Видите, как умен оказался Димитриос! Он мог сразу убить Виссера, но его расчетливый ум разработал план получше. Убийство Виссера стало необходимостью, и он мог попробовать избавиться от трупа с некоторой выгодой. Почему бы с его помощью не обезопасить себя от последствий давнего опрометчивого поступка? Последствия, конечно, маловероятны, но подстраховаться не мешает. Тело злодея Димитриоса Макропулоса передали бы турецкой полиции. Димитриос, убийца, был бы мертв, а месье С. К. остался бы жить и продолжал заниматься своим делом. Но ему требовалось определенное сотрудничество со стороны самого Виссера. Следовало внушить тому чувство безопасности. Итак, Димитриос улыбнулся, заплатил, а сам заказал удостоверение личности, которое должны были найти вместе с телом Виссера. Девять месяцев спустя, в июне, он пригласил своего дорогого друга Виссера присоединиться к нему на яхте.

— Но как он смог совершить убийство на яхте? А экипаж? А пассажиры?

Взгляд мистера Питерса выражал понимание.

— Позвольте объяснить вам, мистер Латимер, как бы я поступил на месте Димитриоса. Для начала я бы взял напрокат греческую яхту. Именно греческую: в таком случае портом ее регистрации был бы Пирей. Я бы договорился со своими друзьями, включая Виссера, что они присоединятся ко мне в Неаполе. Потом мы бы отправились в круиз и через месяц снова вернулись в Неаполь, где я бы объявил, что наше путешествие закончилось. Все сошли бы на берег, но я остался бы на борту, сказав, что возвращаюсь на яхте в Пирей. Потом я бы отвел Виссера в сторонку и сказал, что у меня есть очень секретное дело в Стамбуле, и предложил ему составить мне компанию. Попросил бы его вернуться на яхту, когда все разойдутся, и не распространяться об этом сошедшим на берег пассажирам: они могут обидеться, ведь их я не позвал. Бедный, тщеславный Виссер не смог бы устоять перед таким заманчивым предложением.

Капитану я бы сказал, что мы с Виссером сойдем в Стамбуле и вернемся в Париж по суше после того, как уладим дела. Он бы переправил яхту обратно в Пирей. В Стамбуле мы с Виссером сошли бы на берег. Я бы оставил экипажу записку, что мы пошлем за багажом, когда решим, где остановимся на ночь. Потом я привел бы его в какую-нибудь забегаловку, недалеко от гранд рю де Пера. Позже ночью я бы стал на десять тысяч французских франков беднее, а Виссер оказался бы в Босфоре, откуда его всплывшее тело унесло бы течением до Сераглио-Пойнт.

А потом я бы снял номер в отеле на имя и паспорт Виссера и послал грузчика на яхту забрать наш багаж. Утром под видом Виссера я бы уехал из отеля на станцию. За ночь я бы хорошенько обыскал его багаж и, убедившись, что ничто не указывает на его владельца, сдал бы в камеру хранения. Затем поехал бы поездом в Париж. Если позже в Стамбуле стали бы наводить справки о Виссере — он уехал в Париж. Но кто будет расспрашивать? Мои друзья полагают, что он сошел на берег в Неаполе. Капитану с командой нет до этого никакого дела. У Виссера был фальшивый паспорт, он преступник. У таких типов есть причины внезапно исчезать по собственному желанию. Конец!

Мистер Питерс взмахнул руками.

— Вот примерно так я бы и справился с этой ситуацией. Димитриос, конечно, мог поступить иначе, однако такой вариант развития событий тоже возможен. Но кое-что, я абсолютно уверен, он все же сделал. Помните, вы рассказывали, что за несколько месяцев до вашего приезда в Смирну кто-то изучал полицейские досье? Скорее всего это был Димитриос. Осмотрительность в его характере. Не сомневаюсь, он хотел узнать, что именно известно о его внешности, до того как подкинуть им Виссера.

— Человек, о котором я вам рассказывал, выглядел как француз.

Мистер Питерс укоризненно улыбнулся:

— Значит, в Софии вы были со мной не полностью откровенны, мистер Латимер. Все-таки вы поинтересовались этим загадочным персонажем.

— Вы его видели?

— Вчера. Но он меня не заметил.

— Значит, вы знаете точно, где он живет в Париже?

— Да. Как только я выяснил, чем он сейчас занимается, сразу понял, где его найти.

— И что дальше?

Мистер Питерс нахмурился.

— Ну хватит, мистер Латимер. Уверен, что вы не так бестолковы. Вы знаете и можете доказать, что человек, похороненный в Стамбуле, не Димитриос. При необходимости вы способны опознать фотографии Виссера в полицейских досье. А я со своей стороны знаю, как Димитриос называет себя сейчас и где его найти. Наше совместное молчание обойдется Димитриосу в кругленькую сумму. Памятуя о судьбе Виссера, мы поступим иначе. Потребуем миллион франков. Димитриос нам заплатит и будет думать, что мы вернемся еще. Однако мы не настолько глупы, нам хватит по полмиллиона франков — это почти три тысячи фунтов стерлингов, мистер Латимер. Мы просто тихо исчезнем.

— Понятно. Шантаж. Но зачем ввязывать меня? Турецкая полиция может опознать Виссера и без моей помощи.

— Каким образом? Они его опознали как Димитриоса и уже похоронили. С тех пор они видели дюжину трупов или того больше. Уже прошли недели. Неужели вы думаете, что они так хорошо запомнили лицо Виссера? Считаете, что они начнут дорогое судебное разбирательство, чтобы выслать богатого иностранца из-за подозрений в убийстве шестнадцатилетней давности?

Мой дорогой Латимер! Димитриос меня бы высмеял. Он поступил бы со мной так же, как с Виссером: подкидывал бы по паре тысяч франков, чтобы оградить меня от неприятностей с французской полицией и заставить молчать. До поры до времени, пока не появится шанс меня убить. Но вы видели тело Виссера и опознали его. Вы читали полицейские досье в Смирне. И так как он о вас ничего не знает, то будет вынужден заплатить. Или его сытая жизнь окажется под угрозой.

Послушайте меня. Во-первых, и это важно, Димитриос не сможет установить наши личности. Конечно, меня он знает, но мое нынешнее имя ему неизвестно. А для вас мы имя придумаем. Так как вы англичанин, хотите быть мистером Смитом? Я выйду на связь с Димитриосом под именем Питерсен, и мы договоримся о встрече за пределами Парижа, в месте, которое выберем сами. Там мы получим наш миллион франков и после этого друг друга никогда не увидим.

Латимер натужно рассмеялся:

— Вы правда думаете, что я соглашусь на такой план?

— Если, мистер Латимер, ваш тренированный ум может изобрести более оригинальный план, я буду только счастлив…

— Мой тренированный ум, мистер Питерс, занят размышлением над тем, как лучше всего передать эту информацию полиции.

Улыбка мистера Питерса потускнела.

— Полиции? Какую информацию, мистер Латимер? — мягко поинтересовался он.

— Информацию, которую… — раздраженно начал Латимер, потом замолчал и нахмурился.

— О да! — одобрительно кивнул мистер Питерс. — Что вы собираетесь передавать? У вас же ничего нет. Если вы пойдете в турецкую полицию, они, несомненно, пошлют запрос во французскую полицию с просьбой предоставить им фотографии Виссера и запишут ваше удостоверение личности. И что потом? Ну поймут они, что Димитриос жив. На этом все и закончится. Если помните, я не назвал вам ни имени, под которым сейчас живет Димитриос, ни даже его инициалов. Вы не сможете проследить его из Рима, как сделали мы с Виссером. Имя мадам графини вам также неизвестно. Что касается французской полиции, вряд ли они заинтересуются судьбой депортированного голландского преступника или будут потрясены, узнав, что где-то во Франции под чужим именем живет грек, который в 1922 году убил человека в Смирне. Понимаете, мистер Латимер, вам без меня не обойтись. Если, конечно, Димитриос заупрямится, тогда даже желательно будет обратиться в полицию. Но я не думаю, что Димитриос станет создавать проблемы. Он очень умен. В любом случае, мистер Латимер, нельзя бросаться тремя тысячами фунтов.

Какое-то время Латимер рассматривал Питерса, потом произнес:

— А вам не приходило в голову, что я не хочу брать именно эти конкретные три тысячи фунтов? Боюсь, мой друг, длительное общение с преступниками не дает вашим мыслям свернуть с проторенной колеи.

— Ох уж мне эти моральные устои… — устало произнес мистер Питерс. — Если хотите, — продолжил он с выверенным добродушием человека, который уговаривает пьяного друга, — мы сообщим все полиции. Только после того как завладеем деньгами. Даже если Димитриос докажет, что заплатил нам, он не сможет, как бы ни желал насолить, назвать полиции наши имена или сказать, где нас найти. И правда, думаю, что это был бы очень мудрый шаг с нашей стороны. В таком случае Димитриос будет нам уже не страшен. Мы можем предоставить полиции досье анонимно, как поступил Димитриос в 1931 году. Всего лишь справедливое возмездие.

Потом его лицо вытянулось.

— О нет, ничего не выйдет. Вас могут заподозрить ваши турецкие друзья, мистер Латимер. Нельзя так рисковать!

Латимер почти не слушал. Он понимал, что сказал глупость, и пытался оправдать свою неосмотрительность. Питерс прав. Он ничего не мог поделать, не мог посадить Димитриоса в тюрьму. Оставалось два варианта. Либо он уедет в Афины, и Питерс провернет все сам, либо останется в Париже и будет наблюдать за последним действием этой комедии абсурда, в которой он, как оказалось, играет одну из ролей. Первый вариант ему было сложно даже вообразить, и он решился на второй. Чтобы выиграть время, Латимер взял сигарету и прикурил ее. Затем поднял глаза.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Я сделаю так, как вы хотите. Но есть кое-какие условия.

— Условия? — Мистер Питерс поджал губы. — Мне кажется, что половина суммы — это уже больше чем достаточно, мистер Латимер. Да одни мои усилия и затраты…

— Минуточку. Выполнить первое условие для вас не составит труда: вы заберете себе все деньги, которые сможете выжать из Димитриоса. Второе условие…

Латимер замолчал. Он получил мимолетное удовольствие, наблюдая замешательство мистера Питерса. Потом слезящиеся глаза прищурились, и тот подозрительно спросил: