– Добрый вечер, полковник Бакфаст. Хорошо покатались сегодня? – дружелюбно спросила Эмми.

Несчастный полковник откашлялся и пробормотал нечто, из чего можно было понять, что он весь день не выходил из дому.

– О, как жаль, – сказала Эмми. – Снег сегодня божественный.

Полковник Бакфаст что-то промямлил, запинаясь, и снова прочистил горло. Наконец ему удалось членораздельно произнести:

– Обязан перед вами извиниться, Тиббет… эти махинации моей жены… даже не знаю, как их квалифицировать… постыдны…

– Совсем нетрудно понять, как это произошло, – ответил Генри. – Уверен, что миссис Бакфаст не хотела никому причинить вреда. И конечно, ей делает честь тот факт, что она сама пришла к нам и все чистосердечно рассказала.

– Этому нет оправдания, – пробубнил полковник. – Все так… позорно… – Он помолчал и в еще большем смущении продолжил: – Они… то есть… полиция… как вы думаете?.. Я, конечно, не имею права спрашивать у вас…

– Не знаю, что будет дальше, – с искренним сочувствием отозвался Генри, – но обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы об этом деле забыли.

– Ей-богу, Тиббет… – Полковник старался найти слова, чтобы выразить свою благодарность, но не мог, и, будучи призван повелительным окликом своей нераскаявшейся супруги, лишь слабо улыбнулся.

– Жена… – объяснил он, – требует меня… нуждается в поддержке… в такое трудное время… бедная слабая женщина… Это чертовски великодушно с вашей стороны, Тиббет…

– Артур, твой грог стынет! – зычно крикнула миссис Бакфаст.

– Ах да… грог… прошу меня простить…

Следующими в бар вошли Роджер и Каро. Каро переоделась в восхитительные красные брюки и зеленый свитер, подчеркивающий бледность ее лица и темные круги под глазами. Роджер обнимал девушку за плечи, а на пороге ободряюще прижал к себе и улыбнулся. Каро было устремилась в дальний конец бара, но Стейнз придержал ее и твердо направил туда, где сидели Эмми и Генри.

– Добрый вечер, – сказал он. – Чудесный сегодня выдался денек. Замечательный снег.

Потом, заметив Бакфастов, крикнул:

– Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, полковник? Нам не хватало вас на лыжне.

Полковник что-то неразборчиво проворчал себе в усы, а миссис Бакфаст отчеканила:

– К завтрашнему дню Артур будет в полном порядке, мистер Стейнз. У него просто небольшой приступ этой дурацкой головной боли.

– Бедняга действительно выглядит больным, – заметил Роджер, наклонившись к Эмми. – Что с ним?

– Думаю, просто перекатался, – быстро ответила та. – В конце концов, он уже не так молод.

– Жаль, – сказал Роджер. – Должно быть, в свое время он был отменным лыжником. Ну, что будем пить? Генри? Эмми? Каро?

Тиббеты поблагодарили, указав, что у них бокалы и так полны, а Каро ответила:

– Ничего. Не знаю. Ну ладно, пусть будет бренди.

– Держись, дорогая, – подбодрил ее Роджер и, обращаясь к Генри, добавил: – Девочка страшно переутомилось. Вы ее замучили?

– О, Роджер, не… – начала было Каро, но осеклась.

– Я? – переспросил инспектор. – Что за странная идея. Я никогда не мучаю людей.

– Только свою бедную жену, – вставила Эмми. – Я всю ночь не спала – писала для него противные отчеты.

Она улыбнулась Каро, та слабо улыбнулась ей в ответ.

– Кстати, – продолжал Стейнз с явно деланой непринужденностью, – пришел ли ответ от графологов из Рима?

– Еще нет, – ответил Генри.

– Надеюсь, эта маленькая задачка их позабавит. Отныне у меня не будет никаких секретов от итальянской полиции. В римских архивах, можно будет найти точный список того, сколько пар нижнего белья, модных мужских носков, подтяжек…

– Роджер! – перебила его Каро. – Ты о чем?

– Только о том, что местная полиция конфисковала опись моего багажа в качестве жизненно важной улики, – ответил Стейнз. – Мне казалось, я тебе об этом рассказывал.

– О нет!.. Нет, они не могли…

Бледное лицо Каро позеленело, девушка качнулась вперед на табурете и вцепилась в барную стойку, чтобы не упасть.

Роджер моментально подхватил ее, а Эмми встревожено спросила:

– Каро, что с вами?

– Нет… ничего… простите. Уже все хорошо.

Она встряхнулась, выпрямилась и попросила:

– Роджер, закажи мне двойной бренди. Я сегодня настроена гульнуть.

– Все что пожелаете, мэм, – ответил Роджер. Голос его звучал легко, но Генри заметил, что он пристально и озабоченно наблюдает за подругой. В этот момент в бар вошел Джимми. Завидев друзей, он помедлил в нерешительности, затем направился к Тиббету.

– Простите, – начал он с непривычной серьезностью, – не мог бы я переговорить с вами?

