— Разве ваша философия не объясняет этот случай?

— Философия, — повторил мистер Питерс, — объясняет лишь то, что уже произошло. Только Всевышний знает, что произойдет в будущем. Как могут наши жалкие умишки понять бесконечность? Солнце находится в ста шестидесяти миллионах километров от Земли. Представьте себе! Мы просто ничтожно малые песчинки. Что такое миллион франков? Ничто! Полезное, без сомнения, но ничто! Почему Всевышний должен беспокоиться о ничтожных вещах? Вот в чем загадка. Подумайте о звездах. Их миллионы. Это поразительно.

Он продолжал рассуждать о звездах, а в это время такси пересекло рю Лекурб и повернуло на бульвар Монпарнас.

— Да, мы ничтожно малы. Мы боремся за существование подобно муравьям. Хотя, если бы я мог заново прожить свою жизнь, я бы не пожелал ее изменить. Да, были неприятные моменты, и Всевышний посчитал нужным, чтобы я совершал недостойные поступки, но я заработал немного денег и волен поехать туда, куда захочу. Не каждый в моем возрасте, — добавил мистер Питерс, — может сказать такое.

Такси свернуло налево на рю де Ренн.

— Мы почти дома. У меня уже стоит ваше шампанское. Как вы и предупреждали, оно оказалось очень дорогим. Но я не возражаю против небольшой роскоши. Иногда это даже приятно, а если и неприятно, роскошь помогает нам ценить простоту. Ой! — Такси остановилось в конце тупика. — Мистер Латимер, у меня нет мелких денег. Странно, да, учитывая миллион франков в кармане? Вы не заплатите?

Они пошли по тупику.

— Полагаю, — сказал мистер Питерс, — я продам эти дома, а потом поеду в Южную Америку. Незачем содержать недвижимость, которая не приносит прибыли.

— Мне кажется, их будет трудно продать. Вид из окна немного удручает.

— Дело ведь не только в окнах. Дома можно переделать, и они станут очень милыми.

Мистер Питерс открыл дверь, включил свет, а потом, пройдя к самой большой софе, вытащил из кармана пальто сверток и развязал веревку. С нежностью он вытащил банкноты из обертки и продемонстрировал их. На этот раз его улыбка была настоящей.

— Вот, мистер Латимер! Миллион франков! Вы когда-нибудь раньше видели столько денег сразу? Почти шесть тысяч английских фунтов!.. Давайте же отпразднуем. Снимайте пальто, а я налью шампанского. Надеюсь, вам оно придется по вкусу. Льда у меня нет, но я положил бутылку в чашу с водой.

Он прошел к занавешенной части комнаты.

Латимер развернулся и снял пальто. Внезапно он осознал, что мистер Питерс все еще стоит по эту сторону занавеса и не двигается. Латимер оглянулся.

На секунду ему показалось, что он сейчас потеряет сознание. Кровь внезапно отхлынула от головы, оставив ее пустой и легкой.

Мистер Питерс стоял к нему спиной, подняв над головой руки. Лицом к нему в промежутке между позолоченными шторами стоял Димитриос с револьвером в руке.

Димитриос сделал шаг вперед и немного в сторону, так чтобы Латимер оказался в поле его зрения. Писатель уронил пальто и поднял руки. Димитриос скорчил гримасу.

— То, что ты удивлен при виде меня, Питерсен, не делает тебе чести. Или я должен звать тебя Кайе?

Мистер Питерс ничего не сказал.

Латимер не видел его лица, но он заметил, как тот пытается сглотнуть. Взгляд карих глаз быстро метнулся в сторону Латимера.

— Я рад, что англичанин тоже здесь. Это избавит меня от хлопот. Не придется тебя пытать. Месье Смит, который так много знает и так сильно хочет скрыть свое лицо, теперь у меня в руках. Ты всегда был слишком изобретательным, Питерсен. Я уже как-то раз тебе об этом говорил. Когда ты привез гроб из Салоников. Припоминаешь? Видишь ли, изобретательность не заменяет умственных способностей. Ты правда думал, что сможешь меня перехитрить? — Он скривил губы. — Бедный простак Димитриос! Решит, что я, такой умный Питерсен, приду требовать больше, как и все шантажисты. Он не догадается, что я могу его обмануть. А я поступлю не как все: сразу скажу, что приду еще. Бедный Димитриос такой болван, что поверит мне. У бедняжки Димитриоса ведь совсем плохо с мозгами.

И даже если он узнает, что, едва выйдя из тюрьмы, я продал три не пользующихся спросом дома какому-то Кайе, ему и в голову не придет подозревать, что я, умнейший Питерсен, и есть Кайе. Разве ты не знал, Питерсен, что перед тем как я купил эти дома на твое имя, они десять лет пустовали? Какой же ты дурак.

Он замолчал. Беспокойные карие глаза сощурились, рот напрягся. Латимер понял, что Димитриос намерен убить мистера Питерса и что он никак не может этому помешать.

— Бросай деньги, Питерсен.

Пачка банкнот стукнулась о ковер и разлетелась веером. Димитриос поднял револьвер. Внезапно мистер Питерс понял, что произойдет, и закричал:

— Нет! Ты должен…

Димитриос выстрелил. Он выстрелил дважды, и сквозь оглушительный шум Латимер услышал, как одна из пуль с глухим звуком вошла в тело мистера Питерса. Тот упал на четвереньки. Из его шеи текла кровь.

