Дэшилл Хэммет - Мальтийский сокол

— Ну вот, сэр, как видите, мы все в сборе, — промурлыкал Гатмэн. — Устраивайтесь поудобнее и давайте поболтаем.

— С превеликим удовольствием! — весело откликнулся Спейд и провел Бриджит в гостиную.

Гатмэн, давая им пройти, отступил. Его желеобразные щеки затряслись, как подгулявшие медузы.

Кейро остановился в дверях, а Вильмер, сунув за пояс один из двух пистолетов, подошел сзади к Спейду, не скрывая своих намерений. Спейд покосился через плечо.

— Ты, кажется, собираешься меня обыскать, ублюдок?

— Заткнись и не дергайся! — угрожающе процедил юнец.

Ноздри Спейда угрожающе раздувались.

— Убери грязную лапу, иначе тебе придется пустить в ход пистолет, чтобы спасти свою шкуру. Спроси босса — хочет ли он, чтобы ты меня продырявил.

— Оставь его в покое, Вильмер! — поспешно проговорил толстяк и, укоризненно глядя на Спейда, покачал головой. — В жизни не встречал таких упрямцев, сэр.

— Я уже вам говорил, что мне не нравится этот выродок! — отрезал Спейд и усадил Бриджит О’Шонесси на диван рядом с собой.

Гатмэн погрузился в кресло-качалку, Кейро устроился напротив, у стола, а Вильмер остался стоять, не спуская глаз со Спейда.

Спейд снял шляпу, отбросил ее на край дивана и игриво улыбнулся Гатмэн у.

— Какая нежная кожа на животике у вашей дочери! Вам не жаль, что бедняжка так исцарапалась?

Гатмэн лучезарно улыбнулся, но промолчал.

А вот Вильмер, не сдержавшись, шагнул вперед и поднял пистолет. Черный зрачок уставился на Спейда. Бриджит и Кейро испуганно переглянулись. Гатмэн укоризненно покачал головой. Юнец побагровел и, опустив пистолет, отступил к двери и потупил взор.

Гатмэн снова расплылся до ушей.

— Вы правы, сэр, — пропел толстяк. — Я просто горю от стыда, но что поделаешь? Цель оправдывает средства.

— Как глупо! — Спейд вздернул брови. — Я сам жаждал с вами встретиться, как только заполучил сокола. Мне нужны деньги. Я искал вас в Берлингеме…

— Ну что ж, сэр, — Гатмэн довольно крякнул, — считайте, что наша общая цель наконец достигнута: мы встретились и теперь можем приступить к беседе в тесном, приятном кругу.

— Прекрасно. Когда я смогу получить свои деньги и отдать вам сокола?

У Бриджит О’Шонесси отвалилась челюсть. Девушка выпрямилась и изумленно уставилась на Спейда. Тот незаметно потрепал ее по плечу. Гатмэн в свою очередь окинул его оценивающим взглядом и полез во внутренний карман.

— Пожалуйста, сэр. — Пять пар глаз жадно впились в появившийся на свет белый конверт. Гатмэн вздохнул и бросил его Спейду.

Тот поймал довольно увесистый конверт и с равнодушным видом раскрыл. Внутри были новые, хрустящие тысячедолларовые банкноты — десять тысяч долларов.

— Речь шла о большей сумме, — возразил Спейд.

— Верно, сэр, — охотно признал Гатмэн, — но, когда мы договаривались, нас было меньше. — Он кивком указал на Кейро. — Как видите, сэр, ситуация изменилась.

— Но сокол-то у меня, — невозмутимо напомнил Спейд.

Кейро не выдержал.

— Не забывайте, мистер Спейд, — визгливо выкрикнул он, — что вы в наших руках!

Спейд ухмыльнулся.

— Это меня не беспокоит. — Он отложил конверт в сторону и обратился к Гатману:

— О деньгах мы поговорим позже. Сейчас меня заботит другой вопрос — куда более насущный: мы должны найти козла отпущения…

Видя, что толстяк недоуменно нахмурился, Спейд счел долгом пояснить:

— Того самого козла, которому полиция может пришить эти три убийства.

— Два! Два убийства, мистер Спейд! — Кейро вновь сорвался места. — Вашего партнера ухлопал Тереби!

— Пусть два, — спокойно согласился Спейд. — Мне-то все равно, а вот полиции…

— Послушайте, сэр, — вмешался Гатмэн. — Судя по вашей репутации, вы отлично умеете с ней ладить. Мне кажется, вы и на ей раз превосходно выкрутитесь без нас.

— Ошибаетесь, — Спейд покачал головой. — Вам всегда было свойственно меня переоценивать.

— Но, сэр, ведь не станете же вы уверять, что боитесь полиции. Никогда не поверю, что…

Спейд раздраженно фыркнул.

— Я уже не раз влипал в подобные передряги и посылал к черту всех полицейских чинов вплоть до членов самого Верховного суда. Почему? А потому, что всегда являлся в участок, ведя за ручку очередного негодяя и с уважением представляя: «Вот ваш преступник, чурбаны!» Благодаря таким эффектным сценам мне все сходило с рук, но при первой же неудаче со мной будет покончено.

— Ну что ж, сэр, ваши методы заслуживают уважения, — произнес Гатмэн после некоторого раздумья. — Я преклоняюсь перед вашим мужеством, но, боюсь, что нас такой вариант не устроит. Беспроигрышных систем, увы, не существует, и время от времени приходится делать исключение из правил. Не сочтите за бестактность напомнить, сэр, что в данном случае мы вам щедро оплачиваем это исключение. Убежден, что вы справитесь.

