Поэтому, естественно, услышав из открытого окна назойливый телефон, никакого удовольствия мужчина не испытал. Но у главного констебля неслужебных часов попросту нет. Добросовестно, хотя и неохотно, сэр Джон поднялся из кресла и прошел в комнату.

– Крегуэлл тридцать два, Адамсон у телефона.

– Джон, ты? Честное слово, очень рад, что тебя застал. Это Джордж Мансайпл.

Последнее сообщение было уже лишним – сэр Джон сразу узнал легкий ирландский акцент и определил своего ближайшего соседа, владельца и жителя Крегуэлл-Грейндж.

– Привет, Джордж, рад тебя слышать.

Слова были правдой лишь частично. Нельзя сказать, что сэр Джон недолюбливал майора Мансайпла – напротив, он всегда ему симпатизировал и до последнего времени считал забавной личностью. Сейчас у него возникло устойчивое подозрение, что звонок Мансайпла может быть не просто светским, и Адамсон позволил себе мысленно произнести не слишком грубое ругательство.

– Прости, что так поздно звоню тебе, Джон, – сказал майор. – Но я по поводу моего соседа, Мейсона. Боюсь, на этот раз бездействовать не получится. Тебе придется связаться со Скотленд-Ярдом.

Сэр Джон сумел сохранить спокойствие, хотя для этого потребовалось серьезное усилие.

– Послушай, Джордж, – начал он. – Я знаю, что Мейсон ведет себя совершенно несносно, и сочувствую тебе, но Скотленд-Ярд вряд ли…

Собеседник, кажется, даже не заметил, что его перебили.

– Понимаешь, этот человек был гостем в моем доме. Незваным, конечно, но не будем придираться. Так что я, разумеется, вижу в этом свой долг. И Вайолет тоже. Мы должны сделать все, от нас зависящее. Ты ведь меня понимаешь? Никаких полумер.

Теперь настала очередь констебля не обратить внимание на поток речи соседа.

– Как я только что сказал, – произнес Джон твердо, – мне не известно, как именно он докучал тебе на этот раз, но сейчас пятница и уже начало седьмого. Я предлагаю тебе не спеша выпить, прилечь и как следует подумать. В конце концов, до понедельника не вечность, и вполне…

– Джон, я тебя совершенно не понимаю. – Голос Мансайпла прозвучал недоумевающе. – Не может же быть, чтобы ты мне предлагал до понедельника ничего не делать?

– Именно это я тебе и предложил.

– Но, милый Джон, что мне делать с телом? Держать его здесь до понедельника я не могу, Вайолет будет очень недовольна. И Мод тоже.

– Тело? О чем ты говоришь? Чье тело?

– Мейсона, конечно. Ты меня не слушал, Джон? Разумеется, если ты настаиваешь, я оставлю его до понедельника, но мне кажется…

Адамсон ухватился за быстро тающую реальность. Солидный опыт убедил его, что разговоры с Джорджем Мансайплом рассеивают логику, как солнце – утренний туман.

– Джордж, расскажи мне, что случилось.

– Но я же тебе сказал. Этот человек был у нас в гостях, почему я и говорю, что чувствую себя обязанным. И Вайолет тоже. Томпсон предложил обратиться к Даккетту, но я не согласился и сказал: «Я позвоню сэру Джону».

– Я полагаю, – сдержанно произнес констебль, – что под «Томпсоном» ты имеешь в виду доктора Томпсона. И это он посоветовал тебе обратиться к сержанту Даккетту из полицейского участка в Крегуэлл-Виллидж. Я прав?

– Конечно же, ты прав. Это абсолютно просто, разве нет? Должен заметить, что ты, Джон, разводишь какую-то канитель вокруг очень простого дела. Я не знаю в Крегуэлле других Даккеттов, если не считать старого Генри Даккетта, ветеринара. Но он живет в Кингсмарше.

Адамсон перевел дыхание.

– Почему, – спросил он, – доктор Томпсон посоветовал тебе обратиться к сержанту Даккетту?

– Но ведь он же не мог застрелиться сам? Это убедительная причина.

– Ты говоришь о Реймонде Мейсоне?

– Ну конечно! Боже мой, я же излагаю все совершенно ясно. А ты только перепутываешь, еще приплетаешь ветеринаров каких-то. И ты сказал, что я должен держать у себя тело Мейсона и ничего не предпринимать до понедельника…

– Я ничего подобного не говорил!

– Сам знаешь, что сказал. У меня такое ощущение, что ты как-то запутался.

– Джордж, – попросил сэр Джон, – ты мне расскажешь, что случилось?

– Но я же рассказываю. Мейсон появился сегодня – не спрашивай меня, в котором часу, потому что я был на стрельбище, но Вайолет знает. Понятия не имею, чем вызван его приезд, но можно не сомневаться, что Реймонд опять задумал какую-то пакость – хотя видит бог, не должен я так говорить про беднягу, ведь он же покойник. Ну, так вот, когда Мейсон уезжал в этом своем огромном автомобиле, его застрелили. На подъездной дорожке. Убили наповал, сказал доктор Томпсон, хотя, конечно, мы в тот момент этого не знали. Вайолет позвонила ему, и Томпсон завел шарманку: не следует ли позвонить сержанту Даккетту? Но я отказался и сказал: «Кому мне надо сообщить, так это сэру Джону». Я чувствую, что должен настоять, чтобы ты позвонил в Скотленд-Ярд, Джон. И не нужно говорить, что ты не можешь этого сделать, ведь я в книге прочел: главный констебль имеет право звонить в Ярд. Это так?

