– Это вы? – прорычал он.

– Да, я! Спрячьте свой револьвер, никто вас не тронет.

Эльсон поднял гардины. Леттимер впрыгнул в комнату, спустил гардины, опустился на стул и взял сигару из табакерки.

– Сюпер поехал в город, – сообщил он, закуривая.

– Пусть он едет хоть в ад! – бросил зло Эльсон.

Леттимер заметил, как изменилось лицо американца. Губы его дрожали. У него был вид человека, страдающего от сильного запоя.

– Сюпер не просто поехал в город, – с нажимом произнес сержант, – он поехал в город по весьма интересному делу.

– Да пусть он катится к черту! – взорвался Эльсон.

– Тише! – испуганно прошептал Леттимер. – Ну что за крики? Сюпер подозревает и меня. Он прочел мне вчера целый реферат о пользе чистосердечного признания в должностных преступлениях.

– Но при чем здесь мы? Какое отношение имеем мы к убийству этой несчастной старой девы? – пожал плечами Эльсон.

– Не будем об этом, – уклончиво бросил Леттимер. – Что за пожар вы устроили сегодня ночью?

– Пожар? Я вас не понимаю.

– Я видел дым из трубы вашего дома.

– Я сжег массу ненужных вещей.

Следующие пять минут прошли в молчании. Оба курили.

– Вы были сегодня утром в городе, – наконец произнес Леттимер.

Эльсон зло глянул на него.

– Я хотел выбраться из этого проклятого гнезда. Я что, не имею права выехать в город?

– И какую каюту вы заказали?

Эльсон вскочил, как ужаленный.

– Что? Послушайте, вы…

– И вы взяли билет прямо до Нью-Йорка?

– А вам это известно откуда?

– Ниоткуда. Я давно предчувствовал это. Мне, видите ли, жаль лишаться выгодного клиента.

– Кажется, вы называли мои деньги «ссудой», – ядовито заметил Эльсон. – Не знаю, почему я вообще давал вам деньги…

– Я был вам полезен. В будущую субботу я сумею быть вам еще более полезным. Конечно, вам неприятно, что я знаю о ваших намерениях оставить Лондон. В Канаде вы, пожалуй, будете в безопасности.

– Я везде в безопасности! – снова взорвался Эльсон.

– Тогда почему же вы спешите поскорее уехать из Англии?

– Потому что Англия мне надоела, – мрачно заявил Эльсон. – Смерть Дженни расстроила мои нервы. Скажите, Леттимер, что стало с бродягой-певцом?

– Которого поймал Сюпер? Он где-то в городе. А что?

– Ничего, я просто так спросил. Он был в моем саду, когда Сюпер его поймал. Он слабоумный, что ли?

– Немного. По крайней мере так думает Сюпер…

– Слушайте, Леттимер, – произнес Эльсон глухим и хриплым голосом. – Вы ведь знаете законы Англии… Никто не обратит внимания на слова сумасшедшего бродяги. Я имею в виду судей. На случай, если бродяга будет болтать… будет оскорблять людей или тому подобное… судьи ведь не поверят сумасшедшему?

Леттимер испытующе посмотрел на него.

– Что это вы так разволновались?

– Я разволновался? Ну вот еще! Кажется, я где-то в Америке видел этого бродягу. Кажется, в Аризоне. Я был фермером и обругал его… я ему хорошо врезал тогда…

Эльсон врал, и Леттимер знал это.

– Не думаю, чтобы судьи обращали внимание на показания сумасшедшего, – сказал сержант, – но бродяга скоро не будет больше слабоумным. Сюпер сказал, что предстоит операция и есть надежда на полное выздоровление Лейджа.

Эльсон вздрогнул, его лицо исказилось.

– Неправда, он не выздоровеет! – закричал он, обхватывая голову руками. – О боже, если бы я знал, если бы я знал!..

Леттимер спокойно наблюдал за ним.

– Я давно догадывался, что Джон Лейдж держит вас в своих руках. Но будьте спокойны, он не так скоро заговорит, – произнес он со значением.

Эльсон испытующе посмотрел на него.

– Допустим, он не настолько ненормален, – сказал сержант, – как вы предполагаете. Рассказывают, будто он жил в пещере на скалах вблизи Бич-Коттеджа. И не исключено, что он находился около дома, когда там была Дженни. Что скажете относительно этого? – продолжал Леттимер и, расхохотавшись, выпустил к потолку облако дыма.

– Что скажу? А ничего. Вы ошибаетесь, полагая, что у меня что-либо общее с Лейджем. Я его никогда не знал и не видел до сих пор, – упрямо заявил Эльсон. Потом вдруг дал рукой знак молчать и прислушался. Вынул часы и посмотрел на них.

– Слуга вернулся, – сказал он.

– Он войдет сюда?

– Нет. Он входит только когда я звоню.

Раздался стук в дверь. Леттимер быстро встал и спрятался за гардины. Эльсон открыл дверь. То был слуга.

– Извините, сэр, я не хотел вас беспокоить…

– Хорошо, но зачем же вы тогда побеспокоили меня? – спросил раздраженно Эльсон.

– Я должен кое-что сообщить… Не знаю, читали ли вы надпись на дверях… Я хотел сорвать бумагу, но это оказалось непросто…

– Надпись на дверях? – уставился на слугу Эльсон. – Вы о чем это? Какая бумага?

Он торопливо вышел за слугой в коридор, освещенный большой лампой. У парадных дверей горел тоже свет. Эльсон долго читал бумагу и не поверил своим глазам.


«Джени Шоу умерла, за ней последуете вы.

«Большая Нога».

Эльсон схватился за голову. На миг он оцепенел. Да, это не сон, а реальность. Он хотел было закричать, но издал какой-то сдавленный стон. Потом, как угорелый, бросился в рабочий кабинет, захлопнул дверь и запер ее.

– Леттимер! Леттимер!

Он подбежал к гардинам, но сержант уже исчез тем же путем, каким и явился.


Мотоциклет Сюпера, что славился по всей окрестности, рано утром лежал в разобранном виде на кухонном столе Сюпера, усердно чинившего мотор, который испортил только благодаря «инженерному искусству» инспектора. Рядом стоял младший сержант с засученными рукавами и помогал начальнику чинить «адскую машину», поскольку обладал некоторыми техническими познаниями. Младший сержант был весьма работоспособным и аккуратным полицейским. Он почтительно наблюдал за работой начальника и во всем соглашался с ним. Только, пожалуй, это делало его присутствие здесь сносным для Сюпера.

– Я не променяю свою «огненную стрелу» на десять новых мотоциклетов, – говорил Сюпер. – Владелец соседнего кино однажды взял у меня ее напрокат, чтобы сопровождать свой военный фильм орудийными залпами. Моя машина блестяще выполнила эту задачу. Мои друзья и сослуживцы собрали довольно крупную сумму, чтобы купить мне к именинам новенький бесшумный мотоциклет. Я охотно принял подарок, а через неделю он исчез. Я опять сел на свою старую машину. На удивленные вопросы отвечал, что новая машина сломалась. На самом же деле я продал ее, а на вырученную сумму купил инкубатор и окрасил заново свой старый мотоциклет… Ну, а остаток положил в банк, понятное дело. Я не бросаю деньги на ветер.

– Но шум и грохот невыносимы, сэр…

– Шум есть шум, милый сержант, – сказал Сюпер, завинчивая гайку. – Вы слыхали, чтобы какой-то инженер изобрел глушитель для грома?

– Нет, не слыхал…

– Когда овца блеет – корова мычит, – засмеялся Сюпер.

– Но вам нужен хороший глушитель для мотора…

– Не стоит попусту тратить деньги. Все люди любят треск моей машины. Они переворачиваются ночью в постелях и произносят: «Все в порядке, Сюпер объезжает участок».

– Но если вор услышит вашу машину, он же удерет?

– Никогда! Шум моего мотора подобен разговору чревовещателя. Вор думает, будто моя машина едет справа, а в это время, она едет слева. Но, милый сержант, что с вами сегодня? Вы спорите и не даете мне даже слова вставить.

Сержант послушно замолчал. Сюпер закончил работу, испробовал мотор, закурил трубку и, взглянув на небо, нашел, что погода великолепная. Он направился в сарайчик и вытащил из него мешок ячменя. Осмотрев курятник, он накормил кур, собрал яйца и принес их в комнату.

Сюпер как раз переодевался, когда появился Леттимер.

– Где вы были ночью? – спросил Сюпер, ожесточенно водя щеткой по мундиру.

– У меня была свободная от дежурства ночь.

– Когда я был молод, у меня не было свободных ночей, – ядовито заметил старый сыщик. – Принесите мне почту!

Леттимер ушел и вернулся с пачкой официальных писем. Сюпер рассортировал их.

– Вот счет, вот приказ об аресте, вот жалоба жителей на шум мотоциклета, вот письмо от хитрого Алекса из министерства финансов, – бормотал Сюпер, быстро разбирая одно письмо за другим, – а вот письмецо, которое мне и нужно.

– Гм! – произнес Сюпер, прочтя письмо. – Вы слышали когда-либо об аконите, сержант?

– Нет. Это что – яд?

– Да, немного ядовитое вещество… малейшая доза, величиною с булавочную головку, могла бы вас убить, Леттимер. А для меня она была бы совершенно безвредна, поскольку я сильнее и выносливее вас и не провожу ночи в джаз-банд-чарлстонах, танцуя сразу с дюжиной барышень.

– А что за письмо – сообщение присяжного химика? – поинтересовался Леттимер, уже привыкший к лекциям о морали.

– Да. Для начала необходимо узнать, не покупал ли кто-нибудь аконита. Обычно он не отпускается частным лицам в аптеках. Наведите справку в Скотленд-Ярде. Вы на самом деле ничего не слыхали об аконите? – спросил Сюпер, поправляя воротник.

– Ну, конечно же, нет…

– Готов биться об заклад, что старый Кардью, этот знаменитый теоретик-любитель, расскажет вам с десяток случаев, когда люди были отравлены аконитом.

– Я не сомневаюсь, – сказал Леттимер.

– Я ненавижу отравителей, слышите? – с нажимом произнес Сюпер, завязывая галстук. – Это самый низкий род преступников. Кроме того, они никогда не сознаются в совершенном преступлении, даже если веревка уже надета им на шею. Вам известно это, Леттимер?

– Нет, – спокойно ответил тот.

– Готов держать пари, что старый Кардью это знает. Более чем уверен: у него масса книг о таких ядах и таких отравителях, что волосы станут дыбом! Надо бы мне тоже выписать парочку подобных книжек, чтобы не отставать от времени…