– Если вы так считаете…

– Попробуйте посмотреть на это с другой стороны. Помните Моргейта? Он всегда был заклятым врагом спиритуалистов, потому что по мировоззрению убежденный материалист. Но он процветает, а его лекции пользуются невероятной популярностью.

– Он изначально скептик. Почему бы и нет?

– А Морган, который время от времени разоблачает нечистых на руку медиумов?

– Если они на самом деле мошенники, то его действия сослужат движению добрую службу.

– А Фальконер, который не устает поливать вас грязью?

– Фальконер? Вы что-нибудь знаете о личной жизни Фальконера? Нет? Тогда поверьте мне на слово: он получил все, что ему причитается. К сожалению, бедняга так и не понял, что является причиной его злоключений. В один прекрасный день все эти джентльмены захотят перечитать свои записи, тогда, возможно, на них снизойдет озарение. Каждый получит то, что заслужил.

В назидание Марвин поведал жуткую историю о человеке, который посвятил свой недюжинный талант борьбе со спиритуалистами, хотя сам никогда не сомневался в существовании высших сил. Таким образом несчастный зарабатывал себе на жизнь. Его ждал конец, показавшийся ужасным даже видавшему виды Мэлоуну.

– Избавьте меня от подробностей, Марвин! – нетерпеливо воскликнул он. – Я сказал то, что думаю; не больше и не меньше. Ваши страшилки не заставят меня изменить свое мнение.

– Я никогда не просил вас менять мнение.

– Вы были недалеко от этого. Я воспринимаю ваши истории как проявление суеверия. Если все рассказанное правда, почему вы не сообщили обо всем в полицию?

– Сообщал и не раз. К сожалению, полиция часто бывает бессильна. Мэлоун, я обязан был предупредить вас, дальше поступайте как знаете. Бай-бай. Если вам что-нибудь понадобится, звоните в редакцию в любое время.

Для того чтобы понять, кто является истинным ирландцем, следует провести небольшой эксперимент. Поместите на вращающейся двери две надписи: «тянуть» и «толкать». Законопослушный англичанин беспрекословно подчинится инструкции. Бунтарь-ирландец сделает все наоборот. Характер Мэлоуна как нельзя лучше соответствовал национальному стереотипу. Высказанные из лучших побуждений рекомендации Марвина пробудили в нем дремавшее до сих пор упрямство. Поэтому, когда Мэлоун заехал за Энид, чтобы захватить ее на сеанс Болсовера, в его душе не оставалось и капли от зарождавшейся симпатии к спиритуализму. Челленджер вышел проводить молодых людей. Профессор не смог удержаться от насмешек. Его борода агрессивно торчала вперед, глаза выкатились, брови высоко поднялись.

– Ты не забыла прихватить пудреницу, дорогая Энид? Если увидишь особенно интересный образец эктоплазмы{89}, порадуй им отца. А я пока приведу микроскоп, химические реагенты и инструменты в лаборатории в рабочее состояние. Не стоит пренебрегать даже самым маленьким полтергейстом{90}. Я буду рад любой мелочи.

Раскаты его громового хохота были слышны даже на улице.

Определение мистера Болсовера – «небольшой магазинчик» – оказалось эвфемизмом{91}. На самом деле это была старомодная бакалейная лавка в самой оживленной части Хаммерсмита. Колокол на близлежащей церкви пробил без четверти восемь, когда к заполненному людьми магазину подъехало такси. Энид и Мэлоун остановились перед входом. К тротуару подъехала еще одна машина. Грузный, не очень опрятный человек с густой бородой неуклюже выбрался наружу. Человек взглянул на часы и заспешил вверх по ступенькам. Увидев Энид и Мэлоуна, он подошел к ним.

– Если я не ошибаюсь, вы журналисты, которых пригласили посетить сеанс?.. Старик Болсовер – чрезвычайно занятой человек. Вы поступили очень разумно, оставшись ожидать его снаружи. Благослови его Господь, в некотором роде он святой человек.

– А вы, полагаю, мистер Мэйли?

– Да, я тот самый человек, чье легковерие с некоторых пор стало вызывать серьезную обеспокоенность у некоторых моих друзей. Именно так выразился мой старый знакомый. – Смех мистера Мэйли оказался таким заразительным, что его собеседники не смогли удержаться и последовали его примеру. Действительно, глядя на атлетическую фигуру мистера Мэйли, его волевое лицо, слушая низкий мужественный голос, трудно было заподозрить этого человека в нестабильности и излишней доверчивости. – Оппоненты навесили на всех нас ярлык, – добавил он. – Хотел бы я знать, что вы думаете по этому поводу.

– Мы не собираемся прикрываться чужим флагом, мистер Мэйли, – ответила Энид. – Мы пока не принадлежим к числу ваших последователей.

– В этом нет ничего удивительного. Вам понадобится время. Важность предмета, с которым вы собираетесь познакомиться, невозможно переоценить, поэтому он требует постепенного погружения. Мне самому потребовались годы. Кого-то можно обвинить в пренебрежительном отношении, но никого нельзя осуждать за осторожность в оценках. Сейчас я яростный сторонник спиритуализма, как вам хорошо известно, лишь потому, что убедился в его истинности. Существует разница между верой и знанием. Мне пришлось прочитать огромное количество лекций, но я никогда не пытался обратить аудиторию в свою веру. Я не верю в одномоментное превращение, оно всегда неискренне и поверхностно. Я лишь стараюсь изложить факты настолько последовательно и ясно, насколько это в моих силах. Я пытаюсь говорить правду и объяснять, почему это правда, в этом и заключается смысл моей работы. Каждый вправе принять мои слова или отвергнуть. Если человек окажется достаточно мудрым, он ступит на указанную тропу, если нет, навсегда утратит свой шанс. Я не желаю оказывать давление или обращать в свою веру. Каждый принимает решение самостоятельно. Это их выбор, а не мой.

