Я всегда восхищаюсь искусными пируэтами, но сейчас мне было не до этого. Сделав еще одну неудачную попытку, я крикнул: «Пропустите меня, черт возьми!» Более того, схватив за плечо, я резко оттолкнул ее в сторону. Мне показалось, что она стукнулась о косяк двери и вскрикнула от боли, но я помчался вперед, решив, что попрошу у нее прощения, когда вернусь.

Я вернулся гораздо раньше, чем предполагал. «Танцы» в дверях продолжались всего несколько секунд, но человеку в черном плаще их было достаточно. Когда я выскочил в переполненный людьми вестибюль, убийца бесследно исчез. В такой толпе невозможно было бы найти даже вождя краснокожих в полном боевом облачении. А пока я представлюсь властям, он будет уже на полпути в Амстердам. Даже если бы власти немедленно перешли к действиям, им все равно не удалось бы задержать этого человека: у профессионалов есть множество способов избавиться от преследования.

Я возвратился в зал, едва шевеля ногами. Очень болела голова, но если учесть состояние моего желудка, то на голову было грех жаловаться. Я чувствовал себя просто отвратительно, а когда, взглянув в зеркало, увидел отражение бледного, измазанного кровью лица, то почувствовал себя еще хуже.

Вернувшись к месту своего балетного выступления, я увидел двух рослых полицейских в форме и с пистолетами в кобурах. Верзилы тут же бросились ко мне и схватили под руки.

— Не того хватаете,— устало пробормотал я.— Уберите руки, а то мне и так нечем дышать.

Они нерешительно переглянулись и отпустили меня. Я посмотрел на девушку, которую пытался успокоить какой-то человек. Видно, он был здесь важной шишкой, хотя форменной одежды на нем не было.

Я снова взглянул на девушку. Глаза у меня болели так же, как и голова, но на нее смотреть было легче и приятнее, чем на мужчину. Она была в темном платье и плаще, из-под которого выглядывал высокий воротник зеленого свитера. На вид ей было лет двадцать пять. Темные волосы, карие глаза и почти греческие черты лица ясно свидетельствовали, что она приезжая. Если поставить рядом ее, Мэгги и Белинду, пришлось бы потратить не только лучшие годы, но и большую часть старости, чтобы найти такое же трио. Правда, сейчас девушка выглядела не лучшим образом: лицо было пепельно-бледным, из припухшей ссадины на левом виске сочилась кровь, которую она вытирала большим носовым платком, одолженным, видимо, у мужчины.

— Господи! — воскликнул я, полный искреннего раскаяния, ибо, как и другие люди, испытывал самое настоящее страдание, когда наносил вред произведению искусства.— Неужели это моя работа?

— Ну, что вы! Это я сама порезалась, бреясь сегодня утром,— голос ее был низким и хриплым.

— Ради бога, простите. Я хотел догнать человека, который только что совершил убийство, а вы встали мне поперек дороги. Боюсь, что теперь он скрылся.

— Моя фамилия Шредер, и я здесь работаю,— сказал мужчина.

Ему было лет пятьдесят с небольшим. Крепкий, с острым, живым взглядом. У меня возникло ощущение, что он страдает чувством неполноценности. Такое чувство преследует многих людей, занимающих высокие должности.

— Нам уже сообщили об этом убийстве. Весьма прискорбно. Подумать только, что подобное может произойти в аэропорту Скипхол!

— Как же пострадает репутация отеля! Надеюсь, убитому искренне стыдно за свое поведение.

— Ваш сарказм неуместен! — резко оборвал меня Шредер.— Вы знали убитого?

— Откуда, черт побери! Я только что сошел с трапа. Можете расспросить стюардессу, пилота и пассажиров рейса 132 из Лондона. Время прибытия 15.55, — я взглянул на часы. У Шредера были не только острые глаза, но и бойкий ум.

— Думаю, что не узнал бы его, если бы увидел снова.

— А вам не приходило в голову, мистер... э...

— Шерман.

— Вам не приходило в голову, мистер Шерман, что нормальные люди не станут преследовать вооруженных убийц?

— Наверное, я не совсем нормальный.

— А может, у вас тоже есть оружие?

Я распахнул пиджак, показывая, что у меня ничего нет.

— Может, вы узнали убийцу?

— Нет... — Но теперь я знал, что никогда не забуду этого человека.— Можно вам задать один вопрос, мисс? — Я подвернулся к девушке.

— Мисс Лемэй,— бросил Шредер.

— Вы смогли бы опознать убийцу? Вы должны были отлично рассмотреть его. Бегущий человек всегда привлекает внимание!

— Нет,— ответила она.

— А может, вы взглянете на убитого? Вдруг вы его узнаете?

Она вздрогнула и покачала головой.

— Вы кого-нибудь ждали? Почему вы стояли у выхода?— спросил я.

Она покачала головой.

— Вы ведь стояли у самого прохода и видели всех прибывших пассажиров.

Она снова молча покачала головой.

Если красивую девушку можно сравнить с привидением, то сейчас она выглядела именно так.

