Генри почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце.

— Что?! — спросил он.

— Марио… бедный старик! Он мертв — застрелен на подъемнике, точно так же, как Хозер!

Глава 15

На какой-то момент Генри оцепенел, затем не то самому себе, не то кому-то сказал:

— Этого не может быть.

— Увы, может. И это случилось. — Спецци опустился на кровать. — Когда вы сегодня днем сказали, что Марио знает имя убийцы, я, признаться, вам не поверил. Но теперь очевидно, что вы были правы. Он знал и заплатил за это жизнью.

Генри невероятным усилием взял себя в руки.

— Расскажите мне все, что знаете об этом, быстрее, а потом пойдем вниз.

— Знаю-то я очень мало, — ответил капитан. — Карло сообщил новость по телефону из деревни. Он был в шоке, едва мог говорить. Только без конца повторял, что все точно так же, как с герром Хозером.

— Когда он позвонил?

— Только что. Я помчался сразу к вам. Он остановил подъемник и вызвал врача. Сейчас ждет от нас указаний.

— Так. — Теперь инспектор говорил быстро и отрывочно, с облегчением предвкушая ближайшие действия, потому что только они могли рассеять кошмар, начинавший накрывать его. — Все вернулись в отель?

— Не знаю.

— Пойдем посмотрим. Эмми, проверь, на месте ли Герда, а потом постучи в номер барона, узнай, вернулся ли он. И присмотри за Труди Книпфер.

— Конечно. — И Эмми быстро вышла.

Искать Роджера и полковника Бакфаста не пришлось. Они были в холле: выйдя в коридор, Генри и Спецци сразу услышали их голоса.

— Никогда раньше такого не было, — говорил полковник. — Надеюсь, парень не заболел.

— Должен сказать, в последнее время он плоховато выглядел, — отвечал Роджер.

Тиббет спустился по лестнице.

— О ком вы говорите? — спросил он.

— О Марио, — пояснил Роджер.

— Очень необычно, — вступил полковник. — Я сразу подумал, что это он… Было, конечно, темно, я не мог хорошо рассмотреть, но сам себе сказал еще там, на подъемнике: «Ей-богу, похоже, это старина Марио едет вниз». Так и вышло: когда мы добрались до верхней площадки, его там не оказалось. Первый раз такое на моей памяти.

— Мы беспокоимся, не заболел ли он, — добавил Роджер.

— Боюсь, у меня плохая новость, — сказал Генри. — Марио мертв. Его застрелили.

— Господи! — Роджер побледнел как мел, а полковник нерешительно сделал шаг навстречу инспектору, но схватился рукой за перила, чтобы не упасть. Вид у него был такой, словно его вот-вот вырвет.

— Застрелили? — тупо повторил он.

— На подъемнике, надо полагать, — произнес Роджер ледяным голосом.

— Еще не знаю, — ответил Тиббет, — но похоже на то.

— Прелестно, должен признаться. — Стейнз повернулся к полковнику Бакфасту. — Как вам перспектива оказаться главным подозреваемым в деле о двойном убийстве, полковник?

— Гл… Кем?..

— Вы что, не понимаете, что только вы, Герда и я в обоих случаях ехали наверх? Логично, не правда ли? Один из нас и есть преступник.

Казалось, что полковник хочет, но не может сделать вдох.

— Не понимаю, Стейнз, как вы можете говорить об этом так легкомысленно, — наконец выговорил он. — Во всяком случае, барон тоже был на подъемнике. Он поехал вверх минут за пять до нас.

— Да, но когда убили Хозера, его даже в Санта-Кьяре не было, — злобно уточнил Роджер. — Нет, боюсь, это один из нас. На кого бы вы поставили: на меня или на Герду? А может, сами собираетесь сделать признание?

— Дорогой мой Стейнз… — начал полковник в бешенстве, но Тиббет твердо перебил его:

— Значит, Герда подошла к подъемнику вместе с вами, так? А барон уже ехал вверх. Это означает, что теперь все здесь, в отеле.

Он быстро о чем-то переговорил со Спецци по-итальянски, потом продолжил:

— Я сейчас отправляюсь в деревню. Капитан Спецци останется здесь; он согласен со мной, что с целью обнаружения орудия убийства немедленно должен быть проведен обыск. У него еще нет ордера, разумеется, и вы вольны отказаться, но я очень надеюсь, что вы проявите понимание. Две смерти мы уже имеем и не можем допустить третьей.

Оба мужчины выразили готовность, чтобы их обыскали. Призвали Россати, и тот со слезами на глазах согласился, чтобы прочесали весь отель в поисках оружия. Генри позвал Эмми и предложил Спецци воспользоваться ее услугами для обыска женщин. Капитан принял предложение с благодарностью. Решать между собой, кто сообщит плохую новость барону, Генри предоставил Спецци и Россати, после чего отправился к подъемнику.

Несколько минут он провел в будке Марио — там царила теперь полная тишина, если не считать тиканья часов. Потом инспектор тщательно обследовал платформу за пределами будки. Кресла неподвижно висели в воздухе, их зловещие паучьи тени лежали на снегу под лампами. С особым вниманием он изучил книгу, в которой Марио отмечал поломки подъемника, но не нашел там ничего примечательного, кроме записи о том, что сегодня вскоре после трех часов дня выбило предохранитель и он был заменен.

Наконец Генри поднял трубку телефона, по которому Марио связывался с Карло, и покрутил старомодную ручку, чтобы в нижней будке зазвонил звонок. Карло ответил немедленно.

— Это Тиббет, — сказал Генри. — Запустите подъемник, пожалуйста. Мне нужно вниз.

