такси.

3

В такси стоял слабый, но стойкий запах от тех сотен пассажиров, которых оно перевезло по их неизвестным теперь маршрутам и которые оставили в кабине след своего присутствия. Этот запах сопровождал меня на обратном пути до отеля «Приморский».

Я примостился в углу и, разминая пальцами сигарету, раздумывал о своем открытии. Отдельные части мозаики уже ложились на свои места. Сколько-нибудь понятной картины они пока не составляли, но я питал надежду, что это вскоре произойдет.

По какой-то причине Гамильтон Ройс и Фэй Бенсон уехали из Тампа-Сити в Уэлден. Там кто-то нанял Хэнка Флемминга, чтобы похитить и убить Фэй, а Ройс вернулся в Тампа-Сити в день убийства.

Я имел обоснованные подозрения насчет того, что именно он заплатил Флеммингу за убийство Фэй, но предпринимать никаких действий против него не мог, пока не выяснил, почему же все-таки ее убили.

Тут-то внезапно и появилась на сцене Корнелия Ван Блейк, чтобы сыграть свою роль в этой драме, все другие действующие лица которой до сих пор поступали столь немотивированно. По словам экс-капитана полиции Брэдли, она была подозреваемой номер один в убийстве Ван Блейка. Если она даже только распорядилась убить своего мужа, и то могла стать мишенью для шантажа. Дважды она обедала в Париже с бесталанной певичкой, а певичка-то была шантажисткой. Я лично видел только одну причину встреч Корнелии с Джоан Никольс – шантаж. Это бы объяснило и ее нежелание признаться в знакомстве с ней, и боязнь, что я поеду в Париж, чтобы не раздуть это дело дальше. Но куда же в этой схеме пристроить Фэй Бенсон? И с чего это, глядя на ее фотографию, Корнелия пришла в ужас? Люди так не пугаются, не будь у них для этого веских причин.

Я искал зацепку между Фэй Бенсон и Ван Блейками и нашел ее. Ну вот, она у меня в руках, а что с ней делать? Время мое истекало. Как я смог бы продолжить расследование, когда у меня на пятках сидела вся удалая полиция Тампа-Сити?

Я все еще предавался размышлениям, когда такси остановилось у отеля «Приморский». Расплатившись, я поднялся в вестибюль. Часы над стойкой портье показывали двенадцать двадцать две. Толстого детектива, занимавшего кресло в момент моего отъезда, видно не было. Портье отдал мне ключи. Он глядел сквозь меня, гордый и неприступный, как будто я минимум полгода не платил по счету.

Пока я шел к лифту, откуда-то из-за колонны возник мой приятель-агент.

– Копы пошли по домам. Ваш телефон прослушивается. Этот отель гордится своей репутацией. Мне кажется, что завтра вы захотите уехать.

– Уж не хотите ли вы сказать, что вам понадобился мой номер?

– Мне-то нет, а вот хозяину понадобился.

– Ладно, я выеду.

Я поднялся на лифте, отпер дверь и включил свет. Я был слегка раздражен и не очень бы удивился встрече с парочкой дюжих молодцов, поджидающих меня. Однако номер был пуст.

Я закрыл дверь, достал бутылку виски, плеснул себе полстакана и расположился в кресле. Искать другую гостиницу не имело смысла. Меня и туда не пустили бы. Начинается… Меня вежливо выпроваживали из города. Если я вздумаю брыкаться, наживу неприятности. Вспомнив методы убеждения сержанта Ласситера, я загрустил и опять пожалел, что со мной не было Берни. Он бы морально меня поддержал.

Зажав стакан в руке, я некоторое время обмозговывал ситуацию и принял решение с утра выехать из города, а вечером под покровом темноты прокрасться обратно. Брэдли обещал, что, если я захочу уйти в подполье, Сэм Бенн меня спрячет. Для меня это теперь был единственный выход. Нечего было и надеяться что-нибудь сделать открыто. Отныне мое расследование становилось нелегальным.

Телефонный звонок так неожиданно прервал мои мысли, что я даже расплескал виски. Я потянулся к трубке.

– Слейден слушает.

– Вот вы где, – произнес знакомый мне голос. – Сюзи дала мне ваш номер. Старик, если у вас не намечено ничего лучшего, подъезжайте, выпьем. У меня тут есть одна теория. Возможно, она вас заинтересует.