— Новичок?

Кейбот кивнул:

— Пол был выдающейся личностью. Уже тогда в нем была какая-то особенная внутренняя сила. Возможно, что он и тогда уже был несколько того… Я не психиатр. Энди Хиббард говорил мне… впрочем, сейчас это не имеет для вас значения. Во всяком случае, мы предпочитали оставлять его в покое. Ну а тут он случайно попался нам в руки. Кто-то разъяснил ему, чего мы от него хотим. Он даже не волновался. Спросил, на котором этаже комната Энди, а мы сказали ему, что на четвертом, тремя этажами выше. Он ответил, что в таком случае он сожалеет, но не сможет этого сделать. Фред Бауен заявил: «А в чем дело? Ты не калека? Или да?». Потом, когда Бее произошло, мы вспомнили об этом. Пол ответил, что совершенно здоров и в порядке. Билл Гаррисон, который был рассудительным, наверное, уже в колыбели, поинтересовался у него, не страдает ли он головокружениями. Тот сказал, что нет. Тогда мы отконвоировали его наверх. Обычно в подобных случаях полюбоваться на эту потеху собралось бы не более дюжины, но, принимая во внимание то, как он это воспринял, вверх по лестнице нас отправилось тридцать пять человек. Никто его и пальцем не тронул. Сам пошел, потому что знал, что было бы, если бы он отказался.

— А что было бы?

— Да все что угодно. Что нам в тот момент пришло бы в голову. Вы же знаете студентов.

— Так мало, как только возможно.

— Да. Итак, он пошел. Я никогда не забуду, какой у него был вид, когда он задом вылезал из окна в холле. Он был весь белый как простыня, но в нем было и еще что-то, не знаю что. Меня это проняло до глубины души. Энди Хиббарда тоже, потому что он бросился к Чейпину и крикнул, чтобы тот вернулся обратно, что он пойдет сам. Но остальные оттащили Энди назад и посоветовали ему не сходить с ума. Все, кто мог, повысовывались в окна и смотрели наружу. Остальные побежали в соседнюю комнату и смотрели в окна оттуда. Была лунная ночь. Чейпин удачно выбрался на карниз, выпрямился, продвинулся немного вперед и, вытянув руку как можно дальше, попытался достать до соседнего окна. Я этого не видел, я не смотрел, но другие мне говорили, что он вдруг задрожал и тут же полетел вниз.

Кейбот замолчал. Он полез в карман за портсигаром и закурил, довольно неуверенно держа спичку у сигареты. Несколько раз затянувшись, он добавил:

— Вот и все. Так это и случилось.

— Вы говорили, что вас было тридцать пять? — пробурчал Вульф.

— Да. Это выяснилось потом. — Кейбот втянул дым. — Разумеется, мы скинулись и сделали все, что можно. Два месяца он пролежал в больнице, перенес три операции… Не знаю, откуда он раздобыл список наших фамилий, предполагаю, что от Энди. Энди вообще ужасно переживал эту историю. Во всяком случае, в тот день, когда он вышел из больницы, он прислал нам стихи, которые сам написал. Он нас благодарил… Это было ловко написано! И только один из нас оказался достаточно догадлив, чтобы разобраться, какого рода была эта благодарность. Питни Скотт.

— Питни Скотт, таксист?

Кейбот поднял брови:

— Вам следовало бы заняться историей нашего курса, мистер Вульф. Пит начал пить в 1930-м. Одна из жертв экономической депрессии. Но пьет не так, как Майкл Эйерс, — чтобы портить настроение другим. Он пьет, чтобы сделать хуже себе. Я видел, что вы установили ему сумму в пять долларов. Я их заплачу.

— Действительно? Но это свидетельствовало бы о том, что вы склонны принять мое предложение.

— Конечно, склонен. Все мы склонны. И вы это знаете. А что еще мы можем сделать? Нам грозит смерть, вне всякого сомнения. Я только не могу понять, если Пол Чейпин носил это в себе, почему он так долго ждал, прежде чем решил от этого избавиться. Возможно, недавний успех добавил ему ту щепотку веры в себя, которой ему недоставало. Или денег на финансирование его плана — не знаю. Разумеется, мы принимаем ваше предложение. А вам известно, что примерно месяц назад Эдлер, Прэтт и Бауен всерьез обсуждали идею нанять гангстера, чтобы убить его? Они хотели привлечь и меня, но я отказался — в определенный момент у каждого из нас начинает сжиматься желудок. А мой начало выворачивать прямо тогда, и они отказались от этой идеи. Что же еще мы можем поделать? Полиция бессильна, я это понимаю и нисколько на них не обижаюсь, они способны справиться с обычными людьми, но не с Полом Чейпином — следует отдать ему должное. Месяц назад трое из нас наняли частных детективов, но с таким же успехом мы могли бы привлечь отряд бойскаутов. Детективы проводили целые дни в поисках пишущей машинки, на которой были написаны имена с угрозами, но так ничего и не обнаружили. Да если бы и нашли, они не смогли бы пришить это Полу Чейпину.

— Да. — Вульф потянулся и нажал кнопку звонка Фрицу. — Ваши детективы были у меня и предложили отдать мне все результаты своего расследования — с вашего согласия. — Появился Фриц, и Вульф знаком дал ему понять, что хочет пива. — Мистер Кейбот, а что имел в виду мистер Чейпин, когда написал, что вы убили в нем мужчину?

— Э… а разве это не поэтическая метафора?

— Можно это и так назвать. Но только ли метафора или информация по существу?

— Я этого не знаю.

Кейбот опустил глаза. Я наблюдал за ним, и мне показалось, что он действительно растерялся. Так-так, дорогой мой, похоже, что в твоей сексуальной жизни тоже не все в порядке.

— Об этом я вам ничего не могу сказать. Сомневаюсь, знает ли об этом хоть кто-то из нас. Вам следовало бы спросить у его врача.

Тут в дискуссию вмешался новый голос. Несколько минут назад Джулиус Эдлер и Алекс Драммонд подошли поближе к Вульфу и тихо слушали. Эдлер, наверное, потому что он сам юрист, и, следовательно, не доверяет юристам, а Драммонд потому, что он тенор. Никогда в жизни я еще не видел тенора, который не был бы любопытным. А теперь Драммонд, хихикая, проговорил:

— Или у его жены.

— У чьей жены? — рявкнул на него Вульф.

— Пола, конечно.

За эти семь лет я видел Вульфа в изумлении всего три раза — по крайней мере, мне так кажется, а сейчас это случилось в четвертый раз. Он даже пошевелился в кресле. Глядя не на Драммонда, а на Кейбота, он спросил:

— Это еще что за глупости?

Кейбот кивнул:

— Действительно, Пол женат.

Вульф налил себе стакан пива, выпил половину, немного подождал, пока осядет пена, и допил до конца. Поискал свой платок, но тот упал на пол. Из ящика, где у меня лежит запас носовых платков, я вынул один и подал ему, чтобы он вытер губы.

— Расскажите мне немного о ней.

— Это… — Кейбот явно искал слова. — У Пола Чейпина бывают разные фантазии, скажем так, и его жена — одна из них. В девичестве — Дора Риттер. Он женился на ней три года назад, живут в квартире, которую сняли на Перри-стрит.

— Кто она такая и кем была раньше?

Кейбот снова заколебался, но иначе. На этот раз, похоже, он искал не слова, а пути, как бы выбраться из этого положения.

Наконец он сказал:

— Мне не совсем ясно… я действительно не понимаю, чем это может вам помочь, но, возможно, вам желательно это знать. Однако я, пожалуй, не… будет лучше, если Бертон сам вам все расскажет. — Он обернулся и позвал: — Лорри! Поди-ка сюда на минутку.

Бертон стоял в кучке, которая развлекалась у стола выпивкой, и в этот момент как раз был занят смешиванием хайбола[3]. Он оглянулся, сказал что-то архитектору Фаррелу и направился к столу Вульфа. Кейбот обратился к нему:

— Мистер Вульф как раз спросил меня, кем была жена Пола. Возможно, я осторожен больше чем нужно, но лучше будет, если ты сам ему об этом расскажешь.

Бертон посмотрел на Вульфа и нахмурился. Он бросил взгляд на Кейбота и отрезал раздраженным голосом:

— А почему бы не ты или кто-то другой? Об этом знают все.

Кейбот улыбнулся:

— Я же сказал, что, возможно, я излишне перестраховываюсь.

— Думаю, что да. — Бертон обратился к Вульфу. — Дора Риттер была служанкой и работала у меня. Ей около пятидесяти, она чрезвычайно безобразна, способна, так что дальше некуда, и упряма, как мокрый сапог. Пол Чейпин женился на ней три года тому назад.

— Зачем он это сделал?

— Это я могу сказать вам точно. Просто он психопат.

— Об этом мне уже сообщил мистер Хиббард. А какую работу она у вас выполняла?

— Как это, какую работу?

— Ну, например, работала она у вас в ординаторской?

Доктор нахмурился:

— Нет. Она была прислугой у моей жены.

— Как долго она у вас была и как давно ее знал Чейпин? Простите, — Вульф погрозил ему пальцем, — я должен попросить вас набраться терпения для беседы со мной. Я только что пережил потрясение и совершенно растерян. Я прочел все романы Пола Чейпина и поэтому, естественно, полагал, что целиком и полностью постиг его характер, темперамент, образ мышления и манеру поведения. Я считал, что он не способен вести себя как все, идти на поводу у чувств и совершать поступки, ведущие к женитьбе. Теперь же, когда я узнаю, что у него есть супруга, я в шоке, я почти в отчаянии. Мне просто необходимо узнать о ней все, что возможно.

— Ну если так, — Бертон бросил на него оценивающий взгляд. Видно было, что он раздражен, но сдерживается, — то вы вполне можете узнать об этом и от меня. Все это уже было предметом всеобщего обсуждения. — Он окинул присутствующих быстрым взглядом. — Мне это известно, хотя, естественно, само обсуждение не доходило до моих ушей. И если вам покажется, будто я говорю об этом с неохотой, то лишь потому, что все это было крайне неприятно для меня.

— Это понятно.

— Да. Это была довольно неприятная история. Вы, видимо, не слышали, что только я один из всех нас — из всей этой компании — знал Пола Чейпина раньше, еще до того, как он поступил в университет. Мы с ним из одного города, росли более или менее вместе. Он влюбился в одну девушку. Я ее знал, но для меня она была просто одной из знакомых девушек, ничего больше. А он совершенно потерял из-за нее голову и в конце концов своей настойчивостью добился от нее какого-то согласия. Это было перед его отъездом в университет. А потом с ним случилось несчастье, он стал калекой, и на этом все кончилось.