Странная была поездка. Генри наблюдал за процессией пустых кресел, ползущих вверх, и с иррациональным страхом ожидал увидеть, что в одном из них кто-то сидит… какая-нибудь призрачная фигура с пистолетом, нацеленным на жертву, для которой уже не было спасения и которую безжалостный механизм канатной дороги неотвратимо нес навстречу смерти — все ближе и ближе.

С раздражением отбросив эту ребяческую фантазию, инспектор закрыл глаза и предался размышлениям. Но лица кружились перед его мысленным взором, проплывали одно за другим, словно на карусели, насмехаясь над ним; и каждый раз одна и та же мысль пронзала мозг, словно грозная молния: «Должно быть, я ошибся… ошибся…»

Сцена, которую он застал внизу, горько напоминала о вечере, когда погиб Хозер, — за исключением того, что на сей раз не было метели. Марио лежал в снегу там, куда упал, — жалкий бесформенный тюк старой одежды, еще недавно бывший человеком. Карло стоял возле тела друга, словно верный пес над трупом хозяина, и Генри видел слезы на узком морщинистом лице.

Несколько молодых карабинеров отрядили сдерживать натиск местных жителей, обступивших площадку подъемника. Но если в случае с Хозером болтливому любопытству толпы противостояло добродушное подтрунивание со стороны полицейских, то сейчас жители деревни стояли молча, как и карабинеры, один из которых лишь изредка, когда кто-нибудь случайно подходил слишком близко, предупреждающе поднимал руку. Эта смерть не была для них будоражащим скандалом, предметом праздного любопытства и досужих сплетен, — это была смерть одного из них, смерть в семье.

Врач — маленький смуглый жизнерадостный человек в роговых очках — тепло поприветствовал инспектор.

— Я его еще не осматривал, — сказал он, — только удостоверился, что он мертв. В этом, увы, нет никаких сомнений. Бедный старик. Фотографы уже все засняли, так что, если хотите, можете взглянуть на тело, после этого мы заберем его в морг, и там я продолжу работу.

— Спасибо, — сказал Генри. — Я вас надолго не задержу.

Когда он склонился над телом, Карло продолжал молча стоять рядом. Лицо Марио выглядело очень спокойным. Его можно было принять за человека, уснувшего в снегу, если бы не уродливое красное пятно, расплывшееся на грязной белой рубашке. Тиббет выпрямился.

— Расскажите мне, что случилось, — обратился он к Карло. — Вы хотели помочь ему сойти с кресла и…

— Это ужасно, синьор… ужасно. Незадолго до этого я говорил с ним по телефону…

— Когда?

— Не уверен насчет точного времени, — сокрушенно признал Карло. — Около половины шестого, наверное, или чуть позже. Я сообщил, что последние постояльцы «Белла Висты» только что сели на подъемник и что сегодня вечером вряд ли будут еще посетители. Он… он неважно себя чувствовал, синьор, и…

— Продолжайте, — подбодрил его Генри.

— Я не хотел ничего плохого, — покаянным голосом взмолился Карло. — Просто не видел нужды в том, чтобы он торчал наверху еще полтора часа. И я… я предложил, чтобы Марио, когда мистер Стейнз доедет до верху — он ехал последним, — спускался вниз.

— А так делать разрешается? — спросил инспектор.

Карло неловко шаркнул ногами.

— Это против правил, синьор, я знаю, но… Марио — старый человек, а мой сын, который работает на Альпийской розе, уже был дома. Мы живем тут неподалеку. Если бы кому-то наверху понадобилась помощь, мой сын тут же поднялся бы и помог.

— А если наверху выбило бы предохранитель?

— Я бы позвонил Беппи в «Белла Висту». Он разбирается в подъемнике. Раньше сам работал на месте Марио.

— Значит, это была вполне отработанная схема? — спросил Генри.

— Нет-нет, синьор… Мы пользовались ею только раз или два, когда Марио плохо себя чувствовал. В любом случае он отказался спуститься раньше времени.

— И что сказал?

— Что у него в «Белла Висте» назначена встреча после работы. Еще сказал, что это очень важно.

— Ясно. А дальше?

— Я спросил, как он собирается потом спускаться в деревню, и Марио ответил — на лыжах. Я сказал, что он с ума сошел, ведь он нездоров, и вообще ему ни в коем случае нельзя спускаться на лыжах в темноте. А он рассмеялся и ответил: «Вероятно, после того, что я им расскажу, для меня персонально запустят подъемник», — и повесил трубку.

— Что вы делали потом?

— Ждал здесь, — ответил Карло. — Сын принес мне чашку кофе, потом я перемолвился словечком с Пьетро — он съехал на лыжах вскоре после этого. Было без четверти шесть, я знаю точно, потому что Пьетро крикнул, чтобы я посмотрел время на своих часах, — хотел сверить. У него, как он сказал, назначена встреча, и он боялся опоздать. Думаю, Марио я увидел приблизительно через четверть часа; он спускался в кресле. Сначала я обрадовался, что он передумал и последовал моему совету. Потом сообразил, что постояльцы «Белла Висты» не успели доехать до верху, прежде чем Марио оттуда уехал, и решил, что, должно быть, ему совсем плохо, раз он оставил свое место, когда на подъемнике оставались люди, да еще и пропустил важную встречу. А когда он подъехал ближе, я увидел, что он весь какой-то обмякший… как будто без сознания, что ли. И страхующая перекладина была опущена, что мне показалось странным. Ну я быстро подошел, чтобы помочь ему, и… — У Карло сорвался голос. — Прямо как герр Хозер, — выдавил он. — Прямо как герр Хозер…