— Да, я понимаю, что вы не волшебник. Я же сказала.

— И вы можете позволить себе такие траты? Я ведь беру немало.

— Знаю. Я унаследовала довольно большую сумму от бабушки, а кроме того, получаю за книги мужа. У меня собственный дом. — Она улыбнулась. — Если хотите заглянуть в мою налоговую декларацию, она у адвоката.

— В этом нет необходимости. Но расследование может занять неделю, месяц, даже год.

— Пусть. Адвокат говорит, что можно продлевать разрешение на временное содержание ребенка ежемесячно.

Вульф взял со стола полоску бумаги, пристально посмотрел на нее, затем положил обратно и перевел взгляд на женщину:

— Вы должны были прийти ко мне раньше.

— Я приняла окончательное решение только вчера.

— Может быть, это уже слишком поздно. С двадцатого мая прошло шестнадцать дней. Тот телефонный звонок был днем?

— Нет, вечером. Чуть позже десяти.

— Кто звонил — мужчина или женщина?

— Затрудняюсь ответить. Думаю, это был мужчина, старавшийся говорить женским голосом, или, наоборот, женщина, пытавшаяся говорить голосом мужчины, — не знаю, какой из вариантов правильный.

— А все-таки?

Она покачала головой:

— Не могу сказать даже предположительно.

— Что вы услышали? Постарайтесь передать дословно.

— Я была дома одна. Сняла телефонную трубку и сказала: «Особняк миссис Вальдон». Голос осведомился: «Это миссис Вальдон?». Я ответила, что да, и тогда мне сказали: «Спуститесь в вестибюль: там есть для вас кое-что», — и повесили трубку. А в вестибюле я увидела ребенка. Отнесла его в комнату, вызвала своего врача и...

— Простите. Вы были дома весь день?

— Нет. Я провела выходные за городом и вернулась домой около восьми. Ненавижу ездить на машине по воскресеньям, после того как стемнеет.

— А где вы были за городом?

— Около Уэстпорта. У Джулиана Хафта — он издает книги моего мужа.

— А где это — Уэстпорт?

Ее глаза слегка расширились от удивления. Но я-то знал, что список окрестных мест, неизвестных Вульфу, мог бы составить целый географический справочник.

— Ну как же, — сказала она, — Коннектикут, округ Файрфилд.

— И когда вы уехали оттуда?

— Сразу после шести.

— На своей машине?

— Да.

— Машину вел шофер?

— У меня нет шофера.

— Кто-нибудь ехал с вами?

— Нет, я была одна. — Она сделала нетерпеливый жест, вновь демонстрируя свое обручальное кольцо. — Конечно, мистер Вульф, вы — детектив, а я — нет, и мне непонятен смысл всех этих ваших вопросов.

— Значит, вы не имеете обыкновения думать. — Он повернулся ко мне: — Объясни ей, Арчи.

Вульф сознательно оскорбил ее. Не желая утруждать себя разъяснением столь очевидных вещей, взял да и перепоручил это мне.

— Вы, вероятно, слишком заняты ребенком, и у вас нет времени, чтобы все обдумать, — сказал я. — Но предположите на минутку, что это я подкинул мальчика, а потом позвонил вам. Я не сделал бы этого, не зная точно, что вы дома. Возможно, я слонялся бы где-то поблизости, ожидая вашего прихода. Еще вероятнее, что я знал о вашем отсутствии в выходные и о том, что вернетесь вы засветло. Я мог даже знать время, когда вы покинули Уэстпорт. Теперь последний вопрос: был ли кто-нибудь с вами в машине? Ведь если кто-то был, он лучше всех знает, когда вы вернетесь домой.

— О господи! — Она изумленно уставилась на меня. — Но если... — И, не закончив фразы, повернулась к Вульфу:

— Ну ладно. Спрашивайте все, что хотите.

— Не хочу, а должен, — проворчал он. — Если соглашусь взяться за работу. У вас собственный дом. Где он расположен?

— Одиннадцатая Западная улица, около Пятой авеню. Мне он достался по наследству. А построил его еще мой прадед. Старый дом Армстедов. Но он мне нравится и Дику тоже нравился.

— Вы сдаете комнаты?

— Нет. Но теперь, наверно, буду.

— А горничная и кухарка живут с вами?

— Да.

— А еще кто?

— В будни приходит женщина помогать по хозяйству.

— Мог ли в январе у горничной или кухарки родиться ребенок?

Она улыбнулась:

— У кухарки — определенно нет. Да и у горничной тоже. Она работает у меня почти два года.

— А у их родственников? Допустим, у сестры одной из них. Ведь какой шанс пристроить нежеланного племянника. — Вульф сделал движение рукой, как бы отбрасывая такую возможность. — Но это было бы слишком просто. — Он постучал пальцем по бумажке. — Кстати, это была английская булавка?

— Нет, обычная.

— Неужели? — Брови его поднялись. — Вы сказали, она была внутри одеяла. Где именно? Около ног, туловища или головы ребенка?

— Мне кажется, около ног, но точно не помню. Я вынула малыша из одеяла, а потом уже заметила бумажку.

