Время тянулось медленно, и нарастало ощущение, что комиссар никогда не одолеет этого Оскара. В кабаре пришел аккордеонист Жан-Жан и отправился в туалетную комнату, чтобы вычистить грязные туфли и причесаться.

— Убийца Арлетты еще на свободе? — поинтересовался он.

Потом в трубке опять раздался голос Лапуэнта:

— Я передал ваш приказ Лоньону. Он уже на площади Константен-Пекер. А Филип опять зашел к «Франсуа», заказал выпить. В баре нет никого, похожего на Оскара. Лоньон вам позвонит, я дал ему этот номер. Правильно?

Судя по голосу, Лапуэнт, как и Филип, принимал по рюмочке в каждом из баров.

В зале появился Фред, в смокинге, с фальшивым бриллиантом в крахмальной манишке, импозантный, свежевыбритый и слегка подрумяненный.

— Иди переодеваться, — приказал он Тане.

Затем зажег свет и начал расставлять бутылки в баре.

Наконец, позвонил Лоньон.

— Откуда ты?

— Из кафе «Маньер», на улице Коленкур. Я был на Константен-Пекер. Адрес у меня.

Растяпа явно волновался.

— Ты получил его без труда?

— Владелец проговорился. Я, естественно, не сказал, что я из полиции, а он меня не знает в лицо. Представился знакомым Оскара из провинции.

— Его там знают по фамилии?

— Нет, называют просто «мсье Оскар».

— Где он живет?

— Наверху, справа от лестницы, в маленьком доме с садиком, за высоким забором. С улицы дома не видно.

— Оскар был сегодня в кафе?

— Нет. Его ждали играть в карты. Обычно «мсье Оскар» очень пунктуален, а в этот раз не пришел, и хозяин сел играть за него.

— Он не распространялся, чем занимается?

— Он вообще мало говорит. Его считают рантье, которому вполне хватает на жизнь. Отлично играет в белот. Часто заглядывает туда и по утрам, по дороге на рынок, чтобы выпить белого вина.

— Он сам делает покупки? Значит, служанки нет?

— Ни служанки, ни экономки. Его считают чудаковатым холостяком.

— Жди меня на лестнице.

Мегрэ допил коньяк и направился в гардероб за своим тяжелым от влаги, еще не просохшим пальто. Музыканты начали настраивать инструменты.

— Что-то случилось, мсье? — спросил Фред.

— Еще нет, но скоро, думаю, случится.

— Вы вернетесь к нам?

Мегрэ не ответил. Кузнечик свистнул такси и, закрывая за комиссаром дверцу машины, прошептал:

— Если это тот тип, о котором мне говорили, будьте осторожны. Легко его не взять.

Крыши блестели под дождем, и фонари освещали тугие струи, летящие с неба. Где-то в этой хляби мок Филип и мерзли инспекторы, идущие в темноте за ним по пятам.

Мегрэ пересек площадь Константен-Пекер и увидел Лоньона, прилепившегося к стене.

— Вот этот дом, — прошептал Растяпа.

— Свет горит?

— Из-за забора ничего не видно. Филип не подходил близко, он, видно, не знает адреса. Что будем делать?

— Черный ход есть?

— Нет.

— Идем. Ты вооружен?

Лоньон похлопал себя по карману. Забор напоминал деревенскую изгородь, над ним шелестели мокрые деревья, полностью скрывая дом от посторонних взглядов. Лоньон ковырялся в замке, а комиссар держал под наблюдением лестницу.

За забором они увидели небольшой садик. «Как у деревенского священника», — подумал Мегрэ. В глубине находился двухэтажный домик. Такие можно было найти и в других закоулках Монмартра. В окнах было темно.

— Открой мне дверь и вернись.

Несмотря на консультации со специалистами, комиссар так и не научился открывать замки.

— Жди меня перед домом. Увидишь наших, скажи, что я здесь. Пусть продолжают следить за Филипом.

Комиссар достал револьвер. В сенях было тепло и пахло деревней. Бонвуазен, вероятно, топил дровами. Мегрэ несколько минут раздумывал, включить ли свет и, наконец, повернул выключатель, который нашарил справа.

Вопреки ожиданиям, в доме было необыкновенно чисто. Он совершенно не походил на грязные и запущенные жилища холостяков, где комиссару частенько приходилось бывать по долгу службы. Прихожую освещала лампа с абажуром из разноцветных стеклышек. Мегрэ отворил дверь направо и вошел в гостиную, обставленную безвкусной, но солидной мебелью, что стоит в магазине на бульваре Барбе. Следующей комнатой была столовая, меблированная в таком же псевдонародном стиле. На столе в серебряном блюде лежали пластмассовые овощи.

Нигде не пылинки, а когда комиссар зашел в кухню, то и там его поразил идеальный порядок. В печке догорал огонь, чайник был еще теплым. В шкафах Мегрэ нашел хлеб, мясо, яйца, масло, а в ящике для овощей — морковь, репу и цветную капусту. В доме, видимо, отсутствовал винный погреб, так как здесь же стоял бочонок вина с кружкой вверх дном. В бочонок, видимо, часто заглядывали.

