Алистер Маклин - Марионетка

Я обыскал Дюрреля, но оружия при нем не нашел. Зато в столе, как я и предполагал, в правом ящике нашел большой автоматический пистолет неизвестной мне марки. Впрочем, это не удивительно. Я не большой знаток по части оружия, зато стреляю без промаха.

— Здесь работает Астрид Лемэй?

— Да.

— Где она сейчас?

— Не знаю. Честное слово, не знаю! — последние слова он прокричал, потому что я снова поднял пистолет.

— Можешь это выяснить?

— Как?

— Твое поведение и неразговорчивость делают тебе честь, но они — результат страха. Ты кого-то или чего-то боишься. Но ты станешь гораздо покладистей, как только почувствуешь, что есть вещи пострашнее. Открывай сейф!

Он открыл сейф. Марсель все еще был без сознания.

— А теперь залезай внутрь!

— Нет!—Это короткое слово было криком ужаса.— Сейф закрывается герметично! Я задохнусь в нем! Я и Марсель... Мы умрем через несколько минут, если я залезу туда!

— А если ты туда не полезешь, то умрешь через несколько секунд.

Он залез в сейф. Его трясло. Кем бы он ни был, но явно не из главарей. Наркобизнесом должен руководить человек волевой и беспощадный. Дюррель не обладал ни тем, ни другим.

Следующие пять минут я потратил на бесплодный (хотя и тщательный) осмотр ящиков стола и шкафа с папками. Все это имело отношение только к легальным делам. В противном случае Дюррель не хранил бы их там.

Через пять минут я открыл сейф. Дюррель ошибся— воздуха в сейфе было гораздо меньше, чем он предполагал. Он лежал без сознания, навалившись всей своей тушей на Марселя, который, к счастью для себя, все еще не пришел в сознание. По крайней мере, мне так показалось, а утруждать себя проверкой я не стал. Я схватил Дюрреля за плечо и попытался вытащить из сейфа. Это напоминало вытягивание из болота лося, но, в конце концов, мне удалось сдвинуть его с места, и он вывалился на пол. Полежав немного, он с трудом встал на колени. Я терпеливо ждал, пока его прерывистое, хриплое дыхание перейдет в тихое сопение, а лицо из сине-фиолетового станет коричнево-красным.

Я поддержал его, и после нескольких попыток он встал на ноги.

— Вернемся к Астрид Лемэй!

— Утром она была здесь,— прохрипел он,— сказала, что у нее срочные дела и ей надо уехать.

— Она сказала, что поедет одна?

— Нет, с братом

60S

— Он тоже был здесь?

— Нет.

— Она сказала, куда они едут?

— В Афины. На родину.

— В Афины? И она пришла только затем, чтобы

сообщить вам это?

— Она хотела получить зарплату за последние два месяца. Ей надо было купить билеты.

Я велел ему снова лезть в сейф. Пришлось немного повозиться с ним, но, в конце концов, он решил, что это лучше, чем пуля, и влез в сейф. У меня не было желания терроризировать его, но я не мог допустить, чтобы он услышал, о чем я буду говорить по телефону. Я по прямому номеру позвонил в аэропорт Скипхол, и меня тут же соединили с нужным мне человеком.

— С вами говорит инспектор Ван Гельдер из Главного полицейского управления. Меня интересует рейс на Афины. Были ли на борту самолета Астрид Лемэй и Джордж Лемэй? — я сообщил их приметы.

Тот же голос сообщил мне, что эти люди были среди пассажиров самолета, но с Джорджем возникли некоторые затруднения. Он был в таком состоянии, что медицинский персонал и полиция не хотели допускать его в самолет, и только благодаря мольбам девушки он получил разрешение. Я поблагодарил его и повесил трубку.

Затем снова открыл дверь сейфа. На этот раз я продержал их взаперти не более двух минут, и поэтому оба они находились в удовлетворительном состоянии.

Лицо Дюрреля лишь слегка покраснело, а Марсель пришел в себя настолько, что попытался вытащить из-под левой подмышки пистолет, который я по неосторожности забыл отнять у него. Отбирая у него пистолет, чтобы он случайно не покалечил себя или меня, я думал о том, что у Марселя поразительная способность к быстрому восстановлению жизненных сил. Об этом же мне пришлось с горечью подумать два дня спустя при обстоятельствах, весьма неблагоприятных для меня.

Уходя, я оставил их сидеть на полу. Мы расстались, не сказав друг другу ни слова: говорить уже было не о чем. Я открыл дверь, запер ее за собой па ключ, мило улыбнулся крашеной блондинке и, выйдя на улицу, бросил ключ в канализационный люк, перед входом в клуб «Балинова». Если у них не было запасного

20 666

ключа, в комнате имелся телефон, и она была оборудована сигнализацией. Кроме того, на то, чтобы открыть дверь с помощью ацетиленовой горелки, ушло бы не больше двухтрех часов,, и воздуха им на это время вполне хватило бы. Впрочем, все это меня уже больше не тревожило.

