Я узнал, что, получив свои пять тысяч фунтов, он поехал в Амстердам.

Там он сделал все необходимые распоряжения, чтобы разбить алмаз на отдельные камни. Он вернулся (переодетым) и выкупил Лунный камень в назначенный день. Переждали несколько дней (на эту предосторожность согласились обе стороны), прежде чем алмаз был взят из банка. Если б он благополучно попал с ним в Амстердам, времени у него было бы достаточно между июлем сорок девятого и февралем пятидесятого года (когда молодой джентльмен становился совершеннолетним), для того чтобы успеть разбить алмаз на куски и продать его повыгоднее отдельными камнями. Судите поэтому, какие причины имел он подвергаться риску. Или пан, или пропал, — это выражение как нельзя более подходило к нему.

Мне остается только напомнить вам, прежде чем кончу свое донесение, — что еще не потеряна возможность захватить индусов и найти Лунный камень.

Они теперь (имеются все основания предполагать) находятся на пути в Бомбей, на одном из пароходов, идущих в Восточную Индию. Пароход, если не случится аварии, не остановится ни в какой другой гавани, и бомбейские власти, уже предуведомленные письмом, посланным сухопутно, приготовятся вступить на пароход, как только он войдет в гавань.

Имею честь быть, милостивый государь, вашим покорнейшим слугою.

Ричард Кафф (бывший агент сыскной полиции). Скотланд-Ярд, Лондон.



СЕДЬМОЙ РАССКАЗ,

в форме письма от мистера Канди

Фризинголл, среда, сентябрь, 26, 1849. Любезный мистер Фрэнклин, вы догадаетесь о печальных известиях, которые я вам сообщу, увидев ваше письмо к Эзре Дженнингсу, возвращенное вам нераспечатанным в этом моем письме. Он скончался на моих руках, при восходе солнца, в прошлую среду.

Я не виноват, что не предуведомил вас о приближении его кончины. Он решительно запретил мне писать вам.

“Я обязан мистеру Фрэнклину Блэку, — сказал он, — несколькими счастливыми днями. Не расстраивайте его, мистер Канди, не расстраивайте его”.

Страдания его, вплоть до последних шести часов его жизни, страшно было видеть.

За день до смерти он попросил меня принести ему все его бумаги. Я принес их ему в постель. Там была связка чьих-то пожелтевших писем. Там была его незаконченная книга. Там было несколько тетрадей его дневника. Он открыл тетрадь, относившуюся к нынешнему году, и одну за другой вырвал из нее страницы, посвященные времени, когда вы были вместе. “Передайте это мистеру Фрэнклину Блэку, — сказал он, — может быть, со временем ему будет интересно заглянуть в них”. Все остальное, по его просьбе, я завернул в один пакет и запечатал моей собственной печатью. “Обещайте мне, — сказал он, — что вы положите это мне в гроб своею рукой, и чтоб ничья другая рука не коснулась этого”. Я обещал. И обещание свое я выполнил. Он попросил меня еще об одном: чтобы могила его была забыта. Я попытался с ним спорить, по он — в первый и в последний раз — пришел в страшное возбуждение. Я не мог вынести этого и уступил. Лишь зеленый дерн отмечает место его упокоения. Со временем могильные плиты окружат его со всех сторон. И народ, который будет жить после нас, удивится безыменной могиле.