Зная Берни как любителя легких приключений, я был абсолютно уверен, что не увижусь с ним до утра, и поэтому решил вернуться в «Шэд-отель» и еще раз поговорить с Джейком Хессоном.

Бар оказался закрытым. Тогда мое внимание привлек администратор отеля, лениво перелистывавший журнал.

— Не знаю вашего имени, — облокотился я о конторку. — Закуривайте.

— Моя фамилия Ларсон. Спасибо, не курю, — отозвался он.

— А как зовут вашего бармена? По-моему, я встречал его где-то.

— Джейк Хессон.

— Кажется, раньше он работал в баре Майка. Это на задворках клуба «Флориан». Я не ошибаюсь?

— Нисколько. Он появился у нас с год назад, — ответил Ларсон, взглянув на меня без особого любопытства.

— Постарайтесь вспомнить точную дату.

— Сентябрь прошлого года. А чем вызван такой интерес?

— То есть как раз, когда у вас останавливалась Фэй Бенсон, — уточнил я, оставив его вопрос без внимания.

— Фэй Бенсон? — Ларсон отодвинул журнал. Он явно не мог решить, как отнестись ко мне: с подозрением или с участием. — Вы имеете в виду исчезнувшую девушку?

— Ее самую. Когда она здесь останавливалась, Хессон уже работал в баре?

— Нет.

— Забавно. А он утверждает, что встречал ее здесь.

— Вас интересует мисс Бенсон?

— Именно. Я расследую ее дело по заданию «Крайм фэктс». И как долго она здесь прожила?

— Вы что же, хотите сказать, что это дело снова открыли?

— Оно никогда и не закрывалось. Как долго, я вас спрашиваю, она здесь прожила?

Пододвинув к себе большую, добротно переплетенную в кожу книгу, Ларсон принялся листать ее страницы. После небольшой паузы он произнес:

— Записалась он девятого августа, а пропала — семнадцатого.

— Она оплатила счет за номер, прежде чем исчезла?

— Нет. За ней остался долг в тридцать монет. Полагаю, что эти денежки плакали.

— Как распорядились ее вещами?

— Их конфисковала полиция. Да там и было-то кот наплакал: дамская сумка и чемоданчик.

— Посетители у нее бывали?

— Нет, на ее имя не поступало даже почты.

— Может быть, ей звонили по телефону?

И на этот вопрос Ларсон отрицательно покачал головой:

— Правда, спустя три дня после исчезновения мисс Бенсон ее разыскивала какая-то девушка. Но пока она жила у нас, ею никто не интересовался.

— Что за девушка?

— Не знаю. Она пришла и спросила: не появилась ли мисс Бенсон. Когда я ответил, что нет, она оставила телефон и просила позвонить, если мисс Бенсон вернется.

— Вы сообщили об этом полиции?

— О девушке? А зачем? Достаточно того, что их кованые каблуки прежде всего затопали именно здесь. Ничто так не отпугивает посетителей, как это стадо в мундирах. Дела в гостинице идут не так уж прекрасно, чтобы мы могли позволить себе разбазаривать клиентуру.

— А вы случайно не помните, как звали эту посетительницу?

Ларсон раскрыл на последней странице книгу регистрации посетителей, отцепил прикрепленную там визитную карточку и протянул ее мне. На карточке значилось:

ДЖОАН НИКОЛЬС

КВАРТИРА «Б»

ЛИНКОЛЬН-АВЕНЮ, 76, УЭЛДЕН, У-75600.

Поблагодарив, я спрятал карточку в бумажник.

— Хессон где-нибудь поблизости? Мне надо перекинуться с ним парой слов.

— Он живет не здесь. У него комната на Бэй-стрит.

— Вы помните номер?

— Двадцать семь, а в чем дело?

— Да никакого особого дела. Просто я по крупицам подбираю информацию, как сорока таскает все, что блестит. Сорока, знаете ли, напугала мою маму перед тем, как я появился на свет Божий. Пожалуй, мне пора закругляться. Утром увидимся.

Оставив его в полном недоумении, я поднялся к себе в номер. С полчаса я тщетно пытался заснуть. Внезапно дверь номера распахнулась и вспыхнул свет. Прищурясь, я сел на постели и тут узнал стоявшего в дверном проеме Берни.

— Ради всех святых, дашь ли ты мне спокойно поспать? — прорычал я.

— Тебе бы следовало быть на ногах и работать, как это делаю я, — заявил Берни, нетвердой походкой направляясь к моей кровати. — Правда, я слегка окосел.

Он тяжело хлопнулся на постель и важно надул щеки:

— Есть недурная новость: у Фэй был приятель!

— Повтори, — воскликнул я, пораженный, — тебе удалось его разыскать?

— Разыскать пока не удалось, зато я достал превосходное описание его внешности. Я был уверен, что такая задавака, как эта Бенсон, не сможет обойтись в своей жизни без приятеля: это противоречило бы природе вещей. Я таки познакомился с той рыжей. Она величает себя Доун, но готов биться об заклад, что настоящее ее имя Беула, Дагмара или что-нибудь в этом роде, внушающее страх и благоговение. А какова собой! Никаких тебе запретов, ограничений, зато какая пылкая страсть к деньгам!