– Разумеется, – кивнул Генри. – Здесь или в другом месте?

– В другом месте, если вы не против. Это… весьма личный разговор.

– Тайны, тайны, – укоризненно произнес Роджер. – А может, ты собираешься признаться? Нет?

Джимми бросил на него короткий взгляд, исполненный неприязни, и обратился к инспектору:

– Не возражаете, если мы на минуту поднимемся ко мне в комнату?

– Конечно, нет. – Генри соскользнул с табурета.

– Присмотрите здесь за моей старушкой? – шутливо обратился он к Роджеру. – Я скоро вернусь.

Джимми молча последовал впереди – через холл, вверх по лестнице, в свою комнату – и лишь тщательно закрыв дверь, проговорил:

– Простите, что причиняю вам беспокойство, но меня очень тревожит Каро. Видите ли, я чувствую себя ответственным за нее.

– Да, я тоже заметил, что она в крайне нервозном состоянии, – согласился Тиббет. – У вас есть соображения – почему?

– Определенно не скажу, но догадываюсь. – Джимми выглядел непривычно угрюмым. – Виноват Роджер.

– Насколько я понимаю, Роджер собирается жениться на Каро?

Джимми хмуро кивнул.

– Она сумасбродная, – медленно произнес он. – Сумасбродная и упрямая как осел. Я знаю ее с тех пор, когда она еще под стол пешком ходила, и уже тогда она была такой. Ее родителям Роджер не нравится, но Каро твердо решила выйти за него, что бы те ни говорили. И не позволяет никому и слова дурного о нем сказать.

– Да, я и это заметил.

– Несколько месяцев тому назад, – продолжал Джимми, – Роджер начал повсюду трезвонить, что открыл способ быстро разбогатеть. Каро была в восторге, но мне это не нравилось так же, как и ее родителям. Поэтому было решено, что я серьезно поговорю с Роджером и попытаюсь выяснить, что он затеял.

– И вам удалось что-нибудь из него вытянуть? – поинтересовался Генри.

– Вряд ли… Он разыграл спектакль, будто безумно любит Каро и хочет сделать нечто ради нее. Я надавил на него как мог, чтобы выяснить, где он собирается взять деньги, но единственное, что он мне сообщил, – что речь идет о некой секретной сделке с континентальной фирмой, детали которой он должен будет уладить во время пребывания здесь. Вот почему я абсолютно уверен, что Роджер каким-то образом был связан с Хозером. И теперь Каро просто сходит с ума от тревоги. Она ничего мне не говорит, но…

Джимми помолчал, а потом с явным усилием выпалил:

– На самом деле меня приводит в ужас мысль, что Роджер мог убить Хозера и каким-то образом втянуть во все Каро. Конечно, это последнее, что следовало бы сообщать полиции, но вы человек разумный и…

Тиббет посмотрел на озабоченное лицо Джимми, и ему стало искренне жаль молодого человека.

– Я рад, что вы мне все рассказали, и действительно сочувствую вам. Скажу лишь одно: мне представляется малоправдоподобным, чтобы либо Роджер, либо Каро имели какое-то отношение к смерти Хозера. Конечно, вы понимаете, что наверняка я ничего утверждать не могу. Это лишь мое мнение, основанное на известных к настоящему моменту фактах. Но есть еще кое-что…

– Так и знал, что будет большое жирное «но».

– Я и сам не знаю, насколько оно большое… Вы, разумеется, правы, подозревая, что Роджер был связан с Хозером.

– Ну я же говорил! Вот болван! – воскликнул Джимми.

– Тем не менее посмотрим на ситуацию с более светлой стороны, – продолжал Генри, демонстрируя несколько большую доверительность, нежели испытывал на самом деле. – Теперь, когда Роджер увидел, к какой беде все это может привести, я готов побиться об заклад, что он образумится. Если бы меня спросили, я бы сказал, что он действительно любит Каро и, когда все эти неприятности останутся позади, вы отнесетесь к ним обоим более сочувственно. Простите, что говорю с вами наставительно, но такому человеку, как вы, имеющему безоговорочно надежное положение в этом мире, очень трудно понять точку зрения такого человека, как Роджер, который изо всех сил старается не терять лицо при почти полном отсутствии денег. Понимаете, что я хочу сказать?

Джимми мрачно кивнул.

– У меня создалось впечатление, – продолжил инспектор, – что эти двое решили, будто весь мир ополчился против них, а это очень опасное состояние души. Поэтому, если вы действительно хотите помочь Каро, лучшее, что вы можете сделать, это быть на ее стороне… и на стороне Роджера.

Джимми медленно раздавил окурок в пепельнице.

– Ладно, – заключил он. – Я постараюсь. Раз вы считаете, что Роджер ни при чем.

Генри испытывал неловкость, и это отражалось на его лице.

– Пока я ни в чем не могу быть уверен, но я изложил вам свои соображения. Так или иначе, что бы ни случилось, я абсолютно уверен, что Каро не откажется от Роджера. Мне нравится эта девушка.