В конце концов я это и нашел, но не в стенном шкафу. Даже, строго говоря, не в доме, а в погребе. Это был настоящий погреб, а не какая-ни¬ будь яма для печки на жидком топливе. Печка была за перегородкой, остальное пространство занимали бесчисленные консервные банки в шкафах и на полках. Был даже стеллаж с бутылками вина. А в углу, у стенки, — какие-то странные металлические предметы. Стоило немалого труда догадаться, что это части детской кроватки. Еще в погребе стояли три чемодана и два сундука. В одном из сундуков оказались пеленки, непромокаемые штанишки, слюнявчики, погремушки, ненадутые воздушные шарики, нижние рубашки, маечки, свитера и прочая мелочь. Утолив свою страсть к детской одежде и оставаясь все еще один в доме, я пошел по второму кругу, начав с гостиной. Должна же найтись хоть какая-нибудь улика, указывающая, кто и откуда принес ребенка. Но ничего не попадалось. Я опущу рассказ о следующих полутора часах, замечу только, что умею искать вполне профессионально. И хотя на это уходит гораздо больше времени, если надо класть вещи на место, я добросовестно обыскал весь дом. Найти удалось лишь несколько фамилий с адресами или с телефонами. Однако все это вряд ли могло быть полезным. Я проголодался, но, поскольку меня никто сюда не приглашал, казалось уж совсем свинством стянуть что-нибудь с кухни. Было без двадцати три. Саул, вероятно, уже приехал, поэтому я покинул дом через то же окно и пошел к дороге. За поворотом на обочине стояла машина Саула. Заметив меня, он плюхнулся на сиденье и сделал вид, что захрапел. Красавцем его не назовешь: большой нос, квадратный подбородок, густые брови, храпит с открытым ртом — в общем, зрелище то еще. Я просунул руку в окошко и попытался дернуть его за нос. Но он тут же поймал меня за запястье и стал его выкручивать. Конечно, Саул знал, что я схвачу его за нос.

— Сдаюсь, — сказал я.

Он отпустил мою руку.

— Какое сегодня число?

— Двадцать пятое декабря. Давно торчишь здесь?

— Час и двадцать минут.

— Значит, двадцать минут назад ты должен был уехать. Соблюдай инструкции.

— Я же детектив. Заметил твой «герон». Могу предложить сандвич, пирог с изюмом и молоко. Я уже поел.

— Отлично!

На заднем сиденье стояла картонка. Я открыл ее. Два сандвича из ржаного хлеба с ветчиной. Взяв один, я сообщил:

— Она улизнула, когда я уехал звонить. Отсутствует уже больше трех часов.

— Вот тебе и на. Кто-нибудь еще там есть?

— Никого.

— Ты что-нибудь нашел?

Он даже не спросил, влез ли я в дом, — это само собой подразумевалось. Я проглотил кусок и достал пакет молока.

— Если у одной из твоих подружек родятся близнецы, то здесь, в погребе, точнее в сундуке, барахла хватит на всех. А в ящике наверху лежат два голубых вельветовых комбинезона с пуговицами из белого конского волоса. Да, еще в погребе стоит детская кроватка. — Вкратце рассказав ему о событиях, происшедших во вторник вечером, я подробно и красочно расписал свою встречу с мисс Анной Тенцер. Так уж у нас принято.

У него ушло с полминуты, чтобы все это обдумать.

— Если одежду в сундуке еще можно считать случайным совпадением, — сказал он, — то детская кроватка — это явная улика.

— Да, — произнес я с набитым ртом.

— Выходит, ребенок был здесь. Она может не знать, кто его мать, но что-то ей наверняка известно. Ее трудно будет расколоть?

— Видишь ли, она человек особого сорта. Думаю, станет упираться. Если б она вернулась и застала меня в доме, я бы поработал с ней, но теперь я не уверен, что она хоть что-нибудь расскажет. Остается только гадать. Вероятно, лучше всего было бы последить за ней пару дней.

— Тогда нам не следует рассиживаться. Она ведь может узнать твою машину.

Я согласился и торопливо глотнул побольше молока.

— Хорошо. — Я поставил пакет обратно в картонку. — Пойду к своему «герону» и закончу эту трапезу там. Ты спрячь машину в лесу и иди к дому. А я поеду отчитаюсь перед шефом. Он может решить, что необходимо круглосуточное наблюдение, тогда к девяти сюда прибудут Фред или Орри. Подумай, как будешь поддерживать связь с Вульфом. Если он захочет пообщаться с ней и прикажет, чтобы мы доставили ее в контору, я приеду сам, но мне может понадобиться твоя помощь.

Я вылез из машины, не забыв картонку.

Саул спросил:

— А если она вернется до того, как ты уедешь?

— Тогда сиди в машине. Я сам разберусь с ней.

И я пошел вверх по дороге.

6

Саул Пензер, Фред Даркин и Орри Кэтер по очереди наблюдали за домом Элен Тенцер в течение двадцати часов — Саул с трех до девяти вечера в пятницу, Фред с девяти вечера в пятницу до шести утра в субботу и Орри с шести до одиннадцати утра в субботу. Никто так и не пришел.

