Я не сводил с нее глаз. Она говорила правду. Терять ей нечего. Она в полном смысле слова находилась на дне. В тюрьме ей и в самом деле будет лучше.

Мне оставалось лишь попытаться запугать ее, хоть я и понимал, что это бесполезно.

— Тебя тоже осудят, и не меньше, чем на десять лет. Каково будет тебе просидеть десять лет в тюрьме без наркотиков?

Римма усмехнулась мне в лицо.

— А каково тебе будет в камере лет двадцать без твоей очаровательной женушки? Говорю тебе, меня тюрьма нисколько не пугает. Может, меня там вылечат. Как, по-твоему, я жила все эти годы? Где, по-твоему, ухитрялась добывать деньги на наркотики? Продавала себя. Представь на минуту, что это значит. Представь, что твоя милая жена каждую ночь проводит с разными людьми, подцепленными на улице. И ты хочешь запугать меня тюрьмой? Да она будет мне лучше дома родного! Ну, ладно. Или денежки на стол, или отправляемся в полицию.

Я смотрел на отталкивающее, искаженное отчаянием и решимостью лицо Риммы и понимал, что она прижала меня к стенке. Полиция имела все основания интересоваться мною. Возможно, обвинение в убийстве доказать не удастся, но за решетку я все равно попаду. При мысли об этом мой страх превратился в ярость, и я с трудом сдерживал себя. Моя жизнь была такой напряженной, прежде чем я завоевал свое место под солнцем. До телефонного звонка Риммы будущее казалось мне светлым и радостным. Теперь я был в ее руках.

— Ну, что ж. Я дам тебе денег. Пять тысяч долларов. Это все, что я могу дать. Можешь считать себя счастливицей.

— Э, нет, дорогой Джефф! Мне нужно свести с тобой кое-какие счеты. Я ведь не забыла, как ты обращался со мной. — Она провела рукой по лицу. — Еще ни один мерзавец безнаказанно не бил меня. Условия диктую я. Потерянная пленка обойдется тебе в шестьдесят тысяч долларов. Десять тысяч ты выплатишь мне на этой неделе, десять тысяч — первого числа будущего месяца, тридцать тысяч — через месяц после этого и последние десять тысяч — еще через месяц.

Я с трудом удержался, чтобы не броситься на нее.

— Нет, нет и нет!

— Да ну? Как хочешь. Только сначала подумай хорошенько, Джефф. Я не запугиваю тебя. Или ты платишь, или тюрьма. Другого выбора нет. Поступай, как находишь нужным.

Я лихорадочно размышлял. Выбора нет… Она права. Но на этом дело не кончится: истратив шестьдесят тысяч, она потребует еще. Она будет меня шантажировать, пока смерть не уберет ее с моего пути. Да, это так: только смерть Риммы позволит мне зажить тихо и спокойно.

Мысль поднять на нее руку не привела меня в ужас. Я не испытывал к ней ни малейшей жалости. Она стала развращенным, грязным животным, которое просто необходимо уничтожить, как уничтожают отвратительное и опасное насекомое.

Я достал портсигар, вынул сигарету и закурил. Руки у меня совсем не дрожали.

— Кажется, твоя взяла. Так и быть. Я достану десять тысяч долларов и завтра передам их тебе. Встретимся в это же время на улице, вот тут, около гостиницы, и ты получишь свои деньги.

От улыбки Риммы у меня дрогнуло сердце.

— Я догадываюсь, Джефф, о твоих планах, но я все предусмотрела. У меня же было сколько угодно времени для размышлений, пока ты зарабатывал денежки. Я вообразила себя на твоем месте и задала вопрос: как бы поступила я, если бы попала в такое положение? — Римма помолчала, неторопливо выпустила струю дыма и продолжала: — Прежде всего, разумеется, я попыталась бы найти какой-нибудь выход. А выход только один. — Она подалась вперед и уставилась на меня. — Та же самая мысль пришла в голову и тебе, не правда ли? Единственный выход — моя смерть, и ты уже обдумываешь, как меня убить.

Я сидел, не шевелясь и не сводя с нее глаз. Кровь отхлынула у меня с лица, и я чувствовал бесконечную усталость.

— На этот случай я приняла соответствующие меры, — продолжала Римма. Она открыла потрепанную сумочку, достала какой-то клочок бумаги и швырнула мне. — Свои чеки ты будешь посылать по этому адресу. Отделение банка «Пасифик и Юнион» в Лос-Анджелесе. Его управляющий получил от меня распоряжение перечислять твои переводы на счет другого банка. Все сделано так, что мне не будет грозить никакой опасности с твоей стороны. Ты никогда не сможешь узнать, где находится мой банк и где я живу. Отбрось надежду, что тебе удастся меня уничтожить: после сегодняшней встречи мы никогда больше не увидимся.

И снова я едва удержался, чтобы не схватить ее за горло.

— Действительно, ты все предусмотрела.

— А как же? — Римма протянула руку. — Давай-ка бумажник. Мне нужны деньги.

— Как бы не так.

Римма усмехнулась.

