Её брови нахмурились.

— Вот я и думаю, — сказала Вики, осторожно трогая горло, — я думаю, не могла бы ты, Энн, оказать мне большую услугу?

— Конечно.

— Ты не могла бы остаться со мной сегодня на ночь? И, может, завтра? Старший инспектор Мастерс сказал, что утрясёт все дела с полковником Рейсом, чтобы тебе не выходить на работу.

За окнами, далеко в темноте, промелькнула вспышка молнии.

Энн неподвижно стояла, держась за спинку кровати.

— Конечно, смогла бы! — она открыла рот, заколебалась, но всё равно продолжила. — Ты же не думаешь, что всё ещё есть... какая-то...

Вики попыталась засмеяться; это явно причиняло ей боль, так что она оставила попытку.

— Нет, нет, нет! — заверила она обоих собеседников. — Ничего подобного. Я всего лишь хочу... компанию. И вряд ли тут подойдут миссис Проппер или Дэйзи.

Она опустила взгляд и сорвала покрывало.

— Понимаешь, Энн, в конце концов я убийца.

— Вики!

— Моя дорогая, это абсолютная правда. Я не собираюсь впадать в истерику или зацикливаться на этом. Но я убила бедного Артура, хотя и не понимала, что происходит. Это нельзя отрицать, так ведь?

— Нет; но тебя в этом винить можно не больше, чем кинжал. Ты была только... только...

— Вещью, — закончила за неё Вики. — Вещью, которая ходит, говорит, двигается и делает то, что ей велят. Но, знаешь ли, я не выношу быть "вещью". Я действительно убила Артура. Я даже видела пометку над его сердцем, тот крестик, нарисованный карандашом, чтобы я не промахнулась. По крайней мере, так мне рассказали. "Нужное место обозначено крестом!". Вот, что происходило всё это время. Всё было нарисовано и обозначено для кого-то.

Энн тихо заговорила.

— Вики, что тебе сказала полиция?

— Ничего. То есть... ничего. Они не расстраивали меня, если ты это имеешь в виду. На самом деле они были невероятно милыми. А сэр Генри Мерривейл оказался именно таким, как я о нём и слышала.

Энн обошла кровать и полуопёрлась, полусела на край туалетного столика. Её щеки горели, в глазах была тревога.

— Вики, я... я хотела спросить тебя. Даже когда я тут сидела, то постоянно удерживалась от того, чтобы задать тебе вопрос. Но что ты помнишь?

Тишина.

— Не очень много. Помню, как со мной говорил доктор Рич, как сияла монетка. Следующее, что я отчётливо помню — как я проснулась в этой кровати, чувствуя себя ужасно уставшей и ослабевшей, и руку Фрэнка, обнимавшую меня.

Я сказала: "Святые небеса, не надо; представь, что нас увидит Артур?". Тогда у него не осталось иного выхода, кроме как всё мне рассказать.

— Хватит, Вики! Достаточно!

— Нет. Всё в порядке. Я не против. Но между этими событиями, понимаешь, какая-то темнота и звуки. Я скажу тебе, на что это похоже. Ты когда-нибудь ходила выпить? И выпивала слишком много? А потом просыпалась следующим утром без малейшего понятия, что с тобой происходило, кошмарно себя чувствовала и воображала ужасные вещи, которые ты могла совершить?

Энн виновато кивнула.

— Я не запойная пьяница, — объяснила Вики, поворачивая свои искренние тёмно-голубые глаза к Кортни и улыбаясь, — но помню один раз на Новый год, когда мы с Артуром только что поженились. Не думаю, что он мне это простил. Его костюмы всё ещё спрятаны в том шкафу. Не подашь воды? Глотать больно, но горло так пересохло, что мне это необходимо.

Энн налила четверть стакана воды из графина, стоявшего на прикроватном столике. Держа стакан обеими руками, Вики выпила его до дна, явно собрав все свои силы, чтобы не демонстрировать слабость.

— Никогда не позволяй себя гипнотизировать, Энн, — посоветовала она, отставляя стакан. — Как минимум, если тебя будут заставлять делать то же, что и меня. Не самые лучшие ощущения.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Выйти замуж за Фрэнка, — с подкупающей откровенностью ответила Вики. — Конечно, если это не повредит его карьере. Но если это — скандал, и карьера окажется под угрозой, то просто поселюсь рядом с местом его назначения и буду жить вместе с ним... Вас это не слишком шокирует, Фил Кортни?

Фил снова улыбнулся.

— Ничуть. Хотя думаю, что вы будете более счастливы в браке. Я не против и второго варианта, вот только он редко срабатывает.

Вики сжала кулаки.

— Если бы мы только могли... — она понизила голос. — Если бы мы только смогли найти чудовище, совершившее всё это! Человека, стоящего за кулисами. Жестокое, умное чудовище, заставившее меня убить Артура, а затем попытавшееся избавиться от меня с помощью, как говорят, самого мучительного яда. Вот что я не могу простить. Боль.

— То есть полиция сказала тебе, — выдохнула Энн.

— Ну... да. А я ещё удивлялась странному вкусу грейпфрута.

— Ты уверена, что яд был именно в грейпфруте?

— Да. Они не упоминали об этом. Я сама это предположила; в смысле, сказала полиции. Видишь ли, у меня осталась ложка.

