Жорж Сименон - Мадемуазель Берта и её любовник

— Поедем на метро? — спросил он.

— Мы возьмем такси…

Мегрэ никогда не попадалось столь смехотворное дело, и он думал, что если бы госпожа Мегрэ увидела бы его несколько минут тому назад в квартире мадемуазель Берты, то она бы с трудом поверила, что он там находился по долгу службы.

Да он и сам плохо в это верил!

— Садись! На набережную Орфевр!.. Да, в контору…

Жером выбьет признание у этого чересчур непочтительного малыша Луи, а там будет видно, во что выльется дело.

Что касается мадемуазель Берты, то с трудом верилось, что она подвергается реальной опасности, учитывая тот факт, что Альбер по-прежнему скитается между Кале и Булонью.

— Дорога тебе известна… Направо теперь… Последний кабинет в конце коридора…

Кабинет, который Мегрэ занимал в самом начале своей карьеры, когда в здании еще не было электричества.

— Подожди минутку…

Жером трудился над составлением рапорта.

— Ты не хочешь допросить с пристрастием постреленка, которого я привел? Он знает гораздо больше, чем делает вид…

— Хорошо, дядюшка.

Постреленок, как обычно, хорохорился и нарочно не снимал шляпу. Он позволил себе закурить сигарету, но Мегрэ вытащил ее у него изо рта.

— Скажи, малыш… Не хочешь ли ты мне рассказать, где ты был ночью, когда ограбили магазин на бульваре Бомарше?

— А что это за ночь?

— Ночь с понедельника на вторник…

— Какого месяца?

Он валял дурака. Мегрэ почти жалел время, которое можно было потратить для того, чтобы научить его быть серьезным, чтобы наступить ему на любимую мозоль.

— Где же я был?.. Подождите… Должно быть, давали Марлен Дитрих в киношке на улице Рошуар…

— Потом?

— Потом?.. Потом был мультфильм и штука о растениях, которые растут на морском дне…

Жером обладал долготерпением для того, чтобы вести допрос часы напролет. Мегрэ же был сыт по горло.

— Остался доволен?

— Чем?

— Штукой.

— Какой штукой?

Еще немного — и экс-комиссар ударил бы малыша Луи кулаком в лицо. Но Мегрэ вовремя сдержался.

— У тебя есть алиби?

— Хорошее! Я спал…

— Ты был в кино или ты спал?

— Сначала я был в киношке… Потом я спал…

Мегрэ встречал и не таких, но у него не было никаких полномочий, а его племянник не выглядел столь уверенным.

— А ты, случайно, не тот ли четвертый, которого не нашли?

Постреленок торжественно плюнул на пол и изрек:

— Клянусь!

В этот момент зазвонил телефон. Жером взял трубку, нахмурил брови.

— Что вы говорите?.. Вы уверены?..

Он положил трубку, встал. Он не знал, что делать с малышом Луи, оставил его в своем кабинете и увлек Мегрэ в коридор.

— Звонили из дежурной полицейской части. Они сообщили, что совершено нападение на женщину с пятого этажа…

— 67-а на улице Коленкур, — закончил его дядя.

— Да. Консьержка заявляет, что она видела, как выходил человек, истекающий кровью… Лестница была вся в крови… Что будем делать с ним?

Ибо Жером, питавший почтение к уставу, весьма тяготился малышом Луи, который находился здесь не вполне законно.

Жером Лакруа не мог себя сдерживать и каждую минуту с неуверенным видом поворачивался к Мегрэ и бормотал:

— Что вы об этом думаете, дядюшка?

А старый комиссар отвечал ему, улыбаясь краешком рта, что делало его слова еще более загадочными:

— Ты же прекрасно знаешь, сынок, что я никогда не думаю…

Он занимал так мало места, как только это было возможно. Подолгу он сидел в углу комнаты, около манекена портнихи, и курил свою трубку с отсутствующим видом.

Тем не менее его присутствие смущало всех. Комиссар участка боялся показаться неловким в глазах прославленного Мегрэ и неустанно искал у того одобрения.

— Будь вы на моем месте, вы бы поступили точно так же, правда?

На лестничных площадках толпились люди, и сержанту муниципальной полиции с трудом удавалось не пускать любопытных в квартиру. Еще один сержант, стоящий на пороге дома, напрасно повторял:

— А я говорю вам, что смотреть там нечего!

В этот вечер многие жители улицы Коленкур пожертвовали ужином, только лишь бы вести наблюдение с улицы или из своих окон. И в самом деле, погода выдалась отменная и иногда сквозь шторы квартиры на пятом этаже можно было разглядеть движущиеся силуэты.

На улице стояла карета «Скорой помощи». Однако примерно через час она, к всеобщему удивлению, уехала без раненой.

— Что вы об этом думаете, господин Мегрэ?

Возникла проблема. Мадемуазель Берта пришла в себя и отказалась ехать в больницу. Она очень ослабела, поскольку потеряла много крови. Ей нанесли сильный удар по черепу. Но взгляд ее оставался твердым, и она решительно сжимала вспотевшие руки.