— Тогда почему вы оказались здесь? Достопримечательности осматривали? Мне кажется, что аэропорт Скипхол не относится к достопримечательностям Амстердама.

— Прекратите ваши неуместные расспросы. Разве вы не видите, что молодая леди расстроена? — крикнул Шредер и хмуро посмотрел на меня, словно подчеркивая, что именно я виновник ее расстройства.— Допрос — дело полиции!

— Именно там я и работаю,— сказал я, протянув ему паспорт и удостоверение. И тут в дверях показались Мэгги и Белинда. Они посмотрели в мою сторону, остановились и с тревогой и недоумением уставились на меня. Наверное, вид у меня был еще тот! Я по-прежнему чувствовал себя прескверно и так злобно посмотрел на них, что они поспешно отвели взгляд и пошли дальше. Все мое внимание сосредоточилось на Шредере, который с совершенно другим выражением лица смотрел на меня.

— Майор Пол Шерман из Лондонского отделения Интерпола! Должен признаться, что это существенно меняет дело. Это объясняет также, почему вы вели себя как полицейский и допрашивали как полицейский. Разумеется, я должен проверить ваши полномочия.

— Проверяйте что хотите и у кого хотите,— заявил я.— Предлагаю начать с полковника Ван де Граафа из Центрального полицейского управления.

— Вы знакомы с полковником?

— Просто его имя первым пришло мне в голову. Если понадоблюсь, вы найдете меня в баре.— Я уже хотел уйти, но, заметив, что двое здоровенных полицейских приготовились следовать за мной, повернулся к Шредеру — Я не собираюсь поднести им по стаканчику!

— Отставить! Майор Шерман не сбежит!

— Пока в ваших руках мой паспорт и удостоверение, конечно, не сбегу,— согласился я и посмотрел на девушку. — Еще раз прошу вас простить меня, мисс Лемэй. Вы, должно быть, получили нервный шок по моей вине. Может, нам пойти в бар и выпить по стаканчику? Наверное, это вам не помешает.

Она снова приложила платок к виску и так посмотрела на меня, с такой откровенной неприязнью, что мне пришлось отбросить все мысли о дружбе с ней.

— С вами я не решилась бы перейти даже на другую сторону улицы.— Тон, которым она говорила, убедил меня, что в лучшем случае, если бы к тому же я был слепым, она дошла бы со мной до середины улицы и бросила на произвол судьбы.

— Добро пожаловать в.Амстердам! — мрачно произнес я и побрел к бару.


Глава 2

Обычно я не останавливаюсь в гостиницах «люкс»: они мне не по карману. Но во время заграничных служебных командировок, имея практически нелимитированный счет в банке, предпочитаю жить в самых комфортабельных отелях, вознаграждая себя за нервную и изнурительную работу.

Самый комфортабельный отель Голландии — «Эксе л ьсиор». Величественное, но, возможно, излишне помпезное здание отеля расположено в старом городе, неподалеку от одного из внутренних кольцевых каналов. Балконы отеля, украшенные великолепной лепкой, нависают над водой, и поэтому неосторожному лунатику не угрожает опасность, упав с балкона, сломать себе шею, если только ему крупно не повезет и он не свалится прямо на крышу туристского катера. Ресторан расположен на первом этаже отеля, и под его окнами снует множество таких катеров.

Желтое такси подъехало к парадному подъезду, и, пока я ждал (портье должен был уплатить водителю такси и взять мои вещи), услышал мелодию популярного «Вальса конькобежцев». Она привлекала мое внимание тем, что звучала на удивление фальшиво и невыразительно. Эти мерзкие звуки издавала большая, ярко раскрашенная старомодная шарманка, стоящая как раз посередине узкой улочки, перекрывающей движение транспорта и пешеходов. Под балдахином шарманки, который был сшит, казалось, из бесчисленного количества кусков старых пляжных зонтиков, дергались в судорожной пляске подвешенные на резиновых шнурках марионетки — отлично сделанные куклы в нарядных голландских национальных костюмах. По-видимому, их танец был результатом вибрации, вызванной работой шарманки, которая вполне могла служить в качестве музейного экспоната.

Человек, крутивший ручку этой машины пыток, был старым и сгорбленным. К его черепу прилипли редкие седые пряди волос. Он казался таким древним, что его легко было принять за создателя этой шарманки. Возможно, тогда он еще был в расцвете сил, чего нельзя сказать о музыкальном таланте. Старик Держал в руке длинную палку, на конце которой красовалась жестяная банка с монетами. Но звон монет не привлекал внимания прохожих, и они не обращали на старика внимания. Вспомнив, что, находясь за границей, можно позволить себе быть щедрым, я пожалел старика и бросил в банку несколько монет.

Было бы преувеличением сказать, что на лице его появилась благодарная улыбка, но он, оскалив беззубые десны, завел шарманку на полную громкость, и она так же фальшиво заиграла вальс из оперетты «Веселая вдова».

Поднимаясь вслед за носильщиком по ступеням отеля, ведущим в холл, я оглянулся и увидел, что старик провожает меня взглядом. Не желая быть принятым за невежу, я тоже ответил ему вежливым взглядом и вошел в отель.