Дороти Л. Сэйерс - Медовый месяц в улье

– Гм! – сказала женщина. – На вид кинозвезды. Ну да (кинув испепеляющий взгляд на меха Гарриет), кто ж еще, провалиться мне на этом месте.

– Простите, что побеспокоили вас, миссис, мм… – начал Питер.

– Раддл я, – представилась дама в картузе. – Миссис Раддл, почтенная мать семейства со взрослым сыном. Он сейчас идет из флигеля с ружьем, только штаны натянет, а то он их как раз уже снял, чтоб лечь вовремя, а то ему завтра рано на работу. И что вам неймется? Мистер Ноукс в Броксфорде, так я и сказала этому вашему парню, и от меня вы ничего не добьетесь, потому как это не мое дело, я ему только с уборкой помогаю.

– Раддл? – переспросила Гарриет. – Это он когда-то работал на мистера Вики из “Пяти вязов”?

– Да, он самый, – быстро ответила миссис Раддл, – но это уже пятнадцать лет тому. Я овдовела пять лет назад на Михайлов день, и муженек он был хороший, когда был в себе, конечно. А откуда вы его знаете?

– Я дочь доктора Вэйна, который жил в Грейт-Пэгфорде. Не помните его? Я помню ваше имя, и кажется, я вас видела. Но вы тогда жили не здесь. Ферма была у Бэйтсонов, а во флигеле жила женщина по фамилии Свитинг, которая держала свиней, а у ее племянницы что-то было не в порядке с головой.

– Боже мой! – воскликнула миссис Раддл. – Подумать только! Так вы – дочка доктора Вэйна, мисс? Коли присмотреться, так и вправду похоже. Но уж лет семнадцать прошло, как вы с доктором уехали из Пэгфорда. Я как услыхала, что он помер, горевала очень, хороший был доктор папаня ваш, мисс, он у меня Берта принимал, и хорошо, что я его позвала, а то Берт, так сказать, не тем концом явился в этот мир, а это – не приведи господь что такое. И как вы поживаете, мисс, после стольких-то лет? Мы слыхали, у вас было что-то с полицией, но, как я сказала Берту, мало ли что в газетах пишут.

– Это правда, миссис Раддл, но меня арестовали по ошибке.

– Чего же от них ждать! – сказала миссис Раддл. – Вот и Джо Селлон тут заявлял, что мой Берт ворует курей у Эгги Твиттертон. Каких курей, говорю, ты еще скажи, что он подобрал бумажник мистера Ноукса, из-за которого тот поднял такой шум. За курями надо к Джорджу Уизерсу на заднюю кухню идти, грю, там они и были, а как же. Тоже мне пылисмен называется. Да из меня пылисмен получше будет. Так ему и сказала. Ни за что не поверю тому, что эти полицейские плетут, хоть бы они мне приплатили, так что вы не подумайте, мисс. Чесслово, я очень рада вас видеть, мисс, такая раскрасавица, но если вам с джентльменом нужен мистер Ноукс…

– Он был нам нужен, но думаю, что и вы сможете нам помочь. Это мой муж, мы купили Толбойз и договорились с мистером Ноуксом, что приедем сюда на медовый месяц.

– Да что вы говорите! – воскликнула миссис Раддл. – От души поздравляю вас, мисс… мэм, и сэра. – Она вытерла костлявую руку о макинтош и протянула ее по очереди жениху и невесте. – Медовый месяц, ну надо же! Мне только минутку надо, чтобы чистую постель постелить, она у меня во флигеле уже проветрилась и готова, так что если вы мне дадите ключи.

– Но в том-то и беда, – сказал Питер, – что ключей у нас нет. Мистер Ноукс сказал, что все приготовит и будет нас здесь ждать.

– Опля! – удивилась миссис Раддл. – А мне ничего не сказал. Уехал в Броксфорд, в среду вечером, десятичасовым автобусом, и ничего никому не сказал, не говоря о том, чтобы мне за неделю заплатить.

– Но если вы у него убираете, – сказала Гарриет, – разве у вас нет ключей?

