Я налил себе выпить и стал праздно размышлять о том, как далеко было до Орегона, где теперь была Джули, или о том, как она летит в самолете — ремни безопасности с застежкой крепко стягивают ее бедра. Сексуальному маньяку становится легче от подобных мыслей. Зазвонил телефон.

— Холман, — сказал я, сняв трубку.

— Эй! — раздался хриплый голос. — Он все еще в больнице с сотрясением мозга, да? А я-то поначалу принял тебя за какого-то мазохистского педика.

— Привет, Пит, — весело сказал я. — Ты по поводу той пленки о лесбийской любви; она, видимо, у тебя в единственном экземпляре?

— У тебя определенный талант, Холман, — сказал он, — определенный. Даже жаль, что он весь попусту растрачивается на это дело. Насколько мне известно, существует вообще только одна копия, а негатив уничтожен. — Он хмыкнул. — За предоставление определенных услуг, как говорится. Но у меня ее нет.

— Я думаю, ты простишь мне мои слова, Пит, но я нахожу крайне затруднительным для себя поверить тому, что ты здесь наговорил.

— Да мне начхать на то, чему ты веришь, а чему нет, Холман, — сказал он. — Я уже в самом начале сказал тебе, что ничего кроме неприятностей тебе это дело не принесет. Но нет же — он все роет. Сейчас тебе предоставляется последний шанс. Если только Эдди Браун не помешает тебе им воспользоваться.

— Эдди Браун пугает меня так же, как испугала бы большая жирная канарейка. Просто жуть, — сказал я.

— Когда ты говоришь о самом Эдди — тут я с тобой заодно, — сказал он. — Но у Эдди есть деньги. А эти хрустящие бумажки могут быть очень полезны. Можно кого-нибудь нанять. И нанять профессионалов, если ты понимаешь, о чем я говорю.

— До этого я бы додумался и без посторонней помощи, — сказал я спокойно. — Твое время истекло, Пит, поэтому если у тебя есть, что сказать, то почему бы тебе не выложить это сейчас?

— Я повторяю еще раз то, что уже говорил раньше. — В его голосе звучала металлическая жесткость. — Это дело, если ты продолжишь рыться в нем, принесет горе всем, включая Элисон Вейл и Глорию Ла-Верн. Если ты бросишь это занятие, то я, возможно, смогу убедить Эдди забыть обо всем и спустить это дело на тормозах. Он ведь всегда сможет завести себе и другого Майка Олсена. Если ты не прекратишь свои поиски, то сильно пострадают все, кого это коснется. А тебя, в конце концов, настигнет смерть. Возможно, и то, и другое.

— Ты несешь чушь, Пит, — сказал я обычным тоном. — И, по-моему, ты сам уже догадался об этом.

— Эдди собирается «заказать» тебя, — сказал он. — Возможно, я возьму себе этот «заказ».

— Случайно не Эдди «заказал» партнера Чарли Стрэттона? — спросил я. — Парня по имени Лоу Эшбери. Помнишь такого? Он утонул в собственном бассейне.

— Ты нашел кого-то с очень длинным языком, — холодно заметил я. — Но это ни черта не значит, Холман, поэтому не обманывай себя. Лоу Эшбери давно мертв, и тело его давно сожрали червяки. Никто теперь уже ничего не докажет. Возвращайся к своей мужеподобной лесбиянке и скажи ей, пусть она лучше угомонится.

— Ты писаешь против ветра, Пит, — сказал я ему.

— Наверное, я сейчас же позвоню Эдди, — сказал он, — и скажу ему, что я беру этот «заказ».

Я повесил трубку. Обмениваться угрозами с человеком, которому только в цирке клоуном работать, показалось мне совершенно бесплодным занятием. Я налил себе выпить и стал размышлять по поводу Пита и его телефонного звонка. Вопрос стоял так: либо он, действительно, пытался напугать меня до смерти, чтобы я отстал, либо он хотел удостовериться в том, что его угрозы только укрепят меня в намерении копать дальше? Вопрос был хороший, жаль только, что у меня не было на него ответа. Я протянул свою выпивку до без пятнадцати восемь и потом вышел к машине.

Сильвия Мэдден почти сразу открыла дверь, как только я поднялся по знакомым пятнадцати ступенькам и позвонил в дверь. На ней было другое длинное платье из тонкого шелка кобальто-синего цвета. Оно плотно прилегало к пышным округлостям ее тела во всех нужных местах. Когда Сильвия шла, оно выпрямлялось и издавало характерный шорох. «Шапочка» клубничных волос была тщательно причесана, огромные живые голубые глаза искрились, ее широкий рот расплывался в приветливой улыбке.

— Добро пожаловать, герою, — сказала она. — От Чарли Стрэттона я тоже слышала о твоих подвигах. Он говорит, Эдди очень расстроен.

Я ступил в прихожую и закрыл за собой дверь. Затем мы направились в гостиную.

— Готовить для тебя обед превращается в привычку, — сказала она, следуя к бару. — Надеюсь, сегодня нам никто не помешает. Что ты пьешь, Рик?

— Бурбон со льдом, пожалуйста, — сказал я.

Она приготовила напитки и запустила мой бокал вдоль по барной стойке. Я поднял свой бокал, она подняла свой.

— Не знаю за что бы нам выпить, — сказала она. — За более тесное знакомство, наверное?

— Я «за», — сказал я.