— Ложка?

— Да. Случайно. Ложка, которую подают с грейпфрутом. Она осталась, когда Дэйзи унесла поднос. Я увидела её пару минут спустя и положила на туалетный столик, чтобы отдать Дэйзи, когда она вернётся с чаем. Только потом мне стало плохо, и я об этом забыла. Она лежала здесь всё время. Я только недавно передала её инспектору Мастерсу. Он сказал, что если на ней найдут следы стрихнина...

Кортни не спросил, знает ли она, кто отнёс грейпфрут наверх. Или, если быть более точным, знает ли она имя того единственного человека, который мог подложить в него яд.

И, несомненно, её не осведомили ни Г.М., ни Мастерс.

— Ты слишком разволновалась, Вики, — сказала Энн, — и тебе следует остановиться. Пожалуйста. Ложись. Будь умницей.

Вики расслабилась.

— Да, — неохотно призналась она. — Мне запретили много разговаривать. Доктор, естественно. Но ведь ты всё равно придёшь и останешься на ночь, Энн?

— Конечно, приду. Упакую сумку и сразу же вернусь.

— Я буду ужасно тебе признательна. Понимаешь, бояться нечего. Мне всего лишь нужна компания. А ещё мне снятся... сны.

— Я понимаю. Идёмте, Фил.

Опять приступы психоза?

На западе ещё раз слабо полыхнула молния. Гнетущая атмосфера дня, жара дня, настроение дня — вот что могло породить это чувство. Попрощавшись с Вики, он снова почувствовал то приближение зла, которое ощущал ранее, когда стоял на балконе этой комнаты. Теперь оно было заметно ближе. И непрестанно усиливалось.

Сцена врезалась в память: холодная рука Вики в его руке, серо-розовые занавески, слегка покачивающиеся на ветру, почти незаметное погружение комнаты во тьму... Вики увидела очередную вспышку за окном.

— Зарница, — сказала она.

— Да, — ответила Энн, — зарница. Идёмте, Фил.

Глава 17

Лил дождь.

— Итак, мы все согласились, — произнёс сэр Генри Мерривейл, — что виновным может быть только один человек?

В кабинете Агнью в отделении полиции сам Агнью, Г.М. и Мастерс сидели вплотную за столом инспектора. На этом столе под светом лампы лежала небольшая кучка вещей и бланков. Последними в эту кучку добавили маленькую ложечку вместе с отчётом аналитика, гласившим, что в следах грейпфрутового сока, оставшихся на ложке, была найдена одна пятнадцатая грана C21H22N2O2 или стрихнина.

Дождь заливал окна и клокотал в водостоках. Было почти десять часов.

— Мы все согласны с этим? — потребовал ответа Г.М.

— Безусловно, — сказал Агнью.

— Угу, — признал Мастерс, сохраняя осторожность даже в этом случае.

— Хорошо. Тогда что, во имя бобов святого Игнация, вас задерживает? Выпишите ордер и дайте его начальнику на подпись. В этих убийствах нет ничего романтичного. Говорю вам, наш друг слишком опасен, чтобы до сих пор позволять ему гулять на свободе.

Мастерс прикоснулся к подбородку.

— Мы защищаем эту девчушку, — продолжил Г.М., — так надёжно, как только можем, разве что не посылаем полицейского с ней спать...

— Но-но! — прорычал Мастерс, чьё чувство приличия было задето.

— Но это не может продолжаться вечно. Что-то нужно предпринять, и быстро.

Инспектор Агнью поднял ложку и ударил ею по столу.

— Как вы считаете, сэр, — спросил он, — не заметил ли упомянутый человек, что нам всё известно?

Г.М. погрузился в раздумья.

— Не вижу причин, сынок. Мы никогда не поднимали этот вопрос, как минимум, мы с Мастерсом, а наш звёздный свидетель натаскан на случай вопросов. Так, Мастерс, выскажитесь: что вы об этом думаете?

Мастерс продолжал упираться.

— Ну, сэр, вам очень легко так говорить, — пожаловался он. — Но мы не можем сорваться с цепи подобным образом. Я признаю: тот, которого вы назвали виновным, виновен. Феноменально, не могу отрицать! Нас одурачили искуснейшая актёрская игра и невинное лицо самой гнусной подколодной змеи, которую я когда-либо видел.

— Тут вы правы, — согласился Агнью, без малейшего удовольствия вспоминая прошлое.

— Замечательно! — подытожил Мастерс. — Дело продвигается хорошо. Но оно ещё не закрыто.

Он ткнул пальцем в кипу документов.

— У нас есть доказательство мотива: это хорошо. Здесь у нас, — он показал на бланк, — показания аптекаря Льюиса Л. Льюиса, это ещё лучше. Вот результат великолепной работы инспектора Агнью, — продолжил Мастерс, исповедовавший принцип хорошего отношения к местной полиции, — свидетельство о покупке ножа в Глостере. Это вообще замечательно.

Он поднял нож, которым был заколот Артур Фэйн, и который до сих пор на расстоянии напоминал резиновый.

— Торговец готов опознать покупателя этого кинжала. Здесь наш друг сплоховал. Но так всегда случается. Эти умники всегда где-то прокалываются.