Димитриос уставился на Латимера.

— Теперь ваш черед, — сказал он.

И тогда Латимер прыгнул.

Он не знал, почему выбрал для прыжка именно этот момент. Более того, он так и не разобрался, что в принципе побудило его к прыжку. Он предположил, что инстинктивно пытался спастись. Но почему инстинкт самосохранения заставил его прыгнуть в направлении револьвера, объяснить невозможно. И все же этот прыжок спас ему жизнь — за долю секунды до того как нажать на курок, Димитриос споткнулся о толстый край ковра, и пуля прошла прямо над головой Латимера, застряв в стене.

В полубессознательном состоянии писатель бросился на Димитриоса, и они рухнули на пол, вцепившись друг другу в горло. Неожиданно Димитриос пнул Латимера коленом в живот и, освободившись, откатился от него, вскочил и кинулся к револьверу, который выронил в драке. Хватая ртом воздух, Латимер дотянулся до ближайшего предмета — тяжелого медного подноса, стоявшего на одном из марокканских столиков, — и запустил им в противника. Край подноса задел висок Димитриоса, когда тот уже наклонялся за револьвером, и заставил пошатнуться. Однако удар остановил его лишь на секунду. Латимер тут же швырнул сам столик и рванулся вперед. Димитриос охнул — столик ударил его в плечо. В следующее мгновение Латимер схватил револьвер и теперь отступал, держа палец на спусковом крючке.

Белый как полотно, Димитриос двинулся к нему. Латимер поднял револьвер:

— Еще шаг, и я стреляю.

Димитриос застыл. Седые волосы взъерошились, а шарф выбился из пальто — он излучал опасность. Хотя Латимер стал дышать ровнее, колени подкашивались от слабости, а в ушах звенело. В воздухе стоял тошнотворный запах кордита. Необходимо было что-то сделать, но Латимер чувствовал себя испуганным и беспомощным.

— Еще шаг, и я стреляю, — повторил он.

Взгляд карих глаз метнулся к лежащим на полу банкнотам, а потом снова уставился на него.

— И что дальше? — неожиданно спросил Димитриос. — Если приедет полиция, объясняться придется нам обоим. Если вы меня застрелите, то получите только этот миллион. Если отпустите, я дам вам еще столько же. Хорошая сделка.

Латимер не обратил внимания на эти слова. Он постепенно боком отодвигался, пока не смог бросить взгляд на мистера Питерса.

Мистер Питерс подполз к софе, где лежало его пальто, и прислонился к ней, полузакрыв глаза и тяжело дыша через рот. Одна пуля проделала сбоку шеи большую зияющую рану, из которой била кровь. Вторая вошла в грудь, опалив одежду. Рана сантиметров пять в диаметре представляла собой круглое багровое месиво.

Не отрывая взгляда от Димитриоса, Латимер пошел по кругу, пока не оказался рядом с мистером Питерсом.

— Как вы себя чувствуете?

В тот момент, как слова слетели у него с губ, Латимер понял, какой глупый задал вопрос. В отчаянии он попытался собраться с мыслями. Застрелили человека, а у него на мушке был тот, кто это сделал. Он…

— Мой пистолет, — пробормотал мистер Питерс, — возьмите мой пистолет. В пальто.

Он невнятно прошептал что-то еще.

Латимер осторожно пробрался к пальто и нащупал пистолет. Димитриос наблюдал за ним с еле заметной, наводящей ужас улыбкой. Латимер нашел пистолет и передал его мистеру Питерсу. Тот схватил его обеими руками и снял с предохранителя.

— Теперь, — пробормотал он, — идите за полицией.

— Выстрелы наверняка кто-то слышал, — успокаивающе сказал Латимер. — Полиция скоро будет.

— Они нас не найдут, — прошептал мистер Питерс, — приведите полицию.

Латимер замешкался. Мистер Питерс прав. Тупик окружен глухими стенами. Выстрелы могли услышать, но трудно понять, откуда раздавались звуки. Если только кто-нибудь случайно не зашел в тупик.

— Ладно. Где телефон?

— Телефона нет.

— Как… — Чтобы найти полицейского, потребуется минут десять. Разве мог он оставить тяжело раненного мистера Питерса следить за таким человеком, как Димитриос? Но что еще оставалось делать? Раненому нужна помощь врача. И чем скорее Димитриос окажется под замком, тем лучше. Латимер знал, что Димитриос понял его колебание, и это его не обрадовало. Писатель бросил взгляд на мистера Питерса, который держал на колене «люгер», нацеленный на Димитриоса.

Из шеи все еще текла кровь. Если не привести врача как можно быстрее, он умрет от потери крови.

— Хорошо, я постараюсь побыстрее.

Латимер пошел к двери.

— Одну минутку, месье. — В резком голосе засквозила настойчивость, которая заставила писателя остановиться.

— Что?

— Если вы уйдете, он меня застрелит. Разве вы не понимаете? Может, примете мое предложение?

Латимер открыл дверь.

— Если вы что-нибудь выкинете, то так и будет. — Он снова посмотрел на раненого: — Я вернусь с полицией. Не стреляйте без необходимости.

Он уже собирался уйти, когда Димитриос рассмеялся. Латимер невольно обернулся.