Вульф повернулся ко мне:

— Арчи, ты обычно высказываешь свое мнение, оценивая все в цифрах. Какова, по-твоему, вероятность, что записку к одеялу прикалывала не женщина?

Я раздумывал ровно три секунды.

— Не хватает информации. Куда именно воткнули булавку? Какая одежда была на ребенке? Мог ли ребенок уколоться? Если оценить грубо — десять против одного, но никакого пари. Я просто отвечаю на ваш вопрос.

 — А я и не предлагал заключить пари. — Он вновь повернулся к миссис Вальдон:

— Полагаю, ребенок не был завернут в одеяло голым?

— Конечно. Он был одет, даже слишком. На нем были свитер, вельветовые шапочка и комбинезон, рубашка, маечка, непромокаемые штанишки и пеленка. Да, и еще вязаные башмачки.

— Были в одежде английские булавки?

— Конечно, в пеленке.

— А пеленка была... чистой?

— Нет, испачкана. Мне кажется, ее не меняли несколько часов. Я выбросила ее еще до прихода врача, и вместо пеленки пришлось взять наволочку.

— Кстати, раз уж вы поинтересовались моим мнением, — вклинился я в разговор. — Двадцать против одного, что если все-таки женщина прикрепила бумажку к одеялу, одевала мальчика не она.

Вульф промолчал. Он повернул голову и взглянул на настенные часы. Час до ленча. Он глубоко вздохнул, втягивая носом воздух, потом выдохнул через рот и повернулся к женщине:

— Видимо, нам потребуются от вас дополнительные сведения. Мистер Гудвин справится с этим не хуже меня. А пока давайте договоримся. Я принимаю обязательства выяснить личность матери подкидыша и определить с возможной точностью, был ли ваш муж его отцом. При этом я не даю гарантии, что расследование будет успешным. Я правильно сформулировал?

— Как вам сказать... да.

— Очень хорошо. Осталась лишь небольшая формальность — аванс за мои услуги.

— Да, разумеется. — Она протянула руку к сумочке. — Сколько я вам должна?

— Неважно. — Он отодвинулся вместе с креслом и встал. — Доллар, сотню долларов, тысячу. У мистера Гудвина будет к вам много вопросов. Извините.

Он вышел из комнаты и отправился в кухню. На ленч ожидалась икра западноевропейской сельди с запеканкой из риса, овощей и мяса — одно из тех немногих блюд, о которых они с Фрицем всегда спорили и никак не могли прийти к единому мнению. Оба были согласны, что туда следует добавлять свиное сало, анчоусное масло, кервель, лук-шалот, петрушку, лавровый лист, перец, майоран и сливки. Предметом спора всегда оказывался репчатый лук. Фриц был за него, а Вульф насмерть стоял против. Вполне вероятно, они и теперь будут общаться на повышенных тонах, поэтому, перед тем как взять блокнот и приступить к вопросам, я решил закрыть дверь, которая у нас, кстати, звуконепроницаема. А когда вернулся к столу, она вручила мне чек на тысячу долларов ровно.

2

Вечером того же дня, без пятнадцати пять, я стал участником небольшого совещания на кухне у Люси Вальдон на Одиннадцатой Западной улице. Я стоял, прислонившись к холодильнику, и держал стакан молока. Миссис Вера Доуд, кухарка, съедавшая, судя по ее габаритам, добрую половину того, что готовила, сидела рядом на стуле. Это она по моей просьбе принесла молока. Мисс Мэри Фольц, горничная, стояла напротив спиной к раковине. Лет эдак десять назад ее было бы трудно обойти вниманием. Да и сейчас, впрочем, она была еще ничего.

— Мне нужна ваша помощь, — произнес я и отпил молока.

Я не рассказал вам о своей первой беседе с очаровательной клиенткой вовсе не потому, что хотел скрыть что-то. Просто нет нужды излагать здесь дословно все записанное в моем блокноте. Приведу лишь несколько выдержек. Никто из близких ей людей, в том числе и родные, не испытывал к ней недобрых чувств, по крайней мере таких, чтобы посадить на шею чужого ребенка. Ее отец и мать сейчас находились на Гавайских островах — они отправились в кругосветное путешествие. Женатый брат жил в Бостоне, а замужняя сестра — в Вашингтоне. Лучшая подруга Лена Гатри (бумажку, приколотую к одеялу, наша клиентка показала только ей, врачу и адвокату) считала, что ребенок похож на Дика. Но Люси не была в этом уверена. Она не хотела давать ребенку имя, пока не решит окончательно оставить ли его у себя. В качестве шутки предложила — Моисей, поскольку никто не мог с полной уверенностью назвать отца этого библейского персонажа. Потом миссис Вальдон перечислила дюжины две фамилий: пятерых гостей Хафта, проводивших те самые выходные в Уэстпорте; четырех женщин, с которыми у Дика, возможно, была интимная связь в апреле шестьдесят первого, а также имена еще десятка лиц, в основном мужчин, которые могли быть лучше осведомлены о похождениях Дика, чем его вдова. Среди них я отметил как наиболее для нас интересных Лео Бингэма, телепродюсера, Уиллиса Крага, литературного агента, и Джулиана Хафта, главу издательства «Парфенон пресс». Думаю, этих выдержек из моего блокнота будет достаточно.