— Помнишь, как много лет назад ты чуть не силой отобрал у меня сумку и взял оттуда все, до цента? Давай бумажник, или мы отправимся в участок.

Наши взгляды встретились, а потом… потом я медленно достал бумажник и бросил ей на колени.

Утром в тот день я заезжал в банк, и в общей сложности у меня было с собой долларов двести. Римма очистила бумажник и швырнула его на столик. Потом она встала, положила деньги в сумочку, прошла по холлу к конторке дежурного администратора и нажала на кнопку звонка.

Откуда-то из внутренних помещений появился все тот же полный итальянец, и Римма о чем-то заговорила с ним. Я сидел слишком далеко и не слышал слов. Она дала ему денег, он кивнул и ушел.

Римма вернулась к нашему столику.

— Сейчас я уйду. Ты никогда меня не увидишь, если, конечно, не придумаешь чего-нибудь сверхъестественного. Повторяю: на этой неделе ты пошлешь чек на десять тысяч долларов в банк в Лос-Анджелесе. Первого числа отправишь еще один чек на такую же сумму. В следующем месяце — на тридцать тысяч, а еще через месяц — на остальные десять. Понял?

— Понял, — ответил я, но в действительности понял только то, что должен обязательно проследить за ней. Если я не сделаю этого сейчас, то она исчезнет, как брошенный в воду камень. — Понял. Только не думай, что все это так просто.

— Что ты имеешь в виду?

Из двери, ведущей в глубь гостиницы, вышел итальянец, с которым только что разговаривала Римма, — на этот раз в сопровождении двух типов, судя по всему, гангстеров. Все втроем пересекли вестибюль и встали около выхода на улицу.

Я поднялся из-за столика.

— Я попросила этих ребят подержать тебя здесь, пока я не скроюсь. На твоем месте я бы не рискнула с ними шутить. Они не понимают шуток.

Оба гангстера, стоявшие рядом с итальянцем, были здоровенными молодыми парнями. Один — блондин, с копной курчавых волос, другой — бывший боксер, если судить по свирепому, изуродованному лицу.

— Ну, пока, — обратилась ко мне Римма. — Не забудь о нашей полюбовной договоренности, в противном случае мы встретимся там, где тебе не очень-то понравится.

Она взяла потрепанный чемоданчик, стоявший позади ее кресла, и направилась к выходу. Я продолжал стоять, словно прикованный к месту. Трое у выхода не спускали с меня глаз.

Римма вышла из гостиницы, и я видел, как она быстро сбежала с крыльца и скрылась в темноте.

Прошло еще несколько минут.

— Послушай, Беттлер, — заговорил блондин, — а что, если нам немного разукрасить ему морду, а? Ну, вздуть его самую малость.

— А почему бы и нет? — фыркнув, отозвался другой. — Я не разминался уже несколько недель.

— Ни в коем случае! — резко оборвал их итальянец. — Продержим его минут пять, потом выпустим.

Блондин сплюнул.

— Тебе виднее.

Все четверо мы постояли еще некоторое время, как мне показалось, гораздо больше пяти минут.

— Ну, хватит, — сказал наконец итальянец. — Пошли.

Они не спеша зашагали к той же двери, из которой появились, и я остался наедине со стариком-негром. Он долго смотрел на меня, почесывая затылок.

— А вы, господин хороший, должно быть, родились в сорочке, — заметил он. — Этим молодчикам свернуть кому-нибудь голову — все равно, что плюнуть.

Я вышел в темноту ночи и направился к машине.

2

Проезжая по городу, я мучительно размышлял.

Казалось, ловушка захлопнулась раз и навсегда. Мне никогда не отыскать Римму. Из безопасного далека она будет продолжать шантажировать меня. Если даже я отдам ей весь гонорар за постройку моста, дело этим не закончится. Коттедж Тирелла ускользал, как мираж в пустыне.

Да, но что я скажу Сарите?

Мысль о жене придала мне твердости. Я притормозил машину, свернул к тротуару и остановился.

«Ты не уступишь без борьбы, — сказал я самому себе. — Не может быть, чтобы не было какого-нибудь выхода!»

В течение нескольких минут я сидел, рассматривая в ветровое стекло поток двигавшихся мимо машин и пытаясь взять себя в руки. Мне удалось несколько успокоиться, мысли мои потекли более ровно.

Римма дала мне адрес банка в Лос-Анджелесе. Значит ли это, что она приезжала в Голланд-Сити именно из Лос-Анджелеса, или она просто пыталась запутать следы?

Найти ее во что бы то ни стало — вот в чем заключалось мое спасение. Найти и заставить замолчать.

Я завел мотор, быстро доехал до гостиницы «Ритц-Плаза» и зашел в расположенное здесь туристское бюро.

Сидевшая за конторкой девица любезно мне улыбнулась.

— Да, сэр?

— Можно ли улететь сегодня вечером в Лос-Анджелес?

— Нет, сэр. Первый самолет отправится только завтра утром, в десять двадцать пять.

— А поездом?

Девица взяла расписание, перебросила несколько страниц и кивнула.

— Есть поезд в одиннадцать сорок вечера. Если поспешите, то можете успеть на него.