— Перерыв!

Забавно! Сейчас без всяких видимых оснований сержант Уорд почти уже не воспринимался публикой как убийца. Теперь все, проходя, стали с любопытством посматривать на О'Нила, Ну, уж он-то, вероятно, абсолютно невиновен. Все они, вероятно, невиновны. Но, чувствуя, как подозрение падает то на одного, то на другого, они и сами, должно быть, стали, подозревать друг друга.

Мегрэ мог бы подойти к Майку О'Року и представиться; тот, вероятно, хлопнул бы его по плечу и, может быть, даже посвятил в тайны богов. Но Мегрэ предпочел провести время, наблюдая за беготней коллеги: О'Рок воспользовался перерывом, чтобы сделать несколько телефонных звонков из застекленного кабинета.

К моменту возобновления заседания оказалось, что исчез атторней, и его пришлось разыскивать по всему зданию. Может, он тоже звонил по телефону?

— Капрал У Ли.

У Ли проскользнул на место для свидетелей, микрофон для него пришлось опустить. Говорил он страшно тихо, и, несмотря на усилитель, его почти не было слышно.

Трое отвечавших до него тоже делали паузы после каждой фразы, но У Ли замолкал так надолго, что казалось, будто он немножко не в себе или думает о чем-то другом.

А может, они, как компания нашкодивших школьников, чувствовали себя ябедниками по отношению друг к другу?

Китаец говорил чуть ли не шепотом; Мегрэ пришлось податься вперед и напрячь все свое внимание.

Рассказывал У Ли чудовищно медленно, и когда добрался до поездки в Ногалес, коронер снова объявил перерыв. Во время перекура привели трех заключенных в голубой тюремной одежде; их арестовали накануне, и никакого отношения к этому делу они не имели.

Мексиканец с большой примесью индейской крови обвинялся в нарушении порядка в общественном месте в нетрезвом виде.

— Вы признаете себя виновным?

— Да.

— Пять долларов штрафа или пять суток тюрьмы. Следующий!

Этот выдал чек без обеспечения.

— Признаете себя виновным? Суд назначается на седьмое августа. Вы можете быть освобождены под залог в пятьсот долларов.

Мегрэ спустился вниз выпить кока-колы, и двое присяжных, проходя мимо, улыбнулись ему.

Когда он возвратился, китаец уже сидел на свидетельском кресле и отвечал на вопрос. В открытых дверях стояло несколько человек, но никто не занял место Мегрэ, и это его порадовало.

— Уходя из бара, мы купили две бутылки виски, — тянул У Ли.

— Что произошло у музыканта?

— Бесси и сержант Маллинз уединились на кухне. Чуть позже туда прошел сержант Уорд и там был какой-то спор.

— Между мужчинами или между Уордом и Бесси?

— Не знаю. Уорд возвратился с бутылкой в руках.

— Обе бутылки были выпиты?

— Нет. Одна осталась в машине.

— На переднем сиденье или на заднем?

— На заднем.

— С какой стороны?

— С левой.

— Кто сел слева?

— Сержант О'Нил.

— Вы не заметили, он пил по дороге?

— Было темно и ничего не видно.

— Вам не показалось во время вечеринки, что Хэролд Митчелл сердит из-за сестры?

— Нет, сэр.

Кстати, брат Бесси сегодня был в военной форме. Вчера в гражданском, в рубашке какого-то грязно-лилового цвета, он был похож на хулигана из кинофильма.

Сегодня же в чистом и хорошо отутюженном полотняном мундире он выглядел куда симпатичней. Китаец как раз отвечал на вопрос, и тут музыкант, стоявший за дверью, вызвал Митчелла на галерею и что-то ему тихонько сообщил. Возвратившись, Митчелл направился прямо к О'Року, тот пошептался с атторнеем, и атторней встал.

— Сержант Митчелл требует вызвать незамедлительно еще свидетеля.

Митчелл уселся на свое место. Коронер повернулся к нему — он опять вскочил и напряженным голосом заявил:

— Ходит слух, будто несколько человек из поездной бригады видели на запястье у моей сестры обрывок веревки. Я хочу, чтобы у них взяли показания.

Коронер знаком велел ему сесть, что-то сказал судебному приставу и продолжил допрос У Ли:

— Итак, машина остановилась примерно в миле за аэропортом? Что было потом?

Снова, но уже другим тоном было произнесено слово «оправиться», и тотчас все присутствующие, словно услышав дежурную шутку, заулыбались.

— Вы видели, как Бесси вышла из машины?

— Да. Она ушла вместе с сержантом Маллинзом.

Взгляды всего зала уперлись в спину Маллинза, и с Уорда, можно сказать, почти окончательно было снято подозрение в убийстве.

— Они долго отсутствовали? Где в это время был Уорд?

— Он первым вернулся к машине. Потом вернулась Бесси, и мы несколько минут ждали Маллинза.

— Сколько времени Бесси и Маллинз пробыли вместе?

— Минут десять, наверно.

— Тогда и решили не ехать в Ногалес?

— Нет. Мы тронулись, и Бесси сказала, что с нее хватит и она хочет вернуться.