— И что же она тебе поведала?

— Она работала в клубе в одно время с Фэй, — объяснил Берни, протирая глаза. — То ли пол качается под ногами, то ли я пьянее, чем мне кажется.

— Да нет, — произнес я не без сарказма, — на море сегодня действительно шторм. Ну выкладывай, что там у тебя.

— Доун рассказала, что никто из девушек не был с Фэй Бенсон на короткой ноге. Это вовсе не значит, что она держалась высокомерно — просто у нее была собственная костюмерная, и она предпочитала пользоваться именно ею. Остальные девушки, как это всегда водится, любили о ней посудачить. Через три дня после начала работы Фэй в клубе Доун видела, как она разговаривала с человеком, сидевшим за рулем машины. Это случилось вечером. Машина стояла в дальнем конце переулка, того, что позади клуба. Рассмотреть лицо того человека Доун как следует не смогла: он был в шляпе, надвинутой на глаза, и дымчатых очках, явно излишних, поскольку уже стемнело. Машина была дорогой марки: двухцветный кремово-зеленый «Кадиллак» с откидным верхом.

— Эй ты, остолоп, этот тип мог ведь просто спрашивать дорогу.

— Я подумал о такой версии. — Берни широко открыл глаза и опять с подозрением уставился в пол. — Может, это и не сразу бросается в глаза, но у меня настоящий талант детектива. Через пару дней Доун снова встретила этого человека. Он разговаривал с Фармером в швейцарской у служебного входа: тут-то ей и удалось его хорошенько рассмотреть. Когда Фармер остался один, Доун поинтересовалась, с кем это он беседовал. Фармер ответил, что этот человек поджидал Фэй, а сам он с ним не знаком. На всякий случай, чтобы не запамятовать, я записал его приметы.

— Просто очаровательно, что ты не забыл это сделать. Я поражаюсь, как ты сумел сюда добраться в подобном состоянии.

Берни самодовольно хмыкнул, извлек бумажник и достал из него сложенный листок:

— Мне помогла дойти Доун. Вот какая это девушка! Она утверждает, что никогда не упускает случая пополнить свой банковский счет. Знаешь, как она меня величала? Гусем, несущим ей золотые яйца. Остроумно, не правда ли?

— Кончай об этом, пьяный повеса, — огрызнулся я, — покажи-ка мне лучше твое описание.

Берни поднес к глазам листок бумаги, нахмурился и произнес:

— Что за чудеса! Неужели я писал по-китайски?

— Олух, ты же читаешь вверх ногами!

— В самом деле? — Берни перевернул страницу. — А я, признаться, готов был подумать, что от алкоголя неожиданно повысился мой культурный уровень. Итак, это был мужчина ростом около шести футов, сухощавый, загорелый, с усиками. Темные очки он носит даже ночью. На нем было пальто из верблюжьей шерсти, белая рубашка и галстук-бабочка в крапинку. На правой руке он носит золотую цепочку, на левой — золотые часы с браслетом. Эти штучки были действительно золотыми — тут Доун не проведешь. На вид незнакомцу около тридцати пяти. Неплохое описание, а?

Я взял листок из дрожащей руки Берни, сложил его и спрятал в ящик тумбочки у кровати.

— Недурно. Мы определенно обскакали полицию. Они ведь так и не докопались до этого человека. Есть ли у тебя что-нибудь еще?

— Не слишком ли много ты хочешь получить за одну ночь? Доун перевела разговор на тему о том, как она любит деньги, и остановить ее не могла никакая сила в мире.

— Тогда нам пора расходиться. На всякий случай твой номер слева, следующий за моим.

— А каковы твои успехи? — Берни подозрительно покосился на меня. — Твои-то розыски дали хоть какие-нибудь результаты? Чем занимался ты все это время?

— Множество дел. Тебе, однако, трудно будет сосредоточиться, поэтому отправляйся-ка спать. Поговорим утром.

— Недурная мысль, — Берни поднялся. — С удовольствием чуток сосну. Но ты не берись за дело спозаранку. Подозреваю, что у меня будет похмелье.

— Спать, спать! — сказал я и выключил свет.

2

В половине десятого утра я заглянул в номер к Берни. Он так и не нашел в себе сил раздеться и, открыв рот, спал мертвецким сном. Рассудив, что будить его нет никакого смысла, поскольку работать в таком состоянии он все равно не сможет, я тихо прикрыл за собой дверь и спустился в вестибюль. Попросив Ларсона не беспокоить Берни, я направился в гараж, вывел «Бьюик» и поехал на розыски дома Джоан Никольс.

Он помещался на тихой улочке в противоположном конце города — высокое серое строение с выцветшими зелеными шторами в окнах и каменной лестницей, ведущей к парадному подъезду.

Оставив «Бьюик», я поднялся по ступеням и остановился в вестибюле, рассматривая ряд почтовых ящиков, в надежде найти на одном из них имя Джоан Никольс, но, не обнаружив его, я легонько постучал в дверь к привратнику.

На стук появился тучный мужчина в жилетке с погасшей сигарой в зубах. Взглянув на меня безо всякого интереса, он промычал: «Все занято», — и хотел было захлопнуть дверь, но я успел вставить носок ботинка в дверную щель.