– Нет, у меня нет, – ответила миссис Раддл. – Дождешься от этого ключей, как же. Боится небось, чего-нибудь утащу. Как будто у него есть чего тащить. Но вот он всегда так. И на всех окнах засовы от воров. Сколько раз я Берту говорила: не дай бог пожар, а ключи только в Пэгфорде?

– В Пэгфорде? – сказал Питер. – Насколько я понял, вы сказали, что он в Броксфорде.

– Там он и есть, спит над своей радиолавкой. Но до него так просто не достучишься – на ухо туговат, а звонок в лавке. Вам лучше в Пэгфорд заехать к Эгги Твиттертон.

– У которой куры?

– К ней самой. Помните домишко у реки, мисс, то есть мэм, где жил старина Блант? Вот вам туда, и у нее есть ключ – она следит за домом, когда хозяин в отъезде, хотя, если подумать, на этой неделе я ее не видела. Может, нездоровится ей, ведь, если подумать, знай он про ваш приезд, ей-то он и рассказал бы.

– Наверное, так оно и есть, – сказала Гарриет. – Вероятно, она хотела вас предупредить, но заболела и не смогла. Мы отправимся к ней. Спасибо вам большое. Как вы думаете, у нее найдется для нас хлеб и немного масла?

– Ради бога, мисс… мэм, это и я могу. У меня дома свежий хлеб, только начатый, и полфунта масла. И, – добавила миссис Раддл, ни на секунду не забывая о главном, – чистая постель, как я сказала. Прям сейчас все принесу, а как вы и джентльмен вернетесь с ключами, так мигом все сделаю. Простите, мэм, как вас по мужу?

– Леди Питер Уимзи, – ответила Гарриет безо всякой уверенности.

– Подумать только! – воскликнула миссис Раддл. – Он так и сказал, – она кивнула в сторону Бантера, – но я не придала этому значения. Простите, мэм, но эти коммивояжеры и не такое наплетут, правда, сэр?

– Мы все придаем большое значение словам Бантера, – сказал Уимзи. – Это единственный из нас, кому можно доверять. Теперь, миссис Раддл, мы съездим к мисс Твиттертон за ключами и вернемся через двадцать минут. Бантер, вы останетесь здесь и поможете миссис Раддл. Здесь есть где развернуться?

– Хорошо, милорд. Нет, милорд, по-моему, здесь негде развернуться. Я открою ворота для вашей светлости. Позвольте мне, милорд. Цилиндр вашей светлости.

– Отдайте его мне, – предложила Гарриет, поскольку руки Питера были заняты ключом зажигания и выключателем стартера.

– Да, миледи. Спасибо, миледи.

– После чего, – сказал Питер, когда они задним ходом выехали за ворота и снова отправились в Грейт-Пэгфорд, – Бантер будет внятно разъяснять миссис Раддл, если она это еще не усвоила, что к лорду и леди Питер Уимзи обращаются “милорд” и “миледи”. Бедный Бантер! Никто еще так не ранил его чувства. На вид кинозвезды! Ну да, кто же еще! Эти коммивояжеры и не такое наплетут!

– Ах, Питер! Жаль, что я не могу выйти за Бантера. Я так его люблю.

– Сенсация! Признание невесты в брачную ночь! Титулованный жених зарезал слугу и покончил с собой! Я рад, что тебе нравится Бантер, – я многим ему обязан… Ты знаешь что-нибудь про эту Твиттертон, к которой мы едем?

– Нет, но мне кажется, что в Пэгфорд-Парве был старый батрак с такой фамилией, который бил жену или что-то в этом роде. Они не лечились у отца. Даже если она заболела, все равно странно, что она ничего не сообщила миссис Раддл.

– Чертовски странно. У меня есть кое-какие соображения насчет мистера Ноукса. Симкокс.

– Симкокс? А, это агент?

– Он удивился, что усадьба продается так дешево. Конечно, там только дом и несколько полей – похоже, что Ноукс уже продал часть угодий. Я послал чек Ноуксу в прошлый понедельник, платеж провели в четверг в Лондоне, не удивлюсь, если параллельно с этим еще кого-то провели.

– То есть?

– Наш друг Ноукс. На покупку дома это не влияет – документы в порядке, и дом не заложен, я проверил. То, что дом не заложен, может иметь разный смысл. Если у него были трудности, то следовало ожидать, что он заложит дом, но если трудности были очень велики, то он мог, напротив, держать недвижимость готовой к быстрой продаже. В твое время он держал велопрокат. А как шли дела с этим прокатом?

– Не знаю. Вроде бы он его продал, и покупатель потом жаловался, что его обманули. Считалось, что Ноукс – ушлый делец.

– Да, он купил Толбойз за гроши, судя по тому, что сказал Симкокс. Как-то надавил на стариков и прислал агентов. Мне кажется, что он любил покупать и перепродавать всякую всячину, надеясь нажиться.

– Он считался состоятельным. Всегда что-то затевал.

– Всякие мелкие предприятия, да? Скупал всякую мелочь, надеясь подлатать ее и выгодно продать, – в таком роде?

– Как раз в таком.

– Гм. Иногда это работает, иногда нет. У меня есть в Лондоне арендатор, который начинал двадцать лет назад с нескольких обшарпанных подвальных комнатушек. Я только что построил ему красивый доходный дом с солнечными балконами, с новомодным стеклом, которое пропускает ультрафиолетовые лучи, и прочими штуками. Он отлично на этом заработает. Но он еврей и хорошо понимает, что делает. Мои траты окупятся, и его тоже. Он умеет заставлять деньги работать. Мы пригласим его как-нибудь на обед, и он расскажет, как этого добился. Он начал в войну, и ему было нелегко вдвойне – из-за небольшого увечья и немецкой фамилии, но он еще успеет стать богаче, чем я.

Гарриет задала пару вопросов, на которые ее муж дал ответ, но настолько отсутствующим тоном, что она поняла: Питер уделяет добродетельному лондонскому еврею лишь четверть своего внимания, а ей – нисколько. Вероятно, обдумывает странное поведение мистера Ноукса. Она привыкла к тому, что Питер может внезапно скрыться в глубины своих мыслей, и не обижалась на это. Бывало, он, делая ей предложение, останавливался на полуслове, потому что краем глаза или уха заметил новую деталь детективной головоломки. Но его размышления скоро прервались: через пять минут они въехали в Грейт-Пэгфорд, и ему пришлось очнуться, чтобы спросить у Гарриет, как добраться до дома мисс Твиттертон.

Коттедж, у которого три стены были из желтого кирпича, а фасад – из красного, как у не самых красивых кукольных домиков, стоял на отшибе, так что, пожалуй, мисс Твиттертон не зря начала с того, что, высунувшись из верхнего окна, резким и возбужденным голосом осведомилась у своих посетителей о добропорядочности их намерений, и лишь потом осторожно приоткрыла дверь. Она оказалась невысокой светловолосой девицей за сорок, в розовом фланелевом халате, со свечой в одной руке и большим колокольчиком в другой. Она была явно взволнована и не могла понять, в чем дело. Дядя Уильям ничего ей не говорил. Она даже не знала, что он уехал. Он никогда не уезжает, не предупредив ее. Он никогда бы не продал дом, не сказав ей. Она повторяла эти заявления, держа дверь на цепочке, а колокольчик в руке, чтобы зазвонить, если подозрительный субъект в монокле прибегнет к насилию и ей придется звать на помощь. Наконец Питер достал из бумажника последнее письмо мистера Ноукса (которое он благоразумно положил туда перед выездом на случай, если возникнут разногласия по поводу достигнутых договоренностей) и протянул его в приоткрытую дверь. Мисс Твиттертон осторожно взяла его, как будто это была бомба, немедленно захлопнула дверь перед Питером и удалилась со свечой в гостиную, чтобы спокойно ознакомиться с документом. По-видимому, документ ее удовлетворил, так как она вернулась, распахнула дверь и пригласила посетителей в дом.