Джон Диксон Карр - Лучше один раз увидеть

Однажды летней ночью в Челтнеме, Глостершир, Артур Фэйн убил девятнадцатилетнюю девушку по имени Полли Аллен. Это был признанный факт.

Девушка была лишь случайным эпизодом в жизни Артура; но она влюбилась в него и угрожала неприятностями с женой. И даже заводила речь о браке. В Челтнеме важно быть респектабельным. Артур Фэйн, как глава компании семейных адвокатов "Фэйн, Фэйн и Рэндалл", должен был быть особенно респектабельным.

Так что, однажды ночью, пользуясь отсутствием Вики Фэйн, дядюшки Хьюберта и обеих служанок, он пригласил эту девушку к себе домой. Она пришла туда тайно, ожидая приятно провести вечер, и была задушена собственным шарфом из искусственного шёлка. В самое тёмное время ночи Артур Фэйн положил её тело в машину, доехал до Лекхемптон Хилл и закопал рядом со старым карьером.

Полли Аллен была девицей сомнительного происхождения, дрейфовавшей из города в город, умеренно порядочной, но без семьи или каких-то явных друзей; непохоже было, что кто-нибудь будет о ней спрашивать. И, фактически, так и оказалось. Её убийство осталось недоказанным и даже нынче не вызывающим подозрений.

Но двое всё-таки узнали об этом - Хьюберт Фэйн, дядя Артура (непосредственно во время убийства), и Вики Фэйн, жена Артура (чуть позже).

К Вики понимание пришло одновременно с постепенно нарастающим ужасом. Она была привлекательной приятной девушкой двадцати пяти лет, на тринадцать лет младше Артура. Она вышла замуж два года назад и уже начинала тихо, но сильно недолюбливать мужа ещё до того, как всё случилось.

Осознание приходило постепенно. На следующий день после убийства Вики нашла носовой платок Полли Аллен с вышитым на нём именем, запрятанный подальше от людских глаз за подушку мягкого кресла в гостиной. Она сожгла платок, чтобы его не нашли слуги. Несколько позже, ненавязчиво расспрашивая, она выяснила, что Полли, похоже, покинула город. Что, конечно, означало всего лишь случайную интрижку. Но потом, жаркими ночами при свете луны, Артур Фэйн стал разговаривать во сне.

Вики слушала, бледнея во тьме. Она должна была знать. И понимала, что кое-кому, чьё положение в доме резко изменилось после той ночи пятнадцатого июля, тоже всё известно.

Хьюберту Фэйну.

Дядюшка Хьюберт Фэйн приехал погостить у них в апреле. "Всего лишь небольшой визит, мой мальчик, пока я тут осмотрюсь". Он каким-то образом вернулся в Англию из "колоний". У него должны были водиться деньги, и Артур встретил его с большим гостеприимством. Но и к концу мая Хьюберт никуда не уехал, не подавал признаков того, что ищет себе жильё и даже не заплатил за их совместную выпивку в отеле "Плуг".

Наоборот, он стал занимать один-два фунта по любому поводу, "пока я не смогу обналичить счёт, дорогой мой мальчик". К июню терпение Артура истощилось. К июлю он был практически готов грубо вышвырнуть дядюшку Хьюберта из дома, пока ночь на пятнадцатое июля всё не изменила.

Дядюшка Хьюберт переселился в более светлую комнату с видом на лужайку перед домом. Он стал просить в долг ещё чаще. Если он в разговоре с Артуром высказывал свои пожелания по поводу обеденного меню, Вики кратко говорилось, чтобы она обеспечила всё.

Может показаться, что Хьюберт был обычным шантажистом, но это не так. Он нравился Вики, он нравился всем. Хьюберт Фэйн, где-то около пятидесяти лет, был худым человеком с седовато-белыми волосами и запоминающейся внешностью. Вики воспринимала его как старого жулика, но как скромного, непритязательного, практически добросердечного жулика. Он всегда хорошо одевался в костюмы серых оттенков; повидал мир, был начитанным и обладал безукоризненными манерами. И хотя он выражался сложными, витиеватыми фразами, его речь была занимательна и даже немного остроумна.

Даже отслужившие своё армейские офицеры Челтнема симпатизировали ему. К ним он относился с серьёзным почтением: как, к примеру, младший офицер к своему полковнику. Без упоминания своего звания или полка он умудрился создать впечатление, что он тоже имел некоторый опыт в сражениях — конечно же, не такой большой, как у его собеседников — но достаточный, чтобы слушать их истории с пониманием. "Неплохой парень", оценивали его, "очень даже неплохой".

Так что дядюшка Хьюберт знал и, под давлением Вики, признал это, хотя и не таким образом, который мог бы его скомпрометировать.

Вики не могла забыть тот день, когда всё вышло наружу. Это случилось в жаркий день ближе к концу августа, когда все окна были открыты, но воздух оставался абсолютно неподвижен. Она сидела с Хьюбертом в задней гостиной (той самой, где была задушена Полли Аллен), глядя на сад алых роз.

Дядюшка Хьюберт сел напротив неё, под большим носом играла приятная улыбка.

— Но — убийство! — прошептала Вики.

— Ш-ш-ш! — прервал её дядюшка Хьюберт, сам явно встревоженный по этому поводу. — Неблагоразумно. Не могу отделаться от мысли, что это было неблагоразумно. Тем не менее, это случилось. Бывает.

