Дороти Л. Сэйерс - Медовый месяц в улье

– Да, сэр.

– Вернемся к отчету врача, – сказал Питер. – Как я понял, Ноукс не мог разбить себе затылок, упав с лестницы? Он был пожилой человек, да?

– Шестьдесят пять, милорд. Но здоров как бык, насколько мы можем сейчас судить. Да, Джо?

– Факт, сэр. Прямо хвастался этим. Всем растрезвонил, мол, доктор дает ему еще четверть века. Спросите Фрэнка Крачли. Он точно слышал. В Пэгфорде, в “Свинье и свистке”. И мистер Робертс, хозяин “Короны” в деревне, тоже не раз слышал.

– Ну да, очень может быть. Чванство всегда опасно. Вы, чванные от власти и богатств, – гм, это скорее что-то из мира его светлости, в общем, могилой завершится путь побед, как гласит элегия Грея[140]. Тем не менее он умер не от падения с лестницы, потому что у него на лбу синяк от удара о нижнюю ступеньку.

– О! – сказал Питер. – Значит, он был жив, когда падал?

– Да, – подтвердил мистер Кирк, слегка смущенный тем, что его слова предвосхищают. – К этому я и вел. Но опять же это ничего не доказывает, потому что, похоже, он умер не сразу. Согласно тому, что обнаружил доктор Крэйвен…

– Мне зачитать, сэр?

– Не стоит, Джо. Это сплошная болтовня. Я могу все объяснить его светлости без твоих причудливых толкований. Суть там вот в чем. Кто-то ударил его и расколол ему череп, и он, вероятно, упал и потерял сознание – сотрясение мозга, так сказать. Через некоторое время он, скорее всего, очнулся. Но, очнувшись, он, вероятно, не понимал, что его ударило, и ничего об этом не помнил.

– Именно, – с жаром подтвердила Гарриет. Это она знала точно – ей пришлось разбирать такую ситуацию в предпоследнем романе. – Все, что было перед самым ударом, должно было бесследно исчезнуть из памяти. Он даже мог потом встать и чувствовать себя нормально, хоть и недолго.

– Если не считать головной боли, – добавил мистер Кирк, любивший точность. – Но в общем это верно, как пишет доктор. Он мог сколько-то времени ходить и заниматься своими делами…

– Например, запереть дверь за убийцей?

– Вот именно, в том-то и беда.

– Затем, – продолжила Гарриет, – его наверняка одолели головокружение и сонливость, так ведь? Он пошел, например, попить или за помощью, и тут.

Память вдруг показала ей открытую дверь погреба, зиявшую между черным ходом и судомойней.

– Упал с лестницы в погреб и там умер. Дверь была открыта, когда мы пришли, – я помню, как миссис Раддл просила Берта ее закрыть.

– Какая жалость, что они не заглянули внутрь, – проворчал суперинтендант. – Не то чтобы это помогло бы покойному – он уже давно был мертв, – но если бы вы знали, вы бы могли сохранить дом in status quo, как говорится.

– Мы бы могли, – сказал Питер с ударением, – но, честно говоря, мы были к этому совершенно не расположены.

– Да, – задумчиво согласился Кирк, – я и не думаю, что вы были к этому расположены. Нет. Если подумать, это причинило бы вам большие неудобства. Но все равно жаль. Потому что, как видите, нам почти не за что зацепиться, и это факт. Бедного старика могли убить где угодно – в покоях хозяев, в каморке прислуги, в опочивальне дражайшей супруги.

– “Матушка гусыня”, – торопливо сказал Питер. – Не там, не там, дитя мое[141]. Фелиция Хеманс.

Пойдем дальше. Сколько он прожил после того, как его ударили?

– Доктор говорит, – вставил констебль, – от получаса до часа, судя по гемо-чему-то.

– Геморрагическому поражению? – спросил Кирк, беря в руки письмо. – Оно самое: геморрагический инсульт коры головного мозга. Это серьезно.

– Кровоизлияние в мозг, – сказал Питер. – Боже мой, у него была куча времени. Его могли вообще вне дома стукнуть.

– Но как вы думаете, когда это произошло? – спросила Гарриет. Она видела, как Питер старается снять с дома все подозрения на соучастие в убийстве, и досадовала, что продемонстрировала неравнодушие к этому вопросу. Питера это отвлекало, поэтому она старалась держаться сдержанного делового тона.

– Это, – сказал суперинтендант, – нам предстоит установить. Вечером в прошлую среду, если сопоставить отчет доктора с другими показаниями. Принимая во внимание свечи, уже в темноте. А это значит… Гм! Пожалуй, надо еще раз позвать этого самого Крачли. Похоже, он последний, кто видел покойного живым.

– Входит очевидный подозреваемый, – беспечно сказал Питер.

– Очевидный подозреваемый всегда невиновен, – в тон ему заметила Гарриет.

– В книгах, миледи, – уточнил мистер Кирк со снисходительным кивком в ее сторону, словно говоря: “Ох уж эти дамы, да хранит их Бог!”

– Ладно, ладно, – сказал Питер, – не надо впутывать в дело наши профессиональные предрассудки. Ну что, суперинтендант? Нам ретироваться?