— Это пусть решает доктор, — ответил Мегрэ, не желавший брать на себя никакой ответственности.

И инспектор Лакруа обратился к врачу:

— Вы полагаете, ее можно оставить здесь?

— Я думаю, что после того, как я наложу швы, ей ничего другого не останется, как проспать до завтрашнего утра…

Как всегда, все происходило в суматохе. Но взгляд раненой был пристально прикован к Мегрэ и, казалось, выражал страстную просьбу.

— Вы слышали, что сказала консьержка, дядюшка? Что касается меня, то я представляю себе произошедшее так: мадемуазель Берта спустилась, несомненно за покупками…

— Нет! — мягко отрезал Мегрэ.

— Вы полагаете? Тогда почему она спустилась?

— Чтобы бросить письмо в почтовый ящик…

Жером предпочел сейчас не выяснять, как Мегрэ удалось воссоздать эту деталь столь уверенно.

— Не важно…

— Наоборот, очень важно. Но продолжай…

— Едва она вышла из дома, как консьержка увидела, что в здание проник какой-то человек. В коридоре было темно. Консьержка подумала, что это один из друзей жилички. Мадемуазель Берта вернулась почти сразу же…

— В ста метрах отсюда есть почтовый ящик, на площади Константин-Пекер, — уточнил Мегрэ, любивший расставлять точки над «i» ради собственного удовлетворения.

— Допустим!.. Итак, она вернулась… И обнаружила у себя незнакомца… Он напал на нее, она защищалась… Тяжелораненый мужчина, если судить по следам крови, спустился вниз по лестнице, и консьержка видела, как он убегал. Прижимая обе руки к животу…

С некоторым огорчением Жером посмотрел вокруг себя и робко добавил:

— Самое неприятное, что нигде не нашли орудие нападения…

— Орудия! — уточнил Мегрэ. — Тупой предмет, каким была ранена мадемуазель Берта, и оружие, возможно нож, которым был нанесен удар незнакомцу…

— Вероятно, он унес их с собой? — рискнул предположить Жером.

И Мегрэ отвернулся, чтобы улыбнуться.

Уже был отдан приказ разыскать в квартале раненого мужчину. Врач заканчивал перевязывать голову девушки, которая, несмотря на боль, старалась не спускать глаз с Мегрэ.

— Вы полагаете, дядюшка, что этим человеком мог быть ее любовник?

— Который что сделал?

— Который пришел сюда и напал на нее…

На что Мегрэ ответил с неожиданной уверенностью, если не сказать большего:

— Конечно нет!

— Как бы вы поступили на моем месте?

— Поскольку я не на твоем месте, то мне трудно дать тебе ответ.

В свою очередь комиссар полиции решил удостоиться одобрения или похвалы:

— Вот что я решил: врач немедленно пришлет сиделку, которая присмотрит за раненой. Я также оставлю внизу полицейского. А завтра посмотрим, можно ли будет с пользой провести опрос…

Девушка слышала его слова. Она по-прежнему смотрела на Мегрэ, и ей показалось, что тот ей легонько подмигнул. И тогда, успокоившись, она отдалась во власть дремоте, все больше и больше завладевавшей ею.

Двое мужчин, дядя и племянник, прошли мимо любопытных, все еще толпившихся около соседних домов.

Мегрэ стал набивать очередную трубку.

— А не заморить ли нам червячка? — предложил он. — Если я не ошибаюсь, мы так и не ужинали. Тут есть один ресторан, и признаюсь тебе, что свинина с кислой капустой и картофелем… Давай звони своей жене…

Во время всего ужина Жером зорко следил за своим дядей, словно школьник, который боится быть схваченным на месте преступления. Мало-помалу у него портилось настроение, и даже возникла злоба на Мегрэ, который был слишком спокоен и слишком уверен в себе…

— Можно подумать, что вся эта история вас забавляет! — заметил он, кладя себе сосиску.

— Она и в самом деле забавная!

— Возможно, она забавная для того, кому не требуется находить решения!

Мегрэ ел с аппетитом: широкий, тучный, он с таким удовольствием пил свою большую кружку пива, что мог бы делать рекламу фирменному пиву.

Вытирая рот, он позволил себе злорадное удовольствие сказать мимоходом:

— Я его нашел…

— Что?

— Решение…

— Вы знаете, кто напал на мадемуазель Берту?

— Нет!

— Ну и?

— Это не важно… Я хочу сказать, что это не так уж важно ни для нее, ни для меня…

Лицо Жерома вытянулось еще больше, и если бы не уважение, которое он питал к Мегрэ, то он бы рассвирепел.

— Спасибо! — тем не менее пробурчал он, уткнувшись в свою тарелку.

— За что?

— За то, что вместо того, чтобы мне помочь, вы издеваетесь надо мной. Если вы действительно что-либо обнаружили…

Но напрасно он пытался растормошить своего дядю.

Мегрэ вновь напустил на себя равнодушный вид. Он заказал вторую порцию свинины, еще одну пару франкфуртских сосисок и третью кружку пива.

— Но вы считаете, что я сделал все, что должен был сделать?