– Звучит очень убедительно, – сказала Энид.

Девушку привлекла искренность нового знакомого. Мистер Мэйли и журналисты стояли на хорошо освещенном участке. Из широкого окна лились потоки света. Энид смогла рассмотреть адвоката более внимательно: высокий лоб, вдумчивые серые глаза, соломенного цвета бороду, которая скрывала волевой подбородок. Этот человек совершенно не походил на безумного фанатика, каким она его себе представляла. Последнее время его имя не сходило с газетных страниц. Мистер Мэйли являлся давним протагонистом ее отца. Каждый раз, встречая имя Мэйли в публикациях, профессор Челленджер насмешливо хмыкал.

– Страшно подумать, – шепнула Энид Мэлоуну, – что бы произошло, если бы мистера Мэйли закрыли на замок в одной комнате с отцом.

Мэлоун засмеялся:

– Я вспомнил детскую загадку: что произойдет, если непревзойденная сила натолкнется на непреодолимое препятствие?

– Вы, кажется, дочь профессора Челленджера? – задал вопрос Мэйли с видимым интересом. – Профессор огромная величина в мире науки. Насколько больше было бы его значение, если бы этот мир смог осознать свои пределы.

– Я не совсем вас поняла.

– В основе науки лежит материализм. Наука делает нашу жизнь комфортней. А разве комфорт полезен? Другими словами, научные достижения превратились в своего рода проклятие, которое нависло над человечеством. Фальшивое ощущение прогресса на самом деле тянет нас назад.

– Вы так полагаете? Вряд ли я с вами соглашусь, мистер Мэйли, – заявил Мэлоун. Он не мог промолчать, услышав, как ему казалось, догматическое суждение. – Разве радио, сигналы SОS в открытом море не являются благом для человечества?

– Конечно, иногда прогресс приносит плоды. Я ценю электрическую настольную лампу, которая помогает работать по вечерам. Лампа, безусловно, продукт прогресса. Как я уже сказал, прогресс дает иногда ощущение комфорта, иногда безопасности.

– Тогда почему вы принижаете его значение?

– Потому что он отодвигает на второй план нечто более важное, жизненно необходимое. Нас поместили на эту планету не для того, чтобы мы научились мчаться со скоростью пятьдесят миль в час на автомобиле, пересекать Атлантический океан на самолетах или посылать сообщения по беспроволочному телеграфу. Все это бесполезная суета. Но люди науки отвлекают наше внимание этой суетой таким образом, что мы забываем о главном.

– Не понимаю.

– Не важно, как быстро вы изучаете предмет, важен сам предмет вашего изучения. Не важно, каким образом вы отправляете послание, важно, что в этом послании содержится. На каждой ступени так называемого прогресса нас может подстерегать проклятие. Используя слово «прогресс», мы путаем его с реальным прогрессом, ради которого Господь послал нас на землю.

– В чем заключается эта цель?

– Подготовить себя к следующей жизненной фазе. Мы обязаны ежечасно готовиться духовно и физически, но пренебрегаем этой подготовкой. С возрастом мужчины и женщины должны становиться терпимей, мыслить более широко и непредвзято. К сожалению, этот процесс дает сбой. Но что это я? – Мэйли снова разразился своим заразительным смехом. – Вот это да: я стал читать лекцию на улице. Сила привычки дает о себе знать. Мой сын говорит, что стоит надавить на третью пуговицу моего жилета, как я тут же начинаю вещать. Но сейчас вам повезло: Болсовер избавит вас от скучной проповеди.

Уважаемый бакалейщик заметил их в окно и поспешил навстречу, раскрыв объятия.

– Добрый вечер, господа! Заходите, вы как раз вовремя. Не стоит заставлять себя ждать. Пунктуальность во всем – это девиз моих друзей, да и мой также. Рабочие закрывают лавку. Пожалуйте сюда. Смотрите под ноги, не споткнитесь о мешки с сахаром.

Гости пробрались между ящиками с сухофруктами, головками сыра и, с трудом протиснувшись между двумя огромными бочками – причем особенно нелегко пришлось дородному бакалейщику, – оказались перед низкой дверью, ведущей в жилую часть дома. Поднявшись по узкой лестнице, Болсовер отворил еще одну дверь. Молодые люди оказались в просторной комнате, где несколько человек уже сидели вокруг большого стола. Среди них находилась миссис Болсовер – полногрудая и улыбчивая, как и ее муж, женщина, три дочери бакалейщика, того же типа, что и их жизнерадостные родители, пожилая женщина, явно состоявшая в родстве с семейством Болсоверов, а также две заметные особы, которых представили как соседок и спиритуалисток. Единственным мужчиной в этой компании оказался небольшой седовласый человечек с приятным лицом и живыми глазами, который расположился в углу рядом с фисгармонией.