Я снова поехал на квартиру к Астрид и сделал то, что мне следовало бы сделать в первую очередь: опросил соседей. Два человека сказали, что видели Астрид, причем их сообщения были абсолютно идентичны. Астрид и Джордж уехали два часа назад, погрузив в такси несколько чемоданов.

Астрид сбежала. Я чувствовал себя грустным и разочарованным. Но причина была не только в том, что Астрид отрезала себе последний путь для спасения. Это произошло значительно позже.

Хозяева не убили ее по двум причинам. Они знали, что я мог обвинить их в ее смерти, и не хотели рисковать. Тем более, что, уехав, она уже не представляла для них опасности. Сильный страх может заткнуть рот столь же эффективно, как смерть.

Девушка нравилась мне, и я бы почувствовал настоящую радость, если бы снова увидел ее счастливой. Я не осуждал ее. Иного выхода у нее не было.

Вид с крыши небоскреба Ховенгебоув, возвышающегося над амстердамской гаванью, несомненно самый красивый в городе. Но в это утро меня интересовал не пейзаж, а те возможности, которые предоставляла крыша в качестве наблюдательного пункта. Несмотря на то, что светило солнце, на этой высоте было ветрено и холодно. Впрочем,, даже внизу дул сильный ветер, гнавший серо-голубые волны в белом кружеве пены.

На смотровой площадке было множество туристов, большинство из которых с растрепанными ветром волосами ходили взад и вперед с биноклями и фотоаппаратами. И хотя у меня не было фотоаппарата, не думаю, что я чем-либо отличался от других туристов. Иной была лишь цель моего пребывания на смотровой площадке. Облокотившись на парапет, я смотрел на море. Де Грааф снабдил меня отличным биноклем, одним из лучших, каким мне доводилось пользоваться. Видимость была отличная, а возможность вести наблюдение превзошла все ожидания.

Мой бинокль был направлен на каботажное судно водоизмещением около 1000 тонн, входящее в гавань. С первого взгляда я увидел на его корпусе большие пятна ржавчины. Над ним развевался бельгийский флаг. Время его прибытия — около полудня — соответствовало моим данным. Когда я наблюдал за ним, мне показалось, что оно описывает большую дугу, чем корабли до него, и идет очень близко к буям, обозначающим фарватер. Впрочем, возможно, это было самое глубокое место. Когда судно вошло в гавань, я отчетливо увидел его название—«Марианна». Капитан отличался пунктуальностью, что касалось времени прибытия. Был ли он столь же педантичен в отношении соблюдения законов—другой вопрос.

Я спустился вниз в «Хавен-ресторан» и пообедал. Я не испытывал голода, но если уж приехал сюда, то надо было этим воспользоваться: опыт показал, что в Амстердаме лучше придерживаться времени, установленного для трапез. «Хавен-ресторан» вполне заслуженно славился своей кухней, я даже помню, что ел за обедом в тот день.

В отеле «Туринг» я появился в половине второго. Как я и предполагал, Мэгги и Белинда еще не вернулись. Я сказал портье, что подожду их в холле, но холл неподходящее место для просмотра документов, которые находились в папке, взятой нами на складе.

Дождавшись момента, когда портье отлучился, я поднялся на лифте на четвертый этаж и проник в комнату девушек. Она была намного лучше комнаты в их прежнем отеле, а кушетка, которую я немедленно опробовал, была немного пошире. Правда, если бы Мэгги и Белинда решили покувыркаться на ней, то сразу врезались бы в стену.

Я прилег на кушетку и потратил почти час на изучение накладных. Они оказались самыми обычными накладными, и ничего интересного я в них не нашел. Обратил внимание только на то, что одно имя появлялось в них гораздо чаще, чем другие, а так как поставки оттуда совпали с моими растущими подозрениями, то я записал это имя и адрес поставщика.

Наконец ключ в замке повернулся, и вошли девушки. Увидев меня, они обрадовались, но тут же и надулись.

— Что-нибудь случилось? — спросил я.

— Мы волновались за вас! — холодно ответила Мэгги.— Портье сказал, что вы ждете нас в холле, но вас там не было.

— Мы проторчали там целых полчаса! — недовольно сказала Белинда. — Мы думали, что вы уже ушли.

— Я устал и прилег отдохнуть, а теперь, когда я все объяснил, расскажите мне про свои дела.

— С Астрид нам не повезло,— так же холодно ответила Мэгги.

— Знаю. Портье передал мне ваше сообщение. Можете не тревожиться о ней. Астрид уехала.

— Уехала? — одновременно спросили они.

— Да. Бежала за границу.

— За границу?

— В Афины.

— Давайте отложим этот водевиль на потом. Они улетели с Джорджем сегодня утром.

— Почему? — спросила Белинда.

— Она испугалась. С одной стороны на нее нажимали нехорошие люди, с другой — один добрый человек, то есть я. Вот она и сбежала.

— А почему вы так уверены, что она улетела? — спросила Мэгги.

— Я навел справки в клубе «Балинова».— Мне не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать им о том, как я добыл эти сведения. Если у них сохранились еще какие-то иллюзии насчет их шефа, незачем давать им повод для разочарования.— Потом я проверил в аэропорту.