Джеймс Хэдли Чейз - Ловушка мертвеца

В пятницу часов в десять утра (в тот день я должен был перевести Римме деньги) мне позвонил Циммерман. В санаторий приехал Гудиер, и они только что осмотрели Сариту.

— Тянуть нет смысла, мистер Холлидей. Завтра операция.

Вечером я, по обыкновению, приехал навестить Сариту, к моей радости, она впервые смогла произнести несколько слов.

— Завтра тебя полностью отремонтируют, любимая, — пошутил я. — Скоро ты поправишься совсем.

— Да, Джефф… Я так хочу домой.

На обратном пути мне пришло в голову, что теперь-то Римма уже знает, что я не перевел ей деньги. Скорее всего, она переждет день-другой, а потом начнет действовать. Впрочем, в те минуты меня заботило совсем другое, мне было не до Риммы.

Операция началась на следующий день в одиннадцать утра и продолжалась четыре часа. Мы с Элен Мэттисон молча сидели в приемной. Время от времени она ободряюще улыбалась мне и тихонько гладила по руке.

Вскоре после двух часов в приемную вошла няня и сказала, что мне звонят из конторы. Операция, добавила она, заканчивается, все станет известно примерно через полчаса.

Телефон находился в конце коридора. Звонила Клара.

— Пожалуйста, извините, мистер Холлидей, но тут пришел инспектор уголовной полиции сержант Кэйри. Он хочет видеть вас.

Вряд ли нужно описывать, что я почувствовал, выслушав это известие.

— Пусть он подождет, — собравшись с силами, ответил я. — Операция закончится через полчаса. Я не смогу приехать в контору раньше пяти. Что ему нужно?

Я хорошо знал, что ему нужно. Значит, Римма уже побывала в полиции.

— Подождите, пожалуйста, у телефона, мистер Холлидей. Я сейчас спрошу у него…

В голосе Клары звучала растерянность.

Прошло несколько минут, затем чей-то мужской голос сказал:

— Говорит инспектор Кэйри из полиции города Санта-Барбара. Мне нужно как можно скорее увидеться с вами.

— В чем, собственно, дело?

— Это не телефонный разговор.

— Тогда вам придется подождать до пяти, — сухо ответил и повесил трубку.

В коридоре появился Циммерман. Он улыбался.

— Доктор Гудиер сейчас выйдет. Хорошие новости, мистер Холлидей! Операция, по нашему мнению, прошла успешно. Если не произойдет ничего из ряда вон выходящего, через несколько месяцев ваша жена снова будет ходить.

Еще с полчаса Циммерман и Гудиер обсуждали всякого рода медицинские детали, а я, слушая врачей и обращаясь к ним с кое-какими вопросами, не переставал думать о визите сержанта Кэйри. По словам Гудиера, я смогу увидеть Сариту только дня через два, не раньше. Через два дня… За это время, по всей вероятности, я окажусь в тюрьме!

Из санатория мы ехали вместе с Элен.

— Вчера вы с мужем говорили, что, если со мной что-нибудь случится, вы позаботитесь о Сарите, — угрюмо произнес я. — Надеюсь, это не просто слова?

— Джефф! Как ты можешь…

— Я влип в одну историю, — перебил я, глядя в сторону. — Не стану вдаваться в подробности, но не исключено, что меня на некоторое время, так сказать, изымут из обращения. Не оставляйте Сариту.

— А почему ты не хочешь вдаваться в детали, Джефф? — тихо спросила Элен. — Ты же знаешь, как мы с мужем относимся к вам обоим. Если мы чем-нибудь можем помочь…

— Только тем, что не оставите Сариту одну.

— Ну, хорошо. О Сарите не беспокойся.

Я высадил ее у муниципалитета — она хотела как можно скорее сообщить мужу новости о Сарите. На прощание она взглянула на меня из-за стекла автомобиля и улыбнулась.

— Не тревожься. Мы сделаем все, что в наших силах.

Через десять минут я входил в контору.

Клара, усердно стучавшая на машинке, замерла и вопросительно взглянула на меня.

— Новости обнадеживающие, — сообщил я, сбрасывая плащ. — По мнению докторов, Сарита сможет ходить. Потребуется какое-то время, но врачи в общем-то уверены.

— Я так рада, мистер Холлидей!

— Где этот полицейский?

— В вашем кабинете. Мистеру Уэстону пришлось выехать на строительную площадку.

Я пересек канцелярию, повернул ручку двери кабинета и вошел. В одном из кожаных кресел, приобретенных нами для особо почетных клиентов, развалясь, сидел высокий, плотный человек. У него было типичное лицо полицейского: красное, полное, обветренное, с маленькими колючими глазками и похожим на отверстие крысоловки ртом. Солидный живот, мощные плечи и редкие, начавшие седеть волосы.

— Мистер Холлидей? — Он тяжело поднялся.

— Правильно, — ответил я, закрывая за собой дверь. Немалых усилий стоило мне казаться спокойным.

— Сержант Кэйри, инспектор уголовной полиции из Санта-Барбары, — представился он.