Когда в субботу в одиннадцать утра Вульф спустился в кабинет, ему было достаточно посмотреть мне в глаза. Новостей у меня не появилось. Он, как всегда, принес несколько орхидей в честь еще одного рабочего дня, поставил их в вазу на письменном столе, устроил поудобнее свой зад в кресле и взялся за утреннюю почту, которую я приготовил для него. Не найдя ничего интересного или полезного, он отпихнул все бумаги и вновь хмуро посмотрел на меня.

— Проклятье, — прорычал Вульф, — эта женщина смылась! Но куда?

Я вынул из кармана четвертак, подбросил его и посмотрел, что выпало.

— Решка, — сказал я. — Значит, далеко.

— Фу! Мне хочется знать твое мнение.

— Неправда. Только полный идиот может иметь мнение, не основанное абсолютно ни на чем. Вы прекрасно это понимаете, но хотите мне еще раз напомнить, что если бы я не поехал звонить, а остался около дома, то сейчас сидел бы у нее на хвосте.

— Я этого не говорил.

— Но я все равно только об этом и думаю. Мне просто не повезло, а удача часто оказывается важнее мозгов. И то, что я проник в дом и нашел детские вещи, нисколько не умаляет моей вины. Нам нужно было покрутиться там с часок, и мы доказали бы, что ребенок жил у нее. Ненавижу, когда не везет. Саул звонил.

— Когда?

— Полчаса назад. У племянницы не было детей ни в декабре, ни в январе, ни в феврале. Он все проверил и скоро сообщит подробности. А сейчас выясняет, не заходила ли тетушка к племяннице вчера после двенадцати часов. Прекрасно, когда и соображать умеешь и везет еще вдобавок. Он позвонит около полудня и спросит, не нужно ли ему сменить Орри.

Зазвонил телефон, и я взял трубку:

— Контора Ниро Вульфа.

— Говорит Орри Кэтер. Из телефонной будки в Махопаке.

— Ну?

— А ничего хорошего. В десять пятьдесят пять проехала полицейская машина и повернула к дому. Из нее вышли трое: заместитель шерифа округа, как я предполагаю, а с ним Пэрли Стеббинс и еще один полицейский. Они попытались открыть дверь, потом заместитель шерифа залез в открытое окно, а Стеббинс и другой полицейский вернулись к двери и вскоре вошли в дом. Я подумал, что моя помощь им не потребуется, и удалился. Мне возвращаться обратно?

— Ты уверен, что там был Пэрли?

— Черт побери! Я не страдаю галлюцинациями и вроде ясно сказал, что видел его!

— Ладно, не горячись. И приезжай сюда.

— А может, все-таки вернуться к дому?

— Черт побери, сказал же, приезжай!

Я аккуратно положил телефонную трубку, вздохнул и повернулся к Вульфу:

— Звонил Орри Кэтер из Махопака. Я велел ему возвращаться, потому что тетушка больше не приедет домой. Она мертва. В доме сейчас три человека из полиции и среди них — Пэрли Стеббинс. Не требуется ни интеллекта, ни везения, чтобы сообразить, что сержант отдела по расследованию убийств полиции Нью-Йорка не потащится в округ Патнэм просто для того, чтобы посмотреть на пуговицы из белого конского волоса.

Вульф так сильно сжал губы, что на мгновение показалось, будто их у него вовсе нет.

 — Могу сейчас выяснить.

Я опять повернулся к телефону и набрал номер «Газетт». Вульф услышал, что я спрашиваю Лона Коэна, и снял трубку параллельного аппарата. Лон проводит за телефоном не меньше половины рабочего времени, и, чтобы дозвониться до него, обычно приходится или ждать, или просить оставить записку. На этот раз повезло — я поймал его между звонками. Сразу поинтересовался, есть ли за мной должок, и он ответил, что по части покера — нет, а вот по части новостей — всегда есть.

— Пока не располагаю новой информацией для тебя, — сказал я ему. — Я только хочу проверить кое-что. Ты ничего не слышал об одной женщине по фамилии Тенцер? Элен Тенцер.

— Элен Тенцер?

— Да.

— Возможно и слышал. Но к чему такие недомолвки, Арчи? Если тебе хочется узнать, какая информация у нас есть об убийстве, так и скажи.

— Так и говорю.

— Ну, это уже лучше. Нам удалось разузнать не так уж много, если только за последний час не поступило ничего нового. Сегодня около шести утра полицейский заглянул в «рэмблер», стоявший на Тридцать восьмой улице вблизи Третьей авеню. В нем на полу лежала женщина, задушенная куском веревки, который так и остался на шее. Смерть наступила пять или шесть часов назад. Удалось установить личность погибшей: Элен Тенцер из поселка Махопак, штат Нью-Йорк. Вот и все. Могу сходить за последними сведениями и перезвонить тебе, если это важно.

Я поблагодарил его, сказал, что никакой срочности нет, и дал отбой. Вульф тоже повесил трубку и свирепо уставился на меня, а я — на него.

— Дельце становится веселеньким, — сказал я. — Обсудим варианты?

— Бесполезно. — Он покачал головой.

— Один конкретный вариант. Если бы я тогда насел на нее, она, возможно, раскололась бы и сидела сейчас здесь, а дело бы шло к концу. К черту интеллект, подкрепленный опытом!