Спейд насупился.

— Послушайте, Гатмэн, — прорычал он, — я не собираюсь выслушивать ваши сентенции! Это мой город и моя игра. Вы разлетитесь в Нью-Йорк и Константинополь, а я останусь здесь.

— Но ведь вы можете… — произнес Гатмэн.

— Нет, не могу! — перебил его Спейд. — И не стану! Это как пить дать. — Он выпрямился и неожиданно улыбнулся. — Поверьте, Гатмэн, то, что я предлагаю, выгодно всем нам. Я уже не говорю о том, что, если полиция не заполучит козла отпущения, — десять против одного, что рано или поздно она нападет на след сокола. Тогда всем нам крышка. Бросьте им кость, и они отстанут.

— Это резонно, сэр, — неохотно согласился Гатмэн. — Но с другой стороны, не окажется ли этот ваш козел отпущения недостающим звеном в цепочке, которая тем вернее приведет полицию к соколу?

На лбу у Спейда набухла жилка.

— Черт возьми, я вижу, что разговаривать с вами бесполезно! — раздраженно выкрикнул он. — Повторяю — другого выхода нет. Можем, к примеру, подкинуть полиции молокососа, — Спейд кивнул в сторону насторожившегося Вильмера, — ведь это он убил Тереби и Якоби…

Юнец язвительно скривил рот, но промолчал. Кейро изумленно вскинул брови. Бриджит отодвинулась от Спейда, метнув на него изучающий взгляд. Гатмэн пожевал губами, словно обдумывая предложение Спейда, потом посчитал нужным расхохотаться. Смеялся он долго и от души.

— С вами не соскучишься, сэр… — выдавил он сквозь смех, утирая слезы. — Вы просто непредсказуемы. Никто не скажет, что вы выкинете в следующую минуту.

— Не нахожу в своих словах ничего смешного, — холодно заметил Спейд. Он вдруг заговорил с Гатмэном по-дружески, как будто всю жизнь состоял с толстяком на короткой ноге. — Уверяю вас — это самый лучший выход. Когда он попадет в лапы полицейских…

— Но, дорогой друг, — возразил Гатмэн, — не думаете же вы, что я принял ваше предложение за чистую монету? Боже, какая нелепость! Я люблю Вильмера как собственного сына. Подумать только — выдать его полиции! Кстати, — спохватился он, — если бы я вдруг решился пойти на ваше предложение, что, конечно, невозможно, разве это помешало бы Вильмеру донести на нас?

— Ерунда! — презрительно бросил Спейд. — Всегда можно пристрелить его при попытке сопротивления властям. Впрочем, уверен — до этого не дойдет. Я обставлю дело так, что его никто и слушать не станет.

Жирный лоб Гатмэна покрылся складками. Опустив сжавшиеся в гармошку подбородки на грудь, он спросил:

— Каким образом? — Потом быстро повернулся к Вильмеру и спросил: — Как тебе это нравится? Потешно, да?

Темные глаза Вильмера горели мрачным огнем.

— Потешно… сукин ты сын.

Спейд тем временем осведомился у Бриджит:

— Как ты себя чувствуешь, детка? Тебе получше?

— Да, но вот только, — голос Бриджит понизился до шепота, — мне очень страшно.

— Не бойся, — беспечно проронил Спейд и положил ладонь ни ее обтянутое серым чулком колено. — Ничего не случится. Выпить хочешь?

— Нет, спасибо. Позже, может. — Она прошептала: — Будь осторожен, Сэм.

Спейд ухмыльнулся и перевел взгляд на Гатмэна. Толстяк дружелюбно улыбнулся и полюбопытствовал:

— Каким образом?

— Что «каким образом»? — с деланным непониманием перепросил Спейд.

Толстяк счел своим долгом посмеяться, потом пояснил:

— Если, сэр, ваше предложение серьезно, то я считаю своим долгом вежливости его выслушать. Хотя повторяю: оно абсолютно неприемлемо. Итак, каким образом вы собираетесь обставить дело так, чтобы Вильмеру не поверили?

— Очень просто. Как и все его досточтимые коллеги, прокурор Брайан заинтересован лишь в том, как будет выглядеть его послужной список. Он никогда не возьмется за сомнительное дело из опасения, что может его проиграть. Я не говорю, что он подобен сфабриковать обвинения против невинного, но, уж юли натолкнется на веские улики, — с подсудимым покончено. Ради того, чтобы засадить за решетку хоть одного преступника, он освободит из-под следствия дюжину не менее отпетых мерзавцев, если их обличение может запутать дело. Мы подкинем ему приманку — и он клюнет. Он не захочет и слушать про сокола, поскольку будет совершенно уверен, что эту басню плетут лишь для отвода глаз. Я докажу Брайану, что, если ему вздумается копать вокруг, дело настолько запутается, что за него не возьмется ни один суд, в то время как сопляка он осудит в два счета.

— Нет, сэр, — Гатмэн неодобрительно помотал головой. — Не думаю, что ваш прокурор, связав одной веревочкой Тереби, Якоби и Вильмера, отмахнется от сокола…

— Вы не знаете прокуроров, Гатмэн! Что касается Тереби, то с ним все ясно: он был наемным убийцей, как и ваш ублюдок. У Брайана уже есть гипотеза на этот счет. В конце концов повесить сопляка можно только один раз. Зачем мучиться и пришивать ему убийство Якоби, когда он уже будет обвинен по делу Герсби? Следствие на этом закончится, к всеобщему удовлетворению.