– Как хотите, милорд. Я был бы рад, если бы вы остались. Вы бы могли мне помочь, раз вы всю механику знаете, так сказать. Хотя у вас же медовый месяц, а угодили вы прямиком в улей… – закончил он в сомнении.

– Да-да, – подхватила Гарриет. – Медовый месяц в улье. Растерзан ульем.

– Лорд Байрон! – крикнул мистер Кирк чересчур поспешно. – Растерзан ульем. Нет, как-то не клеится.

– Попробуйте “на потеху”, – предложил Питер. – Ладно, мы постараемся. Как я понимаю, курить в суде не возбраняется. К какому дьяволу я засунул спички?

– Пожалуйста, милорд, – сказал Селлон. Он достал коробок и зажег спичку.

Питер с любопытством посмотрел на него и заметил:

– Вот как! Вы левша.

– Смотря для чего, милорд. Пишу правой рукой.

– Только спички зажигаете и эдинбургский замок таскаете?

– Левша? – спросил Кирк. – А ведь и правда, Джо. Я надеюсь, что ты не тот высокий убийца-левша, которого мы ищем?

– Нет, сэр, – лаконично ответил констебль.

– Вот ведь заварушка была бы? – сказал его начальник, хохоча от души. – Пересудам конца бы не было. А теперь сбегай за Крачли. Хороший парень, – продолжил он, обращаясь к Питеру, когда Селлон вышел из комнаты. – Упорный, но не Шерлок Холмс, если вы понимаете. Медленно схватывает. Иногда мне кажется, что ему толком не до работы последнее время. Женился слишком рано, вот в чем дело, и детей завел, а это для молодого полицейского – одна обуза да и только.

– Ах! – сказал Питер. – Вообще, супружество – печальная ошибка.

Он положил руку на плечо жены, а мистер Кирк тактично углубился в свои записки.

Садовник подошел к столу со слегка воинственным видом, словно ему казалось, что полиция преследует лишь одну цель: лишить его законных сорока фунтов. На вопросы он отвечал немногословно: имя Фрэнк Крачли, раз в неделю приходит работать в саду Толбойз, получает пять шиллингов в день, все остальное время водит грузовики и такси мистера Хэнкока, у которого гараж в Пэгфорде.

– И копил я, – настойчиво повторил Крачли, – на собственный гараж, только мистер Ноукс выудил у меня эти сорок фунтов.

– Это уже не важно, – сказал суперинтендант. – Денег не воротишь, а снявши голову, по волосам не плачут.

Крачли эти заявления показались не более убедительными, чем союзникам – заявление мистера Кейнса после заключения мирного договора: мол, их компенсации плакали, поскольку денег нет[143]. Природа человека отказывается верить, что денег нет. Гораздо более вероятной кажется версия, что деньги есть – надо их только достаточно решительно потребовать.

– Он обещал, – настаивал Фрэнк Крачли, упрямо пытаясь пробиться сквозь непонятливость мистера Кирка, – что сегодня мне их отдаст.

– Хорошо, – сказал Кирк, – предположим, он бы отдал, если бы кто-то не вмешался и не размозжил ему голову. Надо было не зевать и стребовать с него эти деньги на прошлой неделе.

Ну что за непроходимая тупость! Крачли терпеливо объяснил:

– Тогда у него их не было.

– Ой ли? – прищурился суперинтендант. – Это он вам так сказал.

Это был удар под дых. Крачли побелел.

– Вот те на! Не хотите же вы сказать…

– Да-да, деньги у него были, – подтвердил Кирк. Он рассчитывал, что эта информация развяжет свидетелю язык и сэкономит им немало усилий.

Крачли в крайнем волнении обратил безумный взгляд на остальных присутствующих. Питер кивком подтвердил слова Кирка. Гарриет, знававшая дни, когда потеря сорока фунтов была бы для нее большей катастрофой, чем потеря сорока тысяч фунтов для Питера, участливо сказала:

– Да, Крачли. Увы, все это время деньги были у него в кармане.

– Как! У него были деньги? Вы их нашли?

– В общем, нашли, – признался суперинтендант. – Нет причин это скрывать.

Он ждал, пока свидетель сделает очевидный вывод.

– Значит, если бы его не убили, я мог бы получить свои деньги?

– Если бы вы успели раньше мистера Макбрайда, – сказала Гарриет, проявив скорее честность, нежели уважение к тактике мистера Кирка.

Крачли, однако, нисколько не интересовался мистером Макбрайдом. Убийца лишил его законных денег, так что он не скрывал своих чувств.

– Черт! Я… Я… Да чтоб ему.

– Да-да, – проговорил суперинтендант, – мы понимаем. И теперь у вас есть шанс. Любые факты, которые вы нам сообщите.

– Факты! Меня обжулили, вот как это называется, и я.

– Слушайте, Крачли, – сказал Питер. – Мы знаем, что вам очень не повезло, но тут уж ничего не поделаешь. Тот, кто убил мистера Ноукса, вас здорово подвел, но его-то мы и ищем. Подумайте хорошенько и помогите нам с ним расквитаться.

Спокойный, ровный тон возымел действие. Лицо Крачли озарилось.

– Спасибо, милорд, – кивнул Кирк. – Хорошо сказано, коротко и ясно. – Итак, приятель, нам жаль, что вы лишились своих денег, а вы можете нам помочь. Понятно?