Вики беспомощно посмотрела на него.

Голубоглазая шатенка, с крепким телом и пристрастием к упражнениям на свежем воздухе, она была обычной молодой женой состоятельного мужчины. Хорошей женой, успешно управляющейся с домашними делами и находящей общий язык со слугами. Всё казалось нормальным, не считая этой ложки дёгтя.

Дядюшка Хьюберт прочистил горло.

— Я уверен, — продолжил он, — что если ты ненавязчиво обсудишь этот вопрос с Артуром...

— Обсудить? Я к нему даже близко не подойду с этой историей!

Дядюшка Хьюберт встревоженно посмотрел на неё.

— В таком случае я надеюсь, моя дорогая, что ты не намереваешься совершить какой-либо опрометчивый шаг наподобие — хм — обращения в полицию? Не стоит забывать о фамильной чести.

— Фамильная честь! — сказала Вики. Мрачная ярость ослепила её. — Фамильная честь! Всё, о чём вы думаете — как бы не потерять такой источник доходов. Вы шантажируете Артура, не отрицайте.

Дядюшка Хьюберт выглядел искренне удивлённым и оскорблённым. Действительно, его страдания были настолько очевидны, что в другой ситуации Вики стала бы его утешать.

— А вот сейчас, моя дорогая, — отметил он, — ты несправедлива ко мне. Ты очень несправедлива ко мне. Искренность моя побуждает меня признать, что я уже говорил с Артуром на подобную тему и выразил ему сочувствие по поводу затруднительного положения, в котором он очутился. Ничего более. Ни о каких сделках грязного денежного характера, даю тебе моё слово, никто из нас не говорил.

— Нет, — сказала Вики задумчиво, — вам и не надо было ничего говорить. Ни одному из вас.

— Благодарю тебя, моя дорогая. Если мне и почудилась в твоём голосе скрытая ирония, я достаточно благовоспитан, чтоб не обратить на неё внимания. Спасибо.

— Как вы обо всём узнали?

— Всего лишь любопытство. То, что Артур послал тебя на всю ночь с визитом к матери, было достаточно приемлемо. То, что он дал слугам выходной на всю ночь — правдоподобно. Но то, что он обеспечил меня билетом на концерт Джильи, который пел в Колстон Холле в Бристоле, а также предложил оплатить мне и дорожные расходы, и проживание в отеле — просто невероятно.

Также мне не понравилось особое упоминание о том, что он задержится допоздна в конторе. При всей моей природной наивности я почувствовал, что что-то должно произойти. Таким образом, я не поехал в Бристоль. Я вернулся сюда, чувствуя, что должен приглядеть за ним ради тебя.

— И вы увидели..?

— Ну...

— Но вы не вмешались?

По крайней мере, старый негодяй несколько стушевался. Но его тон остался убедительным.

— Моя дорогая, что я мог сделать? Я не представлял, что было у Артура на уме. Я ожидал увидеть нечто не более чем вульгарное и, должен признаться, с немалым интересом. Трагедия произошла, когда никто уже не мог помешать. Это случилось на диване, здесь, где ты сейчас сидишь...

Вики вскочила с дивана, почувствовав, будто кто-то сжал её сердце.

— В конце концов, я едва ли смог бы смутить мальчика, раскрыв своё присутствие. Есть такое понятие, как благопристойность, моя дорогая.

Этого не может быть, сказала себе Вики.

Она обхватила себя руками, как будто замёрзла, и принялась расхаживать по комнате.

Это была всё та же приятная комната с мягкими креслами, обитыми белым кретоном, с покрытым коврами полированным паркетом, который потрескался в некоторых местах и теперь скрипел рядом с окнами. Вики окинула взглядом стены кремового цвета; камин из красного кирпича, вычищенный от пыли; цветы на рояле. Всё было как обычно, и в то же время всё изменилось.

Потому что Артур, Артур задушил здесь девушку. Странно. Именно такой была её первая мысль: это странно. Хотя, может, и нет? Она подумала об Артуре: коренастая фигура, тёмный цвет лица, редко улыбающийся рот. Довольно приятен, если не вытаскивать его из глубинных размышлений. Откровенно опрятен, но немного скуп.

Она не могла ужиться с ним как с любовником. Он был одновременно яростным и неумелым. И это вызывало опасные мысли. За два года брака у Вики достаточно раскрылись глаза, чтобы понять некоторые вещи. Она поняла, что могла бы гораздо лучше устроиться с...

Фрэнком Шарплессом, к примеру.

Всего одно слово полиции...

Вики прогнала эту мысль прочь. Она ненавидела себя за вероломство подобных мыслей. Артур был её мужем. Невозможно делить одну и ту же жизнь, один и тот же дом, комнату с человеком в течение двух лет, двадцати четырёх месяцев, бог его знает скольких часов без зарождения какого-то терпеливого расположения к нему. Ты должна защищать его, что бы ни случилось.

Она совсем не могла вспомнить, зачем вышла за него замуж. Это было в нереальном, давно ушедшем прошлом. В то время он казался довольно привлекательной, байронического типа личностью; а, как заметила её мать, девушке нужно выйти замуж. Опасные мысли опять пронеслись в её голове, будто сатиры.