– А им легче говорить с нами?

– Да. Поэтому вы должны быть предельно осторожны, если не знаете, с кем имеете дело.

– К какой сфере принадлежишь ты, Чанг?

– Я прибыл из четвертой сферы.

– В какой из сфер духи начинают чувствовать себя счастливыми?

– В сфере под номером три. Там царит вечное лето. Библия называет это место Третьими Небесами. В Библии вообще много смысла, но люди зачастую не в состоянии его понять.

– А Седьмые Небеса?

– В этом месте обитает Христос. Все мы когда-нибудь очутимся там, рано или поздно.

– А вслед за этим?

– Слишком много вопросов, мистер Мэйли. Старый Чанг не знает так много. Пусть Господь благословит вас. Я ухожу…

Так закончился сеанс по спасению заблудших душ. Несколько минут спустя Тербейн, встревоженно улыбаясь, сидел на диване. Он не помнил ничего из того, что происходило. Было уже поздно, а медиум жил довольно далеко. Он попрощался и ушел. Маленький скромный человек даже не подозревал, какую замечательную работу сделал, скольким несчастным помог. Кто нам поможет найти дорогу в темноте, когда придет наш час?

Гости никак не хотели расходиться. Они говорили, а Мэйли слушал.

– Я хочу сказать, – пробормотал Рокстон, – что это чертовски интересно. Но во всем увиденном присутствует некий элемент представления. Нелегко поверить, что все происходит на самом деле. Вы поняли, что я имею в виду?

– Мне тоже так показалось, – отозвался Мэлоун. – Конечно, на первый взгляд это просто невероятно. Происшедшее настолько значительно, что на его фоне события реальной жизни кажутся второстепенными. Но человеческий мозг устроен по-особому. Я читал об экспериментах Мортона Принса{123}, мисс Бошам и других, а также о результатах опытов Шарко{124} и о школе гипноза в Нанси{125}. Так вот, эти почтенные господа утверждают, что при помощи гипноза могут слепить абсолютно новую личность. Дело в том, что наше сознание напоминает плетеный канат, который можно расщепить на множество нитей, и каждая нить являет собой отдельную личность. Такая вот личность, будучи вычлененной из сознания во время гипнотического сеанса, способна действовать и говорить от своего имени. Конечно, мистер Тербейн производит впечатление честного человека, вряд ли он станет заниматься мистификацией. Но можем ли мы быть уверены в том, что он не находится под воздействием самогипноза, в результате чего одна сторона его сознания приобретает черты мистера Чанга, другая превращается в моряка, а третья в светскую даму и так далее?

Мэйли засмеялся:

– Каждый человек способен загипнотизировать себя. Но вы задали рациональный вопрос, который требует ответа.

– Мы исследовали некоторые случаи, – заявила миссис Мэйли. – Нет никаких сомнений в их подлинности. Все совпадает: адреса, имена, даты.

– Тогда следует обратить внимание на осведомленность самого Тербейна. Ведь он мог навести предварительные справки перед тем, как выступить здесь. Станционный смотритель – есть возможности для этого.

– Вы присутствовали лишь на одном сеансе, – ответил Мэйли. – Если бы вы посетили столько, сколько мы, от вашего скептицизма не осталось бы и следа.

– Вполне возможно, – ответил Мэлоун. – Могу предположить, как мои сомнения раздражают вас. Тем не менее в подобных случаях требуется предельная откровенность. Как бы там ни было, время я провел замечательно. Господи, если бы все, что произошло, было реальностью! Если бы вместо нескольких энтузиастов собирались тысячи. Каких результатов удалось бы добиться!

– Это время вскоре наступит, – ответил Мэйли в своей обычной мягкой манере. – Нам суждено увидеть все воочию. Жаль, что вы остались при своем мнении. Так или иначе, вам следует прийти еще.

Случилось так, что последующие опыты не понадобились, Мэлоун убедился в реальности происшедшего тем же вечером. Доказательства предстали перед ним несколько необычным способом. Журналист вернулся в офис, уселся за стол и принялся разбирать сегодняшние записи, пытаясь составить связный рассказ. Вдруг в комнату ворвался Мэйли. Его рыжая борода подрагивала от возбуждения. В руке адвокат сжимал «Вечерние новости». Не говоря ни слова, он уселся напротив и протянул газету Мэлоуну. Журналист начал читать:

«Несчастный случай в Сити

Сегодня вечером, вскоре после пяти, неожиданно рухнул старый дом, построенный в пятнадцатом столетии. Здание располагалось между Лессер-Колман-стрит и Элиот-сквер, как раз напротив головного офиса Ветеринарного общества. Сильный треск стен и потолка предупредил жильцов о грядущей опасности. Лишь трое из них: Джеймс Бил, Вильям Мурсон и женщина, имя которой выясняется, не успели выбежать из здания. Двое из них погибли на месте. Джеймса Била пригвоздило к земле обломком деревянной балки. Он громко взывал о помощи. Один из жильцов по имени Самуэль Хоукин раздобыл пилу и проявил чудеса самопожертвования, спасая попавшего в беду друга. Тем временем среди обломков загорелся огонь. Мистер Хоукин, пытаясь распилить балку, не обращал внимания на пламя. Смельчак получил тяжелые ожоги. Он так и не смог спасти мистера Била, который, вероятно, умер от удушья. Мистера Хоукина доставили в Лондонский госпиталь. По словам врачей, его состоянию ничего не угрожает».

– Это оно! – воскликнул Мэйли, складывая газету трубочкой. – А сейчас, мистер Ни-во-что-не-верю, я оставляю вас. Делайте выводы самостоятельно.

Мэйли вышел из комнаты так же стремительно, как и вошел.


(Более подробно этот эпизод отражен в приложении.)

Глава 11,

в которой Сайлес Линден приходит в себя

Сайлес Линден – известный в прошлом боксер – знавал и лучшие времена. Тогда его жизнь была до предела насыщена и хорошим и плохим. Однажды он удачно поставил на скачках и получил выигрыш сто к одному. Следующие двадцать четыре часа прошли в пьяном угаре. Точный правый апперкот в нижнюю челюсть{126} Булла Ворделла вознес Сайлеса на вершину боксерского Олимпа и дал возможность побороться за чемпионский титул. Но все это казалось блеклым по сравнению с одним случаем, воспоминания о котором будут преследовать Сайлеса до последнего вздоха. Фанатичные последователи настаивают, что вступать на путь спиритуализма с нечистыми помыслами весьма и весьма опасно. К длинному списку печальных примеров, подтверждающих их правоту, можно смело добавить имя Сайлеса Линдена. Чаша грехов отставного боксера успела наполниться до краев задолго до того, как свершилось правосудие.

Побывав в доме Альджернона Мэйли, Сайлес смог убедиться, что рука лорда Рокстона не утратила былой силы. В пылу борьбы Сайлес не обратил внимания на увечья, которые получил. Но сейчас, выйдя за дверь, он схватился за покрытое синяками горло и хриплым голосом стал изрыгать проклятия. Грудь тоже болела: Мэлоун надавил на нее острым коленом, когда прижимал разъяренного боксера к полу. Болела даже рука, которой Сайлес так лихо ударил Мэйли. Выбитая кость, о которой он рассказывал брату, давала о себе знать. Подводя итог, можно сказать, что у Сайлеса было отвратительное настроение, и на то была уважительная причина.

– Я подкараулю вас по очереди, – рычал он, поглядывая на окна своими маленькими поросячьими глазами. – Подождите, ребята, у вас все еще впереди.

Вдруг его осенило. Сайлес повернулся и быстро зашагал вдоль по улице. Он торопился в полицейский участок.

Жизнерадостный, румяный, черноусый инспектор Мерфи до сих пор находился на рабочем месте.

– Что вы хотите? – спросил инспектор не слишком радушно.

– Я слышал, что вам удалось осудить медиума.

– Да, удалось. Этот медиум ваш брат.

– Мне все равно. Я не поддерживаю с ним отношений. Что перепадет мне за помощь?

– Ничего, ни единого шиллинга.

– Что-что? Это ведь я снабдил вас информацией! Что бы вы могли сделать, если бы я не дал инструкций?

– Если бы на вашего брата наложили штраф, всем нам, возможно, кое-что перепало бы. Но мистер Мелроуз отправил его в камеру. Мы тоже остались ни с чем.

– Черт побери, не верю! Неужто эти две женщины не получили ни гроша? Какого черта тогда я подставил своего брата? В следующий раз ищите жертву без меня.

Мерфи отличался холерическим темпераментом{127} и был преисполнен чувством собственной значимости. Он не позволял подобного тона никому, особенно когда находился в собственном офисе. Инспектор рывком поднялся с места. Его лицо покраснело от гнева.

– Послушайте, Сайлес Линден. Я способен найти преступника, не выходя из полицейского участка. А вы, если не хотите остаться здесь надолго, скорей уносите ноги. К нам поступают многочисленные жалобы на то, как вы издеваетесь над двумя своими детьми. Учтите, больше мы не будем закрывать на это глаза.

Сайлес Линден выскочил из комнаты еще более разъяренный, чем прежде. Два стакана рома с водой, которые он выпил по дороге, ничуть не успокоили его. Наоборот, Сайлес принадлежал к той категории людей, которые становятся более опасными прямо пропорционально количеству выпитого. Поэтому не многие отваживались выпивать с ним.

Сайлес проживал в длинном кирпичном доме, называемом Болтон-Корт, на задворках Тотнэм-Корт-роуд. Дом располагался в тупике. Узкая улица упиралась в высокую стену, которая огораживала большой пивоваренный завод. Квартиры в доме не отличались большими размерами. Очевидно, именно поэтому обитатели Болтон-Корта, взрослые и дети, проводили большую часть времени на улице. Вот и сейчас несколько человек толпились перед входом. Стоило Сайлесу подойти к одинокому фонарю, как его коренастую фигуру окинули неодобрительными взглядами. Моральные устои обитателей Болтон-Корта не были слишком суровыми. Но даже в этом месте Сайлес вел себя хуже остальных. В дверях стояла высокая худая еврейка с орлиным носом и строгими глазами – Ребекка Леви, жившая в соседней квартире. За ее фартук держался маленький ребенок.

– Мистер Линден, – произнесла Ребекка, когда боксер проходил мимо. – Вашим детям требуется больше заботы. Маленькая Марджери провела целый день у меня. Девочка недоедает.