– Да, но…

– Ну, вот это главное. Мы все надеемся, что ты найдешь самого лучшего работника – смею думать, тебе известно, кого просить. Это, должен сказать, серьезное облегчение.

– Что именно?

– Ну, что ты взял на себя полную ответственность за ситуацию. Мне сразу стало намного легче. Пойду скажу Томпсону, что ты взял бразды правления в свои руки и что Скотленд-Ярд прибудет с минуты на минуту. Прекрасный поступок с твоей стороны, Джон, и я тебе очень благодарен.

– Так, Джордж, подожди минуту! – К собственному неудовольствию сэр Джон обнаружил, что повысил голос. – Я никакой ответственности на себя не брал! Все должно идти по соответствующим каналам…

– По кому? Джон, объясни.

– По СООТВЕТСТВУЮЩИМ КАНАЛАМ!

– А, ну да. Конечно. Поэтому я тебе и позвонил.

– В данном случае, Джордж, соответствующие каналы – это сержант Даккетт и отдел убийств в Кингсмарше. Пока у меня не будет от них докладов, я официально ничего не знаю о случившемся.

– Конечно, конечно, Джон, я вполне понимаю и свяжусь с Даккеттом прямо сейчас. У меня нет никаких возражений против соответствующих каналов – теперь, когда мы с тобой поговорили и все утрясли. Но ведь до этого не было никакого смысла звонить Даккетту?

– Десятый раз повторяю, Джордж: ничего мы с тобой не утрясли. Я буду ждать доклада от полиции, а потом приму решение.

– Конечно, разумеется. Я просто, поскольку мы уже согласились, каким будет твое решение…

– Джордж, можно тебя попросить повесить трубку и позвонить сержанту Даккетту?

– Разумеется, я так и сделаю. Прости, что отвлек тебя болтовней. Ты наверняка хочешь связаться со Скотленд-Ярдом прямо сейчас, я понимаю. До свидания, Джон, и большое тебе спасибо.

Джон Адамсон положил трубку, снова вышел на террасу с мыслью вернуться к сигаре и пиву в ожидании, когда к нему обратятся соответствующие каналы, но покой вечера уже был нарушен. Тогда он решил подняться наверх, принять ванну и для встречи инспектора из Кингсмарша переодеться в более официальный костюм.

Лежа в теплой воде, констебль подумал о Реймонде Мейсоне, сейчас уже мертвом в Крегуэлл-Грейндже. Трудно было бы признать, что этот человек вызывал у него какие-нибудь симпатии. Как ни старался Реймонд Мейсон изо всех сил изображать сельского джентльмена, встроиться в социальную среду Крегуэлла ему совершенно не удавалось. Неуместен он был в особняках Адамсонов и Мансайплов, у доктора Томпсона, у преподобного Герберта Дишфорта и даже в веселой компании фермеров Тома Раджа, Гарри Пенфолда и прочих. Не было сомнений, что Мейсон очень хотел найти свою нишу – он, не скрывая, говорил о желании войти в «общество графства» – так он именовал Адамсонов и Мансайплов, вызывая раздражение у окружающих.

Конечно, это было попросту невозможно. Сэр Джон часто говорил, не считая себя снобом, что совершенно неприемлемо устанавливать какие-либо отношения с человеком, который занимается бизнесом, да еще столь неудачным – букмекерством. Можете себе представить? Вполне приятный человек, добрый малый, но все-таки – обыкновенный букмекер. Нет, конечно, сословные соображения немногое значат в наше время, ведь с кем только не приходится иногда обедать, искренне полагая, что ты не сноб, но все-таки…

О жизни Мейсона до приезда в Крегуэлл сэр Джон знал весьма мало. Очень часто Мейсон самодовольно называл себя селфмейдменом, хотя никогда не вдавался в детали, как именно выполнялось это интересное задание из серии «сделай сам». Определенно было известно только то, что он – основатель и владелец фирмы «Букмекерская контора Реймонда Мейсона», лондонские офисы которой победным маршем прошли от скромных комнаток в Ист-Энде до гордого особняка в Мейфэре. Четыре года назад он, в возрасте около пятидесяти, поставил во главе фирмы генерального директора, а сам ушел на покой и осуществил свою мечту: стать сельским сквайром. Конечно, Мейсон пару раз в неделю ездил в Лондон, чтобы контролировать, как идут дела, но с тех пор его домом должен был стать Крегуэлл, а сам он – истинным сельским джентльменом.

Его прибытие Джорджем Мансайплом было встречено благосклонно, поскольку он выручил семью майора в весьма затруднительной финансовой ситуации. Букмекер приобрел Крегуэлл-Лодж – старый коттедж егеря, принадлежащий имению Грейндж, прикупив еще два акра земли. Продажа Лоджа была очередным этапом битвы, которую вел много лет Джордж Мансайпл, желая сохранить нетронутым родовое гнездо перед инфляцией. Да, подумал констебль, старый Джордж Мансайпл в те времена в Мейсоне души не чаял, повсюду шумел о своем новом соседе, пухлом коротышке с гладкой физиономией, представляя его всей деревне. А неурядицы между ними возникли совсем недавно.