— Уорд развернулся без спора?

— Да, сэр.

— Что последовало потом? Вы ведь весь вечер ничего не пили?

— Только кока-колу. Мы не проехали и трехсот футов, как Бесси потребовала остановить машину.

— Она ничего больше не сказала?

— Нет.

— Кто вышел вместе с нею?

— Сначала никто. Она ушла одна. Потом из машины вылез Дэн Маллинз.

— Вы уверены, что это был Маллинз?

— Да, сэр.

— Он долго отсутствовал?

— Примерно минут десять. Может, чуть больше.

— Он направился к железной дороге?

— Да. Потом сержант Уорд. Он вылез через левую дверцу, обогнул машину, но тут же вернулся, потому что услышал шаги Маллинза.

— Ссоры между ними не было?

— Нет. Мы поехали в город. У автобусной остановки мы, то есть сержант О'Нил, Ван-Флит и я, высадились.

— Кто предложил поехать обратно?

— Сержант О'Нил.

— Они предлагали вам не ехать с ними?

— Не совсем так. Они спросили, не устал ли я и не хочу ли вернуться на базу.

— В такси кто-нибудь разговаривал?

— Ван-Флит и О'Нил разговаривали, ко очень тихо. Я сидел рядом с шофером и ничего не слышал.

— Кто указал шоферу место, где остановиться?

— О'Нил.

— Это было место первой или второй остановки?

— Не могу сказать. Было еще темно.

— Спора между вами в этот момент не было?

— Нет, сэр.

— Вопрос, оставить или нет такси, не обсуждался?

Нет, не обсуждался. Они приехали разыскивать брошенную в пустыне девушку, но машину, чтобы отвезти ее в город, не подумали оставить.

— Мимо вас проезжали автомобили?

— Нет, сэр.

— Что вы предприняли, отпустив такси?

— Пошли в сторону Ногалеса и, пройдя примерно милю, повернули обратно.

— Вы шли все вместе?

— Туда — да. Обратно я шел по обочине шоссе. Сержант О'Нил и Пинки шли по пустыне.

— Вдоль железной дороги?

— Да, сэр.

— Долго вы так ходили?

— Около часа.

— За час вы не видели никого? И шума поезда не слышали? Какого цвета была машина, на которой вы доехали до базы?

— Бежевая.

Поднялся атторней и задал все тот же вопрос — видимо, он придавал ему особое значение:

— Вы не обратили внимания, не было ли на кузове машины следов столкновения?

— Нет, сэр, Я садился с правой стороны.

— А О'Нил?

— Тоже. Это был седан[7]. О'Нил сел на переднее, я — на заднее сиденье. Пинки обошел машину и сел слева.

— У вас была еще с собой бутылка виски?

— Нет.

— А в такси?

— Не могу сказать. Не знаю.

— На следующий день Хэролд Митчелл сообщил вам, что его сестра убита, и вы заявили, будто знаете, как это произошло, но расскажете только шерифу.

Мегрэ заметил: Митчелл судорожно сжал пальцами колено.

— Нет, сэр.

— Вы не говорили этого?

— Я сказал: «Шериф нас будет допрашивать, и я ему расскажу все, что знаю».

Явно, он тогда говорил иначе, и Митчелл, сидящий рядом с Мегрэ, от гнева и досады нервно дернулся.

Что же, китаец лжет?

— Перерыв! Заседание будет продолжено в половине второго внизу, в зале мирового суда.

Гарри Коула, хоть он вчера обещал приехать к перерыву, не было; чуть позже Мегрэ увидел, как он вылезает перед зданием суда из машины. Коул был свеж, бодр и в прекрасном настроении: оно прямо-таки било из него ключом. Такая безмятежная жизнерадостность свойственна людям, никогда не видящим дурных снов и живущим в согласии с самими собой и с миром.

Они тут почти все такие — это как раз и выводило из себя Мегрэ.

При взгляде на них сразу приходит мысль о слишком аккуратной, идеально выстиранной и отутюженной одежде. И об их домах, стерильных, как больницы; в таком доме все равно где сидеть — в этом углу или в том: просто нет никаких оснований предпочесть один другому.

Мегрэ подозревал: американцам знакомы страх и тоска, терзающие каждого смертного, но из стыдливости они предпочитают казаться жизнерадостными весельчаками.

Даже эти пятеро из ВВС старались не обнаруживать беспокойства. Каждый замкнулся в себе, но ни в одном не чувствовалось тревоги человека, совершившего преступление или подозреваемого в нем.

Зрители тоже не ужасались. Никто, казалось, и не думал о женщине, погибшей на рельсах. Для них это была своего рода игра, а репортер «Стар» придумывал к ней сенсационные заголовки.

— Хорошо спали, Джулиус?

Если б они еще перестали коверкать его имя! Главное, они это делают не намеренно и, конечно, без всякой иронии.

— Ну как, вы уже разгадали загадку? Что это — преступление, самоубийство или несчастный случай?

Мегрэ привычно вошел в угловой бар и встретил там многих из тех, кого видел в суде, в том числе двух присяжных.