— С какой стати? Вчера все уехали, и там никого нет.

За углом мы дождались зеленого света, пересекли Тридцать четвертую улицу и пошли по Девятой авеню в сторону центра. Мы уже немного запыхались.

— Тут меньше двух миль, — утешил я Вульфа. — Физические упражнения на свежем воздухе полезны и для тела, и для души. А таксисты слишком много болтают. Например, один из них, уплетая суп за ленчем, может сказать другому: «Только что видел Ниро Вульфа — подвез его на Одиннадцатую улицу, к тому самому дому, куда подбросили ребенка». И через час об этом будет знать весь город. Мы можем сделать привал — зайдем в бар и возьмем по кружке пива. Скажите только когда.

— Что-то ты слишком много болтаешь. Помнишь, наверно, как мы с тобой чуть не целый месяц бродили по горам и долам.

— Да, такое не забывается.

Один раз мы все же остановились — забежали в магазин на углу Шестой авеню и Двенадцатой улицы, так что, когда входили в дом Люси, загружены были под завязку: ветчина, солонина, осетрина, анчоусы, салат-латук, редиска, свежие и маринованные огурцы, апельсины, лимоны, персики, сливы, три вида крекеров, кофе, масло, молоко, сметана, сыр четырех сортов, яйца, оливки и двенадцать бутылок пива. Хлеба не взяли. Если Фриц, не дай Бог, умрет, Вульфу, наверно, уже никогда не придется поесть хлеба. Было десять минут восьмого, когда я наконец разгрузил одну руку и сумел взглянуть на часы. А без пятнадцати восемь на кухонном столе перед нами стоял обед. Конечно, салат у Вульфа был не столь хорош, как у Фрица, но можно сделать скидку: в нашем распоряжении не было всех необходимых ингредиентов. Я помыл тарелки, а он вытер их. Теперь уже не надо было выяснять отношения. Вульф стал изгнанником, разлученным с оранжереей, любимым креслом и обеденным столом, и только полная победа над противником позволит ему вернуться обратно. Мне, разумеется, нельзя было поручать срочные задания — я стал таким же изгнанником, однако оставались Саул, Фред и Орри. Думаю, именно о них размышлял Вульф, когда мы покидали кухню, — решал, кому и что поручить в первую очередь. Но первый его вопрос был о том, где в доме детская. Я выразил серьезные сомнения в необходимости осмотра этой комнаты.

— Ковер, — пояснил он. — Ты говорил, что видел там прекрасный текинский ковер.

И он осмотрел не только этот ковер, но и вообще все ковры в доме. Вульф любит хорошие ковры и прекрасно разбирается в них. Потом он в течение получаса обследовал лифт, спускаясь и поднимаясь в нем, а я тем временем разбирался с кроватями. Замечательное времяпрепровождение! Но ругаться было бесполезно. Под спальни мы заняли две свободные комнаты на четвертом этаже. В спальне Вульфа был великолепный ковер, по его мнению, — Фергана, восемнадцатый век. В воскресенье утром я проснулся от знакомого запаха. Он был слабым, но спутать его было нельзя ни с чем. Я прошел к лестничной площадке и принюхался: никаких сомнений. Спустился в кухню и обнаружил шефа — он сидел в одной рубашке и завтракал. Перед ним стояла великолепная яичница. Вульф играл в собственный дом. Он поприветствовал меня:

— Предупреди за двадцать минут до того, как приведешь себя в порядок. Я и тебе такую сделаю.

— Спасибо. Кажется с винным уксусом?

Он кивнул:

— Не лучший вариант, но сойдет.

Через полтора часа, позавтракав и помыв посуду, я нашел Вульфа в большой комнате на втором этаже. Сидя в кресле у окна, он читал книгу. Я все еще был намерен поддерживать мирные отношения, поэтому вежливо осведомился:

— Сбегать за газетами?

— Сбегай. Думаешь, это безопасно?

Он не играл в собственный дом, он просто расслабился и отдыхал — словно в лесу. А на природе газеты мало кого волнуют.

— Может, позвонить миссис Вальдон и предупредить ее, что мы здесь.

— Будь любезен, позвони.

Но тут уж меня прорвало:

— Послушайте, сэр. Надо все-таки чувствовать, когда можно позволить себе быть, мягко выражаясь, несколько эксцентричным, а когда нельзя. Я так больше не могу. С меня достаточно!

Он медленно опустил книгу:

— Арчи, сейчас воскресное утро, лето, прекрасная погода. Где и кого ты сможешь разыскать? Ведь мы сидим взаперти. Например, сможешь ты по телефону найти мистера Аптона и убедить его прийти сюда?

— Нет. Но это — не единственный путь. Кто навел на нас полицию, я могу выяснить и по телефону. Давайте хоть с этим разберемся.

— Сейчас не время. Мы не можем даже побриться, сменить рубашки, носки, нижнее белье. Кстати, пойдешь за газетами — купи зубные щетки. Я должен увидеться с мистером Аптоном. Думаю, что стоит повидать и миссис Вальдон. Будешь звонить ей, попроси приехать сегодня же вечером, как стемнеет, и без спутников. Она приедет?

— Да.

— Тогда вот еще что. Дело не срочное, но раз уж тебя так распирает, свяжись с Саулом.

— Хорошо.

— Попроси его быть здесь завтра утром. Я подумал и насчет племянницы Элен Тенцер. Кажется, ее зовут Анна?

— Да.

— Насколько я помню, она подменяет ушедших в отпуск секретарш, не так ли?

— Так... — Брови мои поползли вверх. — Ну конечно, ее ведь можно пригласить сюда. И как только я об этом не подумал!

— Ты прямо задымился от раздражения. Кстати, насчет дыма. Копченая осетрина очень даже неплоха, и я хочу приготовить ее как следует. Когда пойдешь за газетами, купи, пожалуйста, немного фенхеля, лаврового листа, чеснока, петрушки, лука-шалота и томат-пасты.

— В обычном магазине воскресным утром? Откуда?

— Жаль. Тогда купи все, что у них есть.

Тоже мне, знаменитый детектив — даже не знает, что можно купить в магазине! Итак, воскресенье прошло в приятных занятиях — газеты, книги, телевизор — словом, все, что душе угодно. Осетрина была великолепна, несмотря на некоторое несоответствие рецепту — вместо одних трав и овощей пришлось положить другие. А когда я позвонил Люси и сообщил, что в доме гости, которые приглашают приехать и ее, первое, что она спросила, — нашли ли мы постельное белье. Я ответил, что с этим все в порядке, и она успокоилась, а то, что мы скрываемся от полиции, ее как будто и не тревожило. Примерно в девять вечера позвонил Саул. Я объяснил, куда ему завтра прийти. Узнав об убийстве Кэрол Мардус, он звонил нам домой в субботу вечером и в воскресенье утром. И когда Фриц сказал ему, что нас нет дома и больше он ничего не знает, Саул, конечно, разозлился, полагая, что Вульфу просто все надоели и он ни с кем не желает общаться. Не зная, есть ли у Люси запасной ключ, я после ужина остался с парой журналов на кухне, чтобы открыть ей дверь. Но чуть позже десяти услышал, что замок отпирают, и пошел в холл встречать хозяйку. Чтобы приветствовать меня по всем правилам, ей, конечно, потребовались обе руки, и она уронила сумочку на пол.

— Я знаю, почему вы здесь, — сказала Люси.

Бледно-зеленое летнее платье и темно-зеленый жакет прекрасно сочетались с румянцем на ее загорелом лице. Она взяла у меня сумочку.

— И не думай, что я примчалась бы в любом случае. Ты слишком самонадеян. Но все равно нравишься мне. Я правильно поняла? Вы с Ниро Вульфом действительно прячетесь?

Я рассказал ей все, в частности, и то, что Краг и Бингэм утверждали, будто Дик — отец малыша.

— Следовательно, — сказал я, — твое задание выполнено. Теперь осталась мелочь — какая-то пара убийств. Так что если захочешь выставить нас из дома, достаточно снять телефонную трубку. Окружной прокурор с радостью пришлет за нами машину. А вообще было очень приятно познакомиться с тобой. И если я самонадеян, так это ты меня таким сделала. Ну ладно, мистер Вульф хочет кое о чем тебя спросить.

— Скажи честно, Арчи, неужели ты думаешь, что я могу выгнать вас?

— Конечно. Вульфу ты ничем не обязана. А что касается меня, то я, конечно, самонадеян, но все же не до такой степени. Просто я считаю, что если нравлюсь какой-нибудь женщине, значит, у нее хороший вкус.

Люси улыбнулась:

— Где он?

— На втором этаже.

Когда мы вошли в большую комнату, Вульф даже выбрался из кресла. Что ж, незваному гостю приходится быть вежливым. Поздоровавшись с ним, Люси огляделась и, вероятно, немало удивилась, что двое мужчин, будучи дома одни, ухитрились не устроить беспорядка. Потом она выразила надежду, что Вульфу здесь удобно.

— Самое удобное жилище в моей жизни, — пробурчал он. — От всего сердца благодарю вас за гостеприимство. Но я все-таки гончая, а не заяц. Мистер Гудвин рассказал вам, как обстоит дело? Арчи, стулья, пожалуйста.

Я уже нес их, зная, что Вульф останется в кресле, поскольку оно было самым широким и рядом стоял торшер. Мы сели. Вульф разглядывал хозяйку.

— Мы оказались в довольно неприятном положении. Поэтому хочу спросить прямо: мадам, вы сможете быть с нами до конца?

Она нахмурилась:

— Вас интересует, смогу ли молчать? Да. Еще вчера я пообещала Арчи держать язык за зубами.

— Полиция будет оказывать на вас давление, поскольку теперь установлена связь между Кэрол Мардус и мной, и, следовательно, вами, а я сбежал. Вы — моя клиентка, и это я должен защищать вас от неприятностей, а не вы меня. Да еще и мистера Гудвина. Не сомневаюсь, он тоже поблагодарит вас. Но со своей стороны хочу выразить вам признательность и вынужден просить еще об одной любезности. Мне необходимо как можно скорее увидеться с Мануэлем Аптоном. Не могли бы вы завтра пригласить его сюда?

— Что ж, раз вам это нужно — конечно.

— Только не говорите ему, что я здесь. Однажды он сказал, что если вы захотите попросить его о чем-то, то сделаете это лично, без посредников.

— А что я скажу ему, когда он придет?

— Ничего. Просто впустите его в дом. И если я не смогу уговорить его остаться, мистер Гудвин сделает это по-своему. Вы любите куриные яйца?