– Вот мы и встретились, – произнес Рокстон после длительной паузы. – Нам нельзя оставить все как есть. Мы обязаны сразиться. Осмелюсь признаться, падре: я неоднократно преследовал раненых тигров в тропических джунглях, но ни разу не испытывал подобного чувства. Я искал настоящую сенсацию и, кажется, нашел. А пока я отправляюсь наверх.

– Мы последуем за вами! – воскликнули его товарищи и встали со стульев.

– Оставайся здесь, дружище. И вы, падре, тоже. Три человека наделают слишком много шума. Я позову, если вы понадобитесь. Пока я хочу незаметно пробраться наверх и увидеть, что там происходит. Если привидение появится снова, то обязательно пройдет мимо.

Все трое вышли в коридор. Свечи отбрасывали небольшие круги света. Нижние ступеньки были неплохо освещены, но верхние скрывала густая тень. Рокстон уселся на лестнице, сжав в руках пистолет. Он приложил палец к губам и нетерпеливо махнул рукой, призывая товарищей вернуться в комнату. Мэлоун и священник уселись возле огня и стали ждать…

Полчаса, три четверти часа… Вдруг послышался топот бегущих ног, затем раздался выстрел, шум борьбы, падение и громкий призыв о помощи. Дрожа от ужаса, Мэлоун и священник выскочили в холл. Лорд Рокстон лежал ничком на полу среди разбросанного мусора и кусков штукатурки. Он находился в полубессознательном состоянии. Оцарапанные щеки и рука кровоточили. Тени вверху казались еще более густыми и черными.

– Со мной все в порядке, – заявил Рокстон, когда друзья усадили его на стул. – Дайте мне минуту, чтобы перевести дыхание, и я готов к очередному раунду с дьяволом. Если это не дьявол, то тогда дьявола вообще не существует.

– На этот раз ты не должен отправляться туда один, – заявил Мэлоун.

– Согласен, – поддержал его священник. – Но расскажите, что произошло?

– Я сам толком не знаю. Я сидел, повернувшись спиной. Внезапно раздался шум. Надо мной нависло нечто темное. Я вскочил на ноги и выстрелил. В следующее мгновение неведомая сила подхватила меня и швырнула, словно беспомощного младенца, на пол. Мне на голову посыпалась штукатурка. Вот и все, что я могу рассказать.

– Следует ли продолжать? – задал вопрос Мэлоун. – Ты ведь убедился, что неведомое существо не является человеком, не правда ли?

– В этом нет никаких сомнений.

– Таким образом мы узнали все, что хотели. Чего еще нам желать?

– Что касается меня, – произнес мистер Мэйсон, – то полагаю, что наша помощь необходима.

– А мне кажется, что мы сами нуждаемся в помощи, – проворчал лорд Рокстон, разминая колено. – Нам, безусловно, понадобится доктор, еще до того, как мы закончим. Но я с вами, падре. Если ты не захочешь, дружище…

Последняя фраза заставила закипеть горячую ирландскую кровь Мэлоуна.

– Я иду наверх один! – воскликнул он и направился к двери.

– Нет, подождите. Я последую за вами. – Священник побежал следом.

– Не бросайте меня! – завопил лорд Рокстон и, прихрамывая, пошел сзади.

Втроем они вышли в освещенный свечами коридор. Мэлоун успел взяться рукой за перила и опустить ногу на нижнюю ступеньку, когда это случилось.

Что это было? Вряд ли кто-то мог дать ответ. Мрачные тени наверху стали еще гуще, затем слились, образовали единое целое и приняли форму летучей мыши. О Господи, тень двигалась. Абсолютно бесшумно черное чудовище катилось вниз. Черное как ночь, не поддающееся описанию, источающее ненависть существо неумолимо приближалось. Все трое вскрикнули и, спотыкаясь, бросились назад к двери. Лорд Рокстон схватился за ручку и рванул дверь на себя. Но было уже поздно: привидение нависло над ними. Каждый почувствовал липкое прикосновение, гнилостный запах, увидел наполовину сформированное жуткое лицо и протянутые вперед конечности. Секунду спустя трое смельчаков обнаружили себя лежащими в полубессознательном состоянии на мелком гравии. Входная дверь с громким стуком захлопнулась перед ними.

Мэлоун стонал, Рокстон ругался, священник сохранял молчание. Каждый из них был покрыт синяками и царапинами, но ужас, переполнявший их изнутри, заставлял забыть о физических страданиях. Призрачный свет луны освещал лужайку перед домом. Глаза всех троих были прикованы к черному квадрату дверей.

– Достаточно, – наконец сказал Рокстон.

– Более чем достаточно, – поддержал его Мэлоун. – Я не войду в этот дом ни за какие деньги.

– Ты ранен?

– Скорее унижен, оскорблен… О, это было омерзительно.

– И грязно, – добавил Рокстон. – Ты слышал эту вонь? Запах разложения.

Мэлоун издал вопль отвращения:

– Наполовину материализованное чудовище! Ужас!

– А как же свечи?

– Черт с ними, пускай горят. Я не собираюсь заходить внутрь.

– Белчамбер все равно придет сюда утром. Вероятно, он ожидает нас в пабе.

– Пойдемте и мы в паб. Давайте вернемся к людям. – Мэлоун и Рокстон собрались было идти, но священник не двинулся с места. Из кармана он вытащил распятие.

– Вы можете идти, а я возвращаюсь, – прошептал Мэйсон.

– Что? Куда? Обратно в дом?

– Да, обратно в дом.