С другой стороны коридора, напротив гостиной, располагалась еще одна комната. Это была большая спальня, с кроватью, покрытой атласным одеялом. Спальню освещали лампы в шелковых абажурах, что придавало ей вид женского будуара. Мегрэ удивило также обилие зеркал. Это напоминало комиссару интерьер публичного дома. Примерно столько же их было и в соседней ванной комнате.

В кухне, кроме бочонка с вином, провизии в шкафу и огня в печи не было признаков человека. Ничего не валялось на виду, что часто бывает в даже очень чистых и ухоженных квартирах. Пепельницы пусты. В шкафах — ни грязного белья, ни помятой одежды.

Комиссар понял причину этого стерильного порядка, когда поднялся на второй этаж. Он осторожно приоткрыл дверь. Стояла оглушительная тишина, которую нарушал только барабанящий но крыше дождь.

На втором этаже тоже никого не было. Левая комнатка была берлогой Оскара Бонвуазена. На незастеленной железной кровати валялось смятое толстое красное одеяло. Постельное белье было не первой свежести. На ночном столике лежали фрукты. Одно яблоко было надкусанное и уже подгнившее. На полу — грязные ботинки и несколько пачек сигарет. Везде валялись окурки.

Если на первом этаже была оборудована прекрасная ванная комната, то здесь, в углу, стоял облупленный таз под краном, висели захватанные полотенца. На крючке болтались мужские брюки.

Мегрэ безуспешно пытался найти какие-нибудь бумаги. Ящики старого шкафа были полны всякой всячины, даже патроны для кольта обнаружил там комиссар. Но ни одной записки, счета или какого-нибудь документа.

Только внизу, когда он спустился в очередной раз, нашел в комоде, в спальне, пачку фотографий. Там же находились пленки, фотоаппарат и вспышка.

На фотографиях была запечатлена не только обнаженная Арлетта, но, как минимум, два десятка других, молодых и красивых девушек в непристойных позах. Некоторые снимки Оскар любовно увеличил. Мегрэ вернулся наверх и открыл чулан, где обнаружил «джентльменский» набор фотографа: химикалии, кюветы, красный фонарь.

Когда комиссар спускался, на крыльце послышались шаги. Он прижался к стене, направив револьвер на дверь.

— Это я, патрон.

С Жанвье ручьями стекала вода. Шляпа обвисла и просела, совершенно потеряв свою форму.

— Вы нашли что-нибудь?

— Где Филип?

— Постоянно кружит поблизости. Не понимаю, как он еще держится на ногах. Поссорился с цветочницей, которая стоит напротив «Мулен Руж», требовал наркотиков. Позже она мне сама об этом рассказала. Цветочница знает его в лицо. Он умолял, чтобы она ему помогла найти зелье. Затем зашел в телефонную будку, позвонил доктору Блошу и сообщил, что умирает, угрожал ему. Если это продлится еще немного, ломка у Филипа может начаться прямо на улице.

Жанвье осмотрел тихий, ярко освещенный дом.

— А если птичка упорхнула из гнезда?

От инспектора вовсю разило спиртным. Он скривил губы в хорошо знакомой Мегрэ улыбке.

— Может, сообщить на вокзалы?

— Судя по печке на кухне, прошло не менее трех-четырех часов с тех пор, как он вышел из дома. Если собирался удрать, то давно едет в каком-либо направлении. Слава богу, выбор у него широкий.

— Можно предупредить пограничников.

Странно, но у Мегрэ не было ни малейшего желания запускать в ход полицейскую машину. Интуиция подсказывала ему, что операция не выйдет за пределы Монмартра, ибо до сих пор все события разворачивались здесь.

— Вам кажется, он где-то караулит Филипа?

Комиссар безмолвно пожал плечами. Он просто этого не знал. Выйдя из дома, Мегрэ обнаружил Лоньона, спрятавшегося в тени стены.

— Погаси свет и продолжай дежурство.

— Вы думаете, Оскар вернется сюда?

Мегрэ ничего не думал.

— Скажи мне, Лоньон, по каким адресам Филип заходил сегодня ночью?

Все адреса, по которым парень без толку плутал со времени его освобождения, были зафиксированы у инспектора в блокноте.

— Ты уверен, что ничего не пропустил?

Лоньон почувствовал себя оскорбленным.

— Здесь у меня записано все, что я знаю. Остался только его адрес на бульваре Рошешуар.

Мегрэ не отозвался, с видимым удовольствием в который раз за день разжигая трубку.

— Хорошо. На всякий случай оставайся здесь. А ты, Жанвье, пойдешь со мной.

— У вас есть идея, патрон?

— Кажется, я знаю, где мы его найдем.

Они шли неторопливо, засунув руки в карманы и нахлобучив шляпы. Ловить такси не было смысла.

Когда они добрались до площади Бланш, то уже издали заметили Филипа, выходящего из очередной пивной, и следующего за ним Лапуэнта в клетчатой кепке, который украдкой кивнул им.