— Нельзя. У того человека, видно, мозги слегка набекрень. Он взял с меня пятьдесят долларов за сведения, которые обещал кому-то держать в секрете, но предварительно я должен был поклясться на Библии, что никому не расскажу о нем самом. Не вижу логики. А что если мне предложат шестьдесят? Но так или иначе, я раздобыл адрес. — Саул извлек из кармана записную книжку и нашел нужную страницу. — Итак, миссис Артур П. Джордан, Сансет-драйв, четырнадцать двадцать четыре, Лидо Шорз, Сарасота, штат Флорида. По этому адресу были отправлены вещи для Кэрол Мардус, и она получила их.

— Удовлетворительно, — проворчал Вульф и добавил: — По всей вероятности.

Саул кивнул:

— Разумеется, тут нет стопроцентной гарантии. В три двадцать пять ночи есть рейс на Тампу. Это во Флориде. Мне лететь?

Вульф состроил гримасу:

— Полагаю, да.

Он ненавидит самолеты. Я предложил было подвезти Саула до аэропорта Айдлуайлд на машине, но Вульф запретил. Завтра, к десяти утра, мне надо быть на площади Вашингтона. А он знает, как я зеваю, когда не высплюсь. Саул звонил из Флориды четыре раза. В среду днем он сообщил, что по адресу Сансет-драйв, четырнадцать двадцать четыре находится частный дом, в котором проживают мистер и миссис Артур П. Джордан, и Кэрол Мардус гостила там всю прошлую осень и зиму. Поздно вечером в среду он передал, что Кэрол Мардус была беременна — в ноябре- декабре это стало заметно. Следующий звонок — в четверг в полдень — о том, что шестнадцатого января она была помещена в сарасотскую городскую больницу под именем Клары Уолдрон и в ночь на семнадцатое родила мальчика. И наконец в четверг вечером, в двадцать минут одиннадцатого, уже из международного аэропорта Тампы он доложил, что Клара Уолдрон с ребенком пятого февраля улетела оттуда в Нью-Йорк и что сам он прилетает через три часа. Мы с Вульфом облегченно вздохнули. Поиски матери, занявшие у нас сорок пять дней, завершались успешно. Вульф взглянул на меня:

— И сколько денег мы потратили?

— Около четырнадцати тысяч.

— Фу! Скажи Фреду и Орри, что они больше не нужны. И мисс Корбетт — тоже. Миссис Вальдон может снова ехать на побережье. Элу Познеру верни фотоаппараты.

— Хорошо, сэр.

— Проклятье! Все могло быть так просто! Если бы не та женщина.

— Да, сэр. Если бы не убийство. — Но она дала тебе напиться. — Да уж. Если мы сейчас выложим все Кремеру, включая записку, то останется единственный вопрос — идти под суд всем вместе или требовать отдельных процессов? Не только нам с вами, но и миссис Вальдон. Могу проконсультироваться по телефону с Паркером, что хуже — сокрытие улик или заговор с целью воспрепятствовать правосудию.

Вульф сжал губы, тяжело вздохнул, потом еще раз.

— Твои предложения?

— У меня их целая дюжина. Еще два дня назад я понял, что мы можем попасть в идиотское положение, да и вы наверняка предвидели такую возможность. В беседах с Кэрол Мардус мы можем ограничиться выяснением только ее материнства и не говорить об Элен Тенцер. Спросим, куда она дела ребенка, и посмотрим, что скажет. Есть шанс, правда, ничтожно малый, что она отдала кому-то ребенка и не знает его дальнейшей судьбы, тогда очерк в «Газетт» просто пробудил у нее любопытство. Или подозрение. Предложение второе: попытаемся ограничиться нашими обязательствами перед клиенткой. Вы должны были выяснить личность матери — это сделано. Но кроме того, вы обязаны были попытаться установить отцовство Ричарда Вальдона. Поэтому до встречи с Кэрол Мардус давайте наведем справки, что делали она и Вальдон прошлой весной.

Он покачал головой:

— Это снова потребует времени и денег. Ты должен побеседовать с Кэрол Мардус.

— Нет, сэр, — решительно возразил я, — на сей раз беседовать будете вы. Мне пришлось общаться с Элен Тенцер. Я раз двадцать виделся с миссис Вальдон, а вы встречались с ней лишь однажды. Я не отказываюсь ни от какой работы, но, в конце-то концов, гонорар приходит на ваше имя. Пригласить ее утром?

Вульф сердито уставился на меня. Опять разговаривать с женщиной! Но он не мог отрицать, что в моих словах была доля истины. Потом, когда мы уладили этот вопрос, мне еще пришлось убеждать его, что не нужно спешить и говорить клиентке о завершении поисков. Будет лучше, если сперва мы побеседуем с матерью. Перед сном я позвонил Фреду Даркину, Орри Кэтеру и Салли Корбетт и сказал им, что операция закончена, Вульф удовлетворен результатами, а я — тем более. Потом подумал, не позвонить ли домой Кэрол Мардус, чтобы утром пригласить к нам, но в итоге решил дать ей возможность поспать эту ночь спокойно. А утром неожиданно для себя узнал, что она действительно мирно спала. Я хотел позвонить ей на работу около десяти, но еще без десяти девять зазвонил наш телефон. Я в это время был на кухне и уплетал бекон и кукурузные оладьи с медом. Сняв трубку, я услышал женский голос, просивший позвать мистера Вульфа. Я ответил, что он будет после одиннадцати, а я — его доверенное лицо и думаю, что смогу быть полезен. Она спросила:

— Вы Арчи Гудвин?