Она медленно облизнула языком нижнюю губу.

— Расскажи мне, как это было, Рик.

— У Эдди есть хижина на холмах, — начал я. — Туда они меня и привезли. — Я подумал, что не было необходимости здесь упоминать о Джули. — Цель состояла в том, чтобы Олсен отдубасил меня там, приподав тем самым урок хорошего поведения. Эдди отправился в город, а Олсен впоследствии должен был к нему присоединиться на моей машине.

— Оставив тебя одного избитым в хижине?

— Именно. Только все получилось наоборот.

— Чарли говорит, Эдди замышляет убить тебя. Он раздражен… я имею в виду Эдди… и я полагаю, что Чарли тоже не в восторге. Чарли считает, что насилие не является решением твоей проблемы.

— А что является?

Она грациозно пожала плечами.

— Я не знаю, нашел ли Чарли ответ на этот вопрос. А если нашел, то он мне об этом не докладывал.

Я подумал, что кое-чем обязан Дуэйну Ларсену, не многим, но обязан. Мне почти не терпелось увидеть его скачущим вприпрыжку по собору Нотр Дам в облике Горбуна.

— Я тут кое о чем вспомнил, — сказал я. — Ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоим телефоном?

— Чувствуй себя как дома, — с легкостью сказала Сильвия. — У меня в спальне наверху есть параллельный телефон, если это личный разговор.

— Это не личный. — Я подошел к телефону и набрал номер Ларсена.

— Дуэйн Ларсен, — настороженно произнес его голос через несколько секунд.

— Рик Холман.

— Хей, Рик. — Его голос зазвучал бодро. — Я разговаривал с Мэнни Крюгером. Вел разговор так, как вы советовали. Сработало идеально.

— Блеск, — сказал я. — Как ваша подруга?

— Саманта? — Он хмыкнул. — Нервничает. С тех пор как вы уехали. Никак не может меня ублажить. Это кажется забавным, но ко мне снова возвращается моя мужская сила. Теперь у меня встает от одного взгляда на нее.

— Тогда вам не должны мешать, — сказал я. — Как у вас взаимоотношения с частными охранниками на въезде?

— Нормально, я думаю. Я подбрасываю им деньжат понемногу, время от времени.

— Подбросьте-ка еще, и прямо сейчас, — сказал я. — Скажите им, чтобы к вам никого не пропускали, вы поняли, никого.

— Вы думаете, мне грозит опасность?

— Нет, — сказал я. — Но кто может поручиться?

— Думаю, вы правы, — сказал он. — Я не хочу, чтобы Эдди Браун вломился мне в дом, как прошлый раз.

— И не увез бы Саманту с собой, — сказал я. — Она ваша, куплена и оплачена целиком, верно?

— Вы правы, черт возьми, по этому поводу, Рик, — сказал он. — Я сейчас же переговорю с охранниками.

— Счастливой ночи, — сказал я и повесил трубку.

— Ну, все дела завершены? — заботливо поинтересовалась Сильвия.

— Конечно, — сказал я. — Что на обед?

— Мамочка сама приготовила, — сказала она. — Я решила, что после прошлой ночи тебе нужно восстановить силы, как говорится. На первое — морские моллюски, потом — огромный сочный стейк с луком и жареным картофелем.

— А яблочный пирог?

— Издеваешься надо мной? — сказала она. — Еще ирландский кофе, и если ты все еще будешь голоден, можешь доесть остатки моего стейка.

— Звучит здорово, — сказал я.

И было здорово. К тому времени, как мы завершили обед, попивая ирландский кофе, я чувствовал, что наелся до отвала, если не объелся вовсе. Сильвия улыбалась мне с другого конца стола.

— Что теперь будешь делать, Рик?

— Допивать свой ирландский кофе, — сказал я. — Он хорош.

Она скорчила гримасу.

— Я имела в виду — теперь, когда ты отправил Олсена в больницу, а Брауна ожесточил так, что тот готов задушить тебя голыми руками.

— Теперь, я с нетерпением жду того момента, когда смогу отблагодарить тебя, Сильвия, — сказал я.

— Как хорошо. — Ее голосу недоставало энтузиазма.

— Никогда раньше не занимался этим с бисексуалкой, — сказал я. — Заранее зная об этом, добавлю.

Лицо ее окаменело.

— Что это за шутки?

— Я сам этого не видел, только слышал, — сказал я. — Мне говорили, что это классный интимный фильм. Ты с Элисон на кушетке, и камера снимает все крупным планом.

— Ты — сукин сын, — сказала она. — И когда ты узнал об этом?

— Только сегодня, — сказал я. — Как насчет того, чтобы тебе сейчас же сбросить платье? Надеюсь, ты поделишься кой-какими неизвестными мне бисексуальными штучками.

— Это твой способ ловли кайфа, что ли, — болтать обо всем этом?

— Эдди и Чарли сняли кино, — сказал я. — В то время Элисон была замужем за Дуэйном Ларсеном. Это позволило Эдди шантажировать Дуэйна, потому что эта пленка могла подорвать в городе его репутацию большого быка и выставить его перед всеми дураком. Нельзя поддерживать на экране имидж крутого бандита, когда все вокруг над тобой смеются. Вот Дуэйн с тех пор и расплачивался, деньгами, конечно. Мне интересно, чем ты расплачиваешься, Сильвия. А может быть, тебе вообще на это наплевать?