– Падре, это сумасшествие. В следующий раз чудовище сломает вам шею. Мы перед ним бессильны, словно тряпичные куклы.

– Пускай оно сломает мне шею. Я все равно не отступлю.

– Вы никуда не пойдете. Мэлоун, помогите его удержать.

Но было уже поздно: быстрыми шагами Мэйсон достиг двери, рванул ее на себя и переступил через порог. Дверь захлопнулась за его спиной. Друзья поспешили за ним, но услышали металлический лязг: священник задвинул за собой засов. Лорд Рокстон сквозь щель почтового ящика умолял Мэйсона вернуться.

– Оставайтесь на месте! – раздался в ответ суровый голос. – Я должен закончить начатое. Вернусь, когда все будет сделано.

Почти немедленно священник начал говорить. Его мягкий, дружелюбный голос эхом отзывался в холле. Мэлоун и Рокстон смогли услышать лишь немногое: отдельные слова, молитвы, обрывки проповедей, дружественные увещевания. Сквозь узкую щель при свете свечей виднелась высокая темная фигура отца Мэйсона. Он стоял спиной к мрачным теням наверху, высоко подняв зажатое в руках распятие.

Затем голос святого отца утонул в темноте. И тогда случилось очередное чудо, еще одно чудо за время этой богатой событиями ночи: Мэйсону ответил незнакомый голос. Постороннему человеку трудно представить себе этот голос: невероятную смесь гортанных, режущих слух звуков с примесью кваканья. В жуткой интонации слышалась страшная, нечеловеческая угроза. Неизвестный произнес короткую фразу, на которую священник дал немедленную эмоциональную отповедь. Судя по интонациям, отец Мэйсон читал проповедь. Злобный голос выпалил в ответ очередную тираду. Яростный спор продолжался. Говорил то один, то другой, реплики были то длиннее, то короче. Интонации менялись по мере того, как разворачивался диалог. Священник умолял, возражал, молился, затем утешал, но не осуждал. Промерзшие до костей, Рокстон и Мэлоун прижимались к дверям и пытались поймать обрывки невероятного диалога. Казалось, что минула целая вечность, хотя на самом деле прошло менее часа. Вдруг Мэйсон стал громким торжественным голосом читать «Отче наш». Что случилось? Было ли это просто эхо? Голос из темноты старательно повторял молитву вслед за священником. Вскоре в окне, расположенном слева от входа, загорелся свет. Заскрипел засов, в дверном проеме показался отец Мэйсон. В руках священник держал походную сумку Рокстона, лунный свет освещал его лицо. Отец Мэйсон выглядел ужасно, но каждое его движение излучало счастье.

– Думаю, что вы все найдете здесь, – сказал он, протягивая сумку.

Рокстон и Мэлоун подхватили отважного священнослужителя под руки и потащили к дороге.

– Клянусь Юпитером, вам больше не удастся ускользнуть! – воскликнул аристократ. – Падре, вы заслужили Крест Виктории{120} за отвагу.

– Нет, нет, я просто выполнял свой долг. Бедняга, он так нуждался в помощи. Я не менее грешен, но еще способен на добрые поступки.

– Вам удалось помочь?

– Смиренно надеюсь, что да. Я был лишь орудием в руках высших сил. В этом доме больше не будет привидений. Он обещал. Но мне слишком тяжело сейчас говорить об этом. Возможно, я смогу рассказать все через несколько дней.

Хозяин привокзальной гостиницы и служанки с изумлением уставились на трех смельчаков, когда те снова появились в заведении. Гостей освещал холодный свет зимнего утра. Каждый из них, казалось, постарел на пять лет. Мистер Мэйсон бессильно свалился в кресло и, не в силах совладать с собой, немедленно заснул.

– Бедняга. Он ужасно выглядит, – сказал Мэлоун.

Бледное узкое лицо священника и худые вытянутые конечности делали его похожим на труп.

– Ему следует предложить чашку горячего чаю, – ответил лорд Рокстон, протянув руки к огню, который только что разожгла служанка. – Что ж, дружище, мы добились, чего хотели. Я получил острые ощущения, ты сможешь написать статью.

– А отец Мэйсон спас заблудшую душу. Мы должны признать, что наши достижения выглядят весьма скромно по сравнению с его.


Немного отдохнув, путешественники отправились в Лондон утренним поездом. И на этот раз они расположились в комфортабельном купе. Мэйсон хранил молчание и казался погруженным в раздумья. Неожиданно он повернулся к товарищам.

– Думаю, что вы не станете возражать против совместной молитвы?

Лорд Рокстон скривился:

– Предупреждаю вас, падре, у меня нет опыта.

– Пожалуйста, станьте на колени рядом со мной. Я покажу, что делать.

Они опустились на колени. Отец Мэйсон разместился посредине. Мэлоун пытался запомнить молитву наизусть.

– Отец, мы все твои дети – слабые, бедные, беззащитные создания. Мы терпим удары судьбы и склоняемся под тяжестью обстоятельств. Умоляю, взгляни с состраданием на человека по имени Руперт Тремэйн, который находится слишком далеко от тебя и как слепец блуждает в темноте. Он погряз в грехе глубоко, очень глубоко. Гордыня наполнила его сердце жестокостью, а разум ненавистью. Но сейчас он может вернуться к свету. Поэтому я прошу о снисхождении для него и для женщины по имени Эмма, которую он любил. Ради любви к нему она спустилась в темную бездну. Теперь лишь она способна вызволить его душу. Могут ли эти двое разорвать путы зла, которые приковывают их к земле? Могут ли они воспарить к божественному свету добра, который рано или поздно освещает даже самого страшного грешника?