— Он самый.

— Возможно, вы слышали мое имя. Меня зовут Кэрол Мардус.

— Да, мисс Мардус, слышал.

— Я звоню, чтобы узнать... — Пауза. — Обо мне наводят справки. Здесь, в Нью-Йорке, а также во Флориде. Вам что-нибудь известно об этом?

— Да. Их наводят по распоряжению мистера Вульфа.

— Но почему же он... — Пауза. — Но почему?

— Откуда вы говорите, мисс Мардус?

— Из телефонной будки. Это имеет значение?

— Может иметь. Я бы не хотел обсуждать данную тему по телефону, даже если вы говорите из автомата. Думаю, и вы того же мнения. Ведь вам пришлось потратить немало сил и денег, чтобы сохранить в тайне происхождение ребенка.

— Какого ребенка?

— Право же, не стоит притворяться. Сейчас в этом уже нет смысла. Итак, если вы настаиваете на ответе, приходите к нам. Мистер Вульф освободится в одиннадцать.

Долгая пауза.

— Могу прийти в двенадцать.

— Прекрасно. С нетерпением буду ждать вас.

Повесив трубку, я вернулся к кукурузным оладьям, но теперь, сосредоточенно размышляя, почти не замечал их вкуса. Что поделаешь, до встречи оставалось не так много времени. Выпив вторую чашку кофе, я отправился в кабинет. Покончив с обычными делами, нажал на селекторе клавишу вызова оранжереи. Надо предупредить Вульфа: ведь он полагает, что в одиннадцать она будет сидеть в красном кожаном кресле — так мы с ним решили. Теперь же он сможет приступить к работе на целый час позже и должен по достоинству оценить такой подарок судьбы. Он и оценил. Когда я поведал ему, что наша дама позвонила сама, сэкономив таким образом десять центов из его бюджета, и явится к нам в двенадцать, он пробурчал:

— Удовлетворительно.

А я сумел потратить лишний час с пользой для дела. Предупредив Фрица, что отлучусь, забежал на Одиннадцатую улицу, известил Люси о прекращении спектакля на площади Вашингтона и сказал, что подробности сообщу позже. Затем снял с коляски фотокамеры и отнес их Элу Познеру, попросив прислать счет. В десять минут первого раздался звонок в дверь, и я впервые смог воочию увидеть мать подкидыша, которую мы так долго искали. Первое впечатление было примерно таким: Ричард Вальдон — просто идиот, если, черт побери, при живой Люси решил завести шашни с этой штучкой. Будь она лет на двадцать постарше, ее без преувеличения можно было бы назвать каргой. Но, когда я, усадив гостью в красное кожаное кресло, уселся за свой стол и вновь посмотрел на нее, моему изумлению не было предела: напротив Вульфа сидела совсем другая женщина — так переменилось ее лицо. Ну просто очарование: и нежность во взгляде, и кокетство, и вообще она была сама любезность. Впрочем, «любезность» — это не совсем точно. Она просто не сочла нужным надеть маску любезности для парня, открывшего ей дверь. Да и сладость в голосе, когда она говорила Вульфу, как приятно посетить его дом и встретиться с ним самим, была очень искусственной. А вот вызов звучал вполне натурально и, похоже, был свойственен ей от рождения. Вульф откинулся в кресле, разглядывая гостью.

— Могу сказать то же самое, мадам, — произнес он. — Очень рад этой встрече. Я разыскивал вас на протяжении шести недель.

— Разыскивали меня? Моя фамилия есть в телефонном справочнике, да и в «Дистафф» можно ее найти.

Голос и глаза мисс Мардус выражали едва ли не умиление услышанным. Вульф кивнул:

— Но я-то не знал этого. Мне было известно лишь, что вы родили ребенка и бросили его. Пришлось...

— Вам не было известно, что я родила ребенка. Вы не могли этого знать.

— Зато я знаю сейчас. Во время беременности, точнее, последние четыре месяца перед родами, вы гостили в доме некого Артура П. Джордана в Сарасоте, штат Флорида. Вы поступили в сарасотскую городскую больницу шестнадцатого января под именем Клары Уолдрон и в ночь на семнадцатое родили ребенка. Когда пятого февраля вы, по-прежнему под именем Клары Уолдрон, садились в самолет в аэропорту Тампы, направляясь в Нью-Йорк, ребенок был с вами. Что вы сделали с ним и где он сейчас?

На какое-то мгновение она потеряла дар речи, но потом мы вновь услышали ее голос — почти не изменившийся:

— Я пришла сюда не отвечать на вопросы, а задавать их. Ваш человек наводил обо мне справки здесь, в Нью-Йорке, а затем во Флориде. Зачем?

Вульф поджал губы.

— Не вижу смысла скрывать это, — признал он и повернулся ко мне. — Достань снимок, Арчи.

Я достал из ящика фотографию и вручил ей. Она посмотрела на нее, потом на меня, потом снова на нее и наконец на Вульфа.

— Никогда не видела этой фотокарточки. Где вы ее раздобыли?

— В детской коляске на площади Вашингтона были установлены фотокамеры.

Это сразило ее. Она открыла рот и сидела так довольно долго, потом закрыла его. Снова поглядела на снимок, разорвала его на мелкие кусочки и бросила на столик у кресла.