– В общем, – продолжала Изобель, – вся деревня уже знает, что Фрэнк Мейсон по уши влюбился в Мод и готов устранить Джулиана не мытьем, так катаньем. Сегодня на почте миссис Пенфолд сказала, что не удивится, если Фрэнк попытается убить конкурента. А миссис Радж думает, что уж скорее Джулиан в конце концов побьет младшего Мейсона. «Выдаст как следует, и поделом ему», – сказала она. И еще одно: миссис Пенфолд и миссис Уайтхед заметили – как это странно, что ничего не слышали о Фрэнке, пока его отец был жив. Наверняка между ними что-то произошло, а теперь Фрэнк наследует его бизнес. Наводит на определенные мысли, правда? Пегги Харрис из молочной прямо так и заявила, что сэр Джон должен Фрэнка Мейсона арестовать.

– Пару дней назад, – напомнила Эмми, – все считали, что это Джордж Мансайпл убил…

– Вот об этом я и говорю, – перебила Изобель. – Все переменилось. Про Джорджа сегодня вообще никто не вспоминает, все настроились на драку между Фрэнком и Джулианом. Можно подумать, будто речь идет о соревновании тяжеловесов. И еще…

В этот момент открылась дверь и вошел высокий худой человек со словами:

– Простите, пожалуйста, что заставил вас ждать, инспектор Тиббет. Пришлось заезжать на ферму Фэрфилда. Ребенок заболел – ничего серьезного.

– Алек, милый, – сказала Изобель. – Если ты остановишься перевести дыхание, я успею тебя представить миссис Тиббет.

– Очень рад познакомиться, – ответил доктор Томпсон, даже не глянув в сторону Эмми. – А теперь, инспектор, если мы с вами перейдем в кабинет, то сможем спокойно поговорить. Боюсь, через несколько минут мне придется снова уходить.

– Я знаю, насколько вы заняты, – ответил Генри. – И не отниму у вас много времени…

– Это хорошо, – отозвался Томпсон без всякого намерения быть грубым. – Сюда, пожалуйста.

Напрявляясь за доктором в кабинет, Генри услышал слова Изобель Томпсон:

– И понимаешь, самое интересное: все знают, что сэр Джон никогда не решится…

Доктор сел за стол, показав инспектору на стул, и сказал:

– Если честно, не понимаю, что я мог бы добавить к протоколу осмотра трупа, который составил для сержанта Даккетта. Выстрел, ставший причиной смерти, был сделан со значительного расстояния. Пуля вошла в правый висок. Смерть наступила мгновенно. Выстрел был очень хорош, кто бы ни держал пистолет. Если только, конечно, не произошел несчастный случай. Например, человек на стрельбище не мог видеть Мейсона, даже не знал, что он там… но это уже, разумеется, не моя область. Так о чем вы хотели спросить?

– О вашем отце, – ответил Генри.

– О моем отце? – Алек Томпсон резко выпрямился и посмотрел на инспектора так, будто того немедленно следовало отправить в ближайшую психиатрическую больницу. – О моем отце?

Тиббет широко улыбнулся:

– Да, – сказал он. – О вашем отце и об отце Джорджа Мансайпла.

– Но… – доктор Томпсон сделал нетерпеливый жест. Он очень старался казаться вежливым, но было очевидно, что это стоит ему немалых усилий. – Дорогой Тиббет, что, ради всего святого, вы хотите о них узнать?

– Я точно не могу сказать, – признался Генри. – Все, что вы сможете сообщить.

Доктор Томпсон на секунду принял такой вид, будто он сейчас взорвется. Потом, решив, видимо, не раздражать этого сумасшедшего, сказал:

– Что ж… мой отец много лет наблюдал Директора. Они никогда не были особо близкими друзьями. К концу жизни, по правде сказать, Директор стал подозревать даже отца. Выливал его лекарства в раковину – на случай, если они отравлены, – выплевывал таблетки, отказывался от осмотров. Ну, обычные старческие капризы. Если бы не мисс Дора, – она ему вливала лекарства в какао, когда он не видел. Единственный человек во всем мире, которому Директор доверял, – его юрист Артур Прингл, который и убил старого Мансайпла в конце концов – такая вот ирония судьбы. Не знаю, что еще я могу вам сказать.

– Директор действительно был не в своем уме?

Томпсон задумался.

– Не так, чтобы можно было установить это официально, – сказал он наконец. – Старик мог вести себя совершенно обыкновенно – насколько возможно для Мансайпла, разумеется. В делах школы его разум был острым как бритва до самого конца. Его симптоматика – это бред преследования, что для старых людей не является необычным. В данном случае, как я понимаю, началось с потрясения в связи со смертью жены и дальше прогрессировало: он перестал доверять кому бы то ни было – в частности, врачам.

– И все же, – сказал Генри, – насколько я понимаю, на смертном одре он доверил вашему отцу какую-то тайну.

Доктор пожал плечами:

– Faute de mieux[43], – произнес он. – Да я бы и не назвал это тайной. Видимо, старик отчаянно хотел что-то сказать Джорджу насчет дома и так далее. Отец говорил, что это выглядело очень трогательно. Знаете, Директор был выдающейся личностью.

– У меня сложилось именно такое впечатление, – отозвался инспектор.

– А сейчас, Тиббет, если я ничем больше не…

– Прингл, – сказал Генри. – Юрист.

– Тут не могу помочь, – ответил Томпсон. – Фирма закрылась вскоре после его смерти.

– Семьи у него не осталось?

– Никогда не был женат. – Доктор криво улыбнулся. – Любые тайны, которые мог знать Артур Прингл, умерли вместе с ним. – Он посмотрел на часы. – Мне очень жаль, Тиббет, но…

Его прервал телефонный звонок. Нетерпеливым движением Томпсон снял трубку.

– Доктор Томп… Кто? Да, конечно, миссис Мансайпл. Приеду как только смогу. Меня чуть задержали сегодня. – Взгляд, брошенный им на Генри, нельзя было назвать дружелюбным. – У меня пара срочных вызовов, а потом… да, да, вы мне сказали, но у нее такие приступы бывали довольно часто? Да… обычные таблетки, беспокоиться не о чем… позже приеду… до свидания, миссис Мансайпл.

Он повесил трубку и встал:

– Ну, надеюсь, что оказался вам полезен, Тиббет.

– В помощи нуждается… – начал инспектор, понимая, что медицинская этика запрещает задавать доктору вопросы об этом звонке, но Генри был очень заинтригован.

Томпсон отлично знал медицинскую этику.

– До свидания, инспектор, – твердо сказал он. – Очень был рад познакомиться.

Открыв дверь, доктор крикнул:

– Изобель, я уезжаю, буду к ужину!

Затем он намотал на шею старый шарф, влез в пальто и поспешил к своей машине. Генри забрал Эмми из гостиной и повез ее обратно в «Викинг». Подошло время ехать в Крегуэлл-Мэнор на разговор с сэром Джоном Адамсоном.

Глава 10

В Крегуэлл-Мэноре имелось все, чего не доставало Крегуэлл-Грейнджу. Прежде всего, он был построен в царствование королевы Анны, когда архитекторы понимали красоту пропорций, без излишней вычурности. Сады Крегуэлл-Мэнора выглядели тщательно ухоженными, газоны пострижены, клумбы аккуратно высажены. Когда пожилая горничная в белом переднике открыла дверь инспектору, он вошел в прохладный холл со строгим интерьером, где пахло лавандой и мебельным лаком. В сравнении с Крегуэлл-Грейнджем, с его своеобразной индивидуальностью Крегуэлл-Мэнор казался безликим, как кукольный домик.

Сэр Джон ждал Тиббета в кожаном кабинете с книжными полками. Он держался свободно и жизнерадостно и настоял, чтобы Генри выпил с ним виски.

Наполняя бокалы, констебль сказал:

– Ну, что ж, Тиббет, нам всем было приятно вас здесь принимать и, конечно, вас будет не хватать. Но, с другой стороны, затягивать с подобного рода делом никому не хочется. Очень ценно, что вы так быстро его раскрыли, и мы все вам благодарны. – Он поднял стакан: – За ваше здоровье и успехи! Пусть следующий ваш визит будет более долгим – и неофициальным.

Инспектор улыбнулся:

– Вы очень добры, сэр Джон, – сказал он. – Более, чем я заслуживаю.

– Отнюдь. Исключительно хорошая работа…

– Я о том, – пояснил Генри, – что пока еще не уезжаю из Крегуэлла.

Растерянность сэра Джона была почти комичной.

– Не уез… – начал он. Потом взял себя в руки. – А, понял. Вы остаетесь отдохнуть на несколько дней!

– Не отдохнуть, сэр Джон. Я не завершил расследование.

Но на этот раз констебль сохранил самообладание. Однако по голосу было очевидно, что приятных ощущений эта новость не вызвала.

– Что за экстраординарное поведение, Тиббет? – спросил он. – Вы мне по телефону совершенно ясно дали понять, что раскрыли загадку смерти Мейсона и что арестов не будет.

– Это была чистая правда.

– Что же тогда…

– Сэр Джон, – спросил инспектор, – вы игрок? В смысле, вы играете на скачках?

Вопрос застал Адамсона врасплох.

– Черт побери! – сказал он. – Вопрос совершенно неуместный, бестакт…

– Искренне заверяю вас, – перебил его Генри, – что не стал бы задавать его, но он очень важен.

– Я даже не буду делать вид, что понимаю, куда вы клоните, Тиббет. Но, если вы настаиваете – да, я ставлю сколько-то фунтов на Дерби, на Национальной, ну, и так далее. Как большинство людей. Но я бы определенно не назвал себя игроком.

– Вы никогда не размещали ставки, например, у Реймонда Мейсона?

На этот раз было отчетливо заметно колебание сэра Джона перед ответом.

– Я вам уже сказал – делал иногда небольшие ставки, и обычно у Реймонда Мейсона. В конце концов, если у тебя есть сосед-букмекер…

– У вас не было с ним никаких дел до его приезда в Крегуэлл?

Главный констебль был определенно шокирован: