— Да.

— Хорошо. Мастерс, положите резиновый кинжал на стол.

Так Мастерс и сделал. Кортни видел, что старший инспектор так же озадачен, как и они с Энн. Мастерс согнул кинжал туда-сюда, будто желая убедиться, что он резиновый и не превратился в стальной на его глазах.

— Продолжим. Мастерс, сядьте туда, где сидел Артур Фэйн.

Мастерс послушно сел на стул.

— Теперь вы, сынок. Встаньте туда, где стоял Рич.

Чувствуя, будто попал в сон, в котором может произойти что угодно, Кортни помотал головой.

— Я не знаю, где стоял Рич. Меня тут не было.

— Эта девчушка вам покажет. Давайте, девочка моя... Так. Вот так, да?.. Хорошо.

Г.М. осмотрел сцену. Он был раздражающе медленным.

— Револьвер пропустим, — продолжил он, засовывая руки в проймы жилета. — Револьвер не участвовал в схеме напрямую, если не считать того, что без револьвера убийца не смог бы проделать этот трюк.

Он потряс головой.

— О господи, как же это просто! Как невыносимо, убийственно просто!

Мастерс потемнел. Его пальцы царапали обивку стула.

— Сэр, — осведомился он, — вы будете продолжать, или мне придётся вас для этого пытать?

— Ну, ну. Держите себя в руках, сынок.

Он посмотрел на оставшихся двоих.

— Сегодня вечером я говорил Мастерсу и Агнью, что попросил шофёра Адамса достать мне маленькую вещицу для моей демонстрации. Смотрите.

Он подошёл к своему плащу, лежавшему на диване. Засунул руку в карман. Две секунды — и секрет бы раскрылся.

Но их прервали.

Откуда-то сверху донёсся сдавленный крик, скорее даже вопль, заставивший кровь застыть в жилах, а сердце — сделать кувырок в груди. За ним последовал звук хлопка, серия глухих ударов и хриплый голос:

— Попался, гадина!

Мастерс уставился на Г.М., кровь отхлынула от его лица. Рука Мастерса застыла в воздухе.

— Господи, — сказал старший инспектор, — этот идиот предпринял новую попытку.

Впоследствии Кортни не мог вспомнить, кто первым добежал до двери. Ему казалось — Г.М., но как могла эта неуклюжая фигура добиться подобного результата? Все столпились у двери, протолкнулись в проём, даже не пытаясь идти по очереди. Затем ринулись по лестнице вслед за Мастерсом.

Затем, за Мастерсом, они все побежали по лестнице.

В верхнем коридоре, на сверкающем паркете, находились три человека. Одним из них был Фрэнк Шарплесс, стоящий у стены и наблюдавший. На полу, брыкаясь и лягаясь, лежал на боку второй, издававший пронзительные жалобные протесты; над ним склонился инспектор Агнью. Кортни взглянул и не смог поверить своим глазам.

Мастерс, добежав по коридору, присоединился к борющейся группе. Потом достал что-то из кармана.

И угрюмо повернул к Энн своё красное лицо.

— Простите за наручники, мисс, — сказал он, защёлкивая замки на запястьях Хьюберта Фэйна. — Но мистер Хьюберт Фэйн — убийца по природе и по необходимости, так что мы решили больше не полагаться на счастливую случайность.

Глава 20

Всего неделю спустя, чудесным мягким вечером третьего сентября, в той самой задней гостиной собралось много людей.

Там была Вики Фэйн, чьё здоровье полностью и блестяще восстановилось. Там был Фрэнк Шарплесс. Там были Энн Браунинг с Кортни, сидевшим на ручке её кресла. В дальнем уголке сидел доктор Ричард Рич. Доктор Нитсдейл, заехавший осмотреть Вики и объявивший, что она — в полном порядке, сидел отнюдь не в дальнем уголке.

Наконец, там был Г.М.

— Видите ли, — сказал Г.М., принявший свою напыщенную позу с пальцем у виска, с гордостью осознавая собственную важность и прихорашиваясь в кресле, — самое важное слово в этом деле было сказано случайно.

Он посмотрел на Энн.

— Его произнесли вы.

— Я?

— Да. Вы сказали: было бы довольно жутко, если бы тот, кто, как мы думали, фигурировал в одной роли, на самом деле исполнял прямо противоположную. Помните?

— Да, но...

Г.М. посмотрел на Вики.

— Вы, мадам, думали, что Артур Фэйн был убийцей, а Хьюберт Фэйн — шантажистом. На самом деле всё происходило как раз наоборот. Убийцей был Хьюберт, а шантажистом — Артур. Хьюберт убил Полли Аллен; а Артур, знавший об этом, изрядно поживился. Вот и вся тайна этого дела — и, насколько мне известно, единственная новость.

Он скрестил ноги.

— Видите ли, мадам, вы знали о том, что ваш муж был убийцей, как о "признанном" факте. Но кто признал этот факт?

Если всё записать и просмотреть, то мы заметим, что обо всех деталях, касающихся Артура, нам сообщал один источник: сам Хьюберт. Вы нашли платок на кресле. Вы слышали, как Артур во сне бормотал что-то об убийстве Полли Аллен. Это действительно занимало его мысли, всё верно; но не в том смысле, в котором вы думали. Вы пришли к выводу — как и практически любая женщина — что он был виновен. Вы пошли к Хьюберту. И Хьюберт рассказал вам свою лучшую страшилку.

Вики кивнула. Тень омрачила её лицо.

Г.М. зажёг одну из своих отвратительных сигар, не извинившись.

— К сожалению, мы — мы с Мастерсом — не знали, что вам известно, или вроде как известно, пока вы не рассказали нам об этом днём в воскресенье. Если бы мы получили эти сведения раньше, то арестовали бы мастера Хьюберта ещё быстрее. Когда мы услышали ваш рассказ, всё стало ясно.

Видите ли, большинство считало Хьюберта богатым человеком. Так считал Шарплесс. Так полагал Рич. Так думал Мастерс. Но вся соль шутки в том, что он действительно был богатым человеком.

С самого начала вас с мужем ввёл в заблуждение один маленький факт. Хьюберт Фэйн был скупым. Обычным, простым, жадным скупердяем. Он был человеком — нам всем известны такие — который не раскошелился бы за выпивку, даже если бы от этого зависела его жизнь; который не имел ничего против паразитирования на родственниках, живя с ними весь год, хотя за это время мог десять раз расплатиться с ними.

Такие люди, как правило, обаятельны. Но я отношу их вместе с собственным покойным дядей в категорию мерзавцев.

Далее, вы думали, что Хьюберт был шантажистом. А мы с Мастерсом ничего не понимали, потому что, сожгите меня заживо, нам были известны факты!

Неделю назад в воскресенье днём Мастерс заявился ко мне с кучей накопившихся фактов. С помощью банка он узнал финансовое положение каждого фигуранта этого дела; и, как он сказал, не нашёл ничего удивительного или полезного. Иными словами, Хьюберт был именно тем, кем казался: богатым человеком.

Но мне совершенно не понравился отчёт о финансовом положении Артура.

Что мы знаем? Шесть месяцев назад Артур находился в такой финансовой пропасти и так погряз в долгах, что был вынужден продать свою страховку жизни. Но что произошло дальше? Он выкупил её обратно. А что ещё? Внезапно потоки денег хлынули на счёт Артура — на текущий счёт, с которого он мог расплачиваться с долгами — и к середине августа с его банковскими книжками снова всё было в полном порядке.

Г.М. снова уставился на Вики через очки. Он пожевал конец своей чёрной сигары.

— Потом мы побеседовали с вами. Вы выдали все детали убийства Полли Аллен Артуром (детали, известные только от Хьюберта); и вы сказали нам, что Хьюберт был нищим шантажистом, доившим Артура мягким, джентльменским способом.

И, повторю, это всё прояснило. Я понял, как вся ситуация была вывернута наизнанку. Если бы убийцей оказался Хьюберт, а шантажистом Артур, все детали головоломки бы идеально сошлись. Это дало нам то, что изводило меня до белого каления: мотив.

У Вики между бровями появилась морщинка. Она несколько раз порывалась сказать, прежде чем начала:

— Так Артур, — сказала она, колеблясь, — никогда?..

— Не гулял налево? — сказал Г.М. — Нет. В финансовых делах он был мошенником. Но как муж — предельно честным. Он говорил (и верил в это), что не существует пары счастливее в Англии, чем он и его жена.

Вики закрыла глаза руками.

Г.М. выглядел смущённым.

— Но лучше, — продолжил он, выпуская клубы ядовитого дыма, — мне объяснить по порядку.

Я положил глаз на дядюшку Хьюберта с самого начала. Вероятно, он напомнил мне одного негодяя, которого я знал давным-давно. Но не будем об этом. Чем пристальнее я на него смотрел, тем подозрительнее казалось всё, связанное с ним.

К примеру, он любил играть роль дяди-наставника, отца для своих подруг, "милого старого джентльмена", который мог бы разве что дать наставление юным девушкам. Но он не был стар — разве что вы так молоды, что считаете стариком человека лет пятидесяти. А что мы слышали о нём от доктора Рича, человека, бывшего его доктором и знавшего его?

Г.М. вывернул шею и уставился на Рича, мрачно разглядывавшего пол.

— Помните, как вы сказали, сынок, что очень бы хорошо поняли, если бы в попытке совратить загипнотизированную женщину обвинили Хьюберта Фэйна?

— Помню, — сказал Рич.

— Вы считаете это честной оценкой его характера?

— Считал и считаю.

— Угу. Что ж, всё в Хьюберте Фэйне: его внешний вид, манера одеваться, поведение — всё выдавало в нём настоящего Казанову. Ему нравились молоденькие: чем моложе, тем лучше. Ему нравились нежные и хрупкие. Как Полли Аллен, к примеру. Или...

— Вы имели в виду меня? — поинтересовалась Энн, поскольку Г.М. уставился на неё так прямо и сильно, что она не могла не заметить. Энн покраснела.

— Да, моя девочка, имел. И готов спорить, что Хьюберт Фэйн, как говорится, подкатывал к вам. И вы почти готовы были нам это сказать, пока мы тщетно расспрашивали вас об успехах Артура в этой области. Только не могли заставить себя признаться.

Я помню, как вы изменились в лице тогда, у майора Адамса, в четверг вечером, во время клок-гольфа, когда мы впервые заговорили о Полли Аллен. Вы сказали, особо подчеркнув, что не знаете Артура хорошо, но знакомы с его "семьёй". Вы бы не сказали так о его жене. А другой семьи у него не было: его родители умерли, когда вы ещё ходили пешком под стол. То есть, другой семьи, кроме Хьюберта. Это вы пытались нам сказать?