Я обошел письменный стол и сел.

— Извините, что заставил вас ждать. Прошу садиться. Чем моя особа заинтересовала уголовную полицию Санта-Барбары?

Полицейский снова опустился в кресло. Маленькие зеленоватые глазки в упор смотрели на меня.

— Довольно заурядное дело. Надеюсь, вы сможете помочь расследованию.

Начало оказалось столь неожиданным, что я на какое-то время растерялся. А я-то думал, что он сейчас предъявит ордер на мой арест!

— Разумеется. Чем именно?

— Мы разыскиваем человека по имени Джинкс Мендон. Вам что-нибудь говорит это имя?

Я испытывал все большее облегчение.

— Джинкс Мендон? Абсолютно ничего.

Маленькие глазки по-прежнему изучали меня.

— И вы никогда не слышали о нем?

— Никогда.

Кэйри вытащил пачку жевательной резинки, сорвал обертку и засунул веризу в рот. Его движения были медленными, неторопливыми. Бумажку он скатал в маленький шарик и бросил в пепельницу. Все это время он не спускал с меня пристального взгляда.

— Назовите ваш домашний адрес, мистер Холлидей.

Я назвал улицу и номер дома, удивляясь тому, зачем ему это понадобилось.

— Но в чем все-таки дело? — поинтересовался я.

— Мендон разыскивается по подозрению в вооруженном ограблении. — Массивные скулы Кэйри пришли в движение, трудясь над резинкой. — Вчера на вокзале в Санта-Барбаре мы наткнулись на брошенный автомобиль. На рулевом колесе обнаружены отпечатки пальцев Мендона. Машина похищена в Лос-Анджелесе. В ящике для перчаток мы нашли клочок бумаги с вашим именем и адресом.

Я чуть не вздрогнул. Может, Джинкс Мендон и Эд Вассари — одно лицо? Пытаясь скрыть замешательство, я открыл коробку с сигарами и закурил.

— С моим именем и адресом? — переспросил я с небрежным видом. — Странно.

— Действительно, странно, — не без иронии заметил Кэйри. — В машине разыскиваемого преступника, в отделении для перчаток вдруг оказались ваше имя и адрес. Как вы это объясните?

Я уже успел взять себя в руки.

— А никак. Я никогда не слышал об этом человеке.

— Но, возможно, видели его?

Он достал из кармана конверт, вынул из него средних размеров глянцевитую фотографию и небрежно бросил мне через стол.

Я сразу же узнал Вассари.

— Нет, — ответил я. — Этот человек мне неизвестен.

Кэйри наклонился над столом, взял фотографию, вложил ее в конверт и сунул в карман.

— Тогда почему у него в машине оказались ваше имя и адрес?

— Не понимаю. Может, меня знает владелец машины? Кто он?

— Не знает он вас. Мы уже справлялись у него.

— В таком случае, я ничем не могу вам помочь, инспектор.

Кэйри скрестил толстые ноги, продолжая медленно и ритмично жевать.

— Вы строите мост, так? — неожиданно спросил он. — Вашу фотографию опубликовал «Лайф»?

— Ну и что же?

— Не мог ли Мендон взять ваше имя из журнала? Там не указывался ваш адрес?

— Нет.

Кэйри зашевелился в кресле и нахмурился.

— Загадка. Не люблю загадок. Они только портят рапорт. Стало быть, вы не имеете понятия, как у Мендона оказались ваше имя и адрес?

— Ни малейшего.

Некоторое время инспектор раздумчиво двигал челюстями, затем пожал плечами и поднялся.

— Какое-то объяснение все же должно существовать, мистер Холлидей! Подумайте. Может, что-нибудь припомните. Позвоните мне тогда. Нам нужен этот тип, и мы его найдем. Между ним и вами должна быть какая-то точка соприкосновения, только вы забыли о ней.

— Совершенно исключено, — ответил я и тоже встал.

— Что ж, спасибо хотя бы за то, что вы не пожалели для меня своего времени. — Он направился к двери, но остановился. — Настоящую громадину вы тут сооружаете.

— Да.

— Это верно, что мост обойдется в шесть миллионов долларов?

— Да.

Он вновь уставился на меня своими колючими глазками.

— Большущее дело. Если только вам удастся довести его до конца.

Он кивнул и ушел.

Лишь когда за ним без стука закрылась дверь, я почувствовал, что мои нервы напряжены до предела.

Следующие два дня мне пришлось много поработать, хотя я все время жил в решительном ожидании звонка Риммы или появления полицейских из Лос-Анджелеса. Единственным утешением для меня в эти мучительные дни служило постепенно улучшавшееся состояние Сариты.

Утром в четверг, когда мы с Уэстоном собирались отправиться на строительную площадку, Клара доложила, что меня хочет видеть инспектор Кэйри. Я сказал Уэстону, чтобы он ехал один, пообещав присоединиться к нему попозже, и попросил Клару пригласить Кэйри в кабинет. Он еще не успел закрыть за собой дверь, как я сказал ему: