— Что вам нужно от нее? — спросил он брата Антония.

— Она заказала Библию, — сказал брат Антоний.

— Что?

— Библию. От «Ордена благочестивых братьев», — сказал он, полагая, что это звучит достаточно свято и торжественно.

— Ну и что дальше?

— Я из этого ордена, — торжественно произнес брат Антоний.

— И что дальше?

— Я хочу отдать ей Библию. Я поднимался наверх, но в ее квартире, если номер правильно указан на почтовом ящике, никто не отзывается. Мне подумалось, не сможете ли вы…

— Вы убедились, что никто не отзывается, — сказал смотритель.

— Верно, — сказал брат Антоний.

— И никогда никто не отзовется. Во всяком случае, она сама.

— Ах, мисс Андерсон переехала?

— Разве у вас нет контакта?

— Какого контакта?

— С Богом.

— С Богом?

— Разве Бог не посылает вам с неба ежедневную сводку новостей?

— Не понимаю, о чем вы говорите, сэр, — состроил обиженную гримасу брат Антоний.

— Разве Бог не посылает вашему брату стандартный перечень по всей форме, как полагается? Ну, кто отдал концы и куда отправился? — воскликнул смотритель, с рвением атеиста разбрасывая соль по тротуару. — В какое место назначения: в рай, в ад или в чистилище?

Брат Антоний молча глядел на него.

— Салли Андерсон умерла, — сказал смотритель.

— Очень прискорбно это слышать, — произнес брат Антоний. — Dominus vobiscum.

— Et cum spiritu tuo[9], — сказал смотритель — он воспитывался в католической семье.

— Да будет Господь милосерден к ее вечной душе, — сказал брат Антоний. — Когда она умерла?

— В прошлую пятницу вечером.

— Что явилось причиной смерти?

— Три дырки от трех пуль — это три причины для смерти.

Брат Антоний широко раскрыл глаза.

— Прямо здесь, на тротуаре, — сказал смотритель.

— А полиция знает, кто это сделал? — спросил брат Антоний.

— Полиция не знает, как правильно сморкаться, — сказал смотритель. — Вы газет не читаете? Об этом писали все газеты.

— Я не знал.

— Латынь отнимает у вас слишком много времени, как мне кажется, — сказал смотритель, разбрасывая соль. — Ваши kyrie eleison[10].

— Да, — сказал брат Антоний. Он никогда не слышал этих слов. Они хорошо звучали. Он решил использовать их в будущем. Употреблять kyrie eleison поочередно с Dominus vobiscum. Et cum spiritu tuo. Эта присказка — тоже очень хороша. И затем ему пришло в голову, что здесь наблюдается удивительное совпадение. Во вторник две пули получает Пако Лопес, а в пятницу три пули получает его поставщик.

И вдруг все это перестало выглядеть как мелочь. Два убийства были похожи на почерк крупных наркодельцов — «латиносов». Он даже спросил себя, надо ли ему ввязываться в такие разборки. Конечно, ему не хотелось лежать убитым в багажнике автомашины на стоянке у аэропорта Спиндрифт. Тем не менее он чувствовал, что натолкнулся на что-то такое, что может дать ему с Эммой по-настоящему большие деньги. Если они будут вести правильную игру. Поначалу, во всяком случае. У них будет достаточно времени для того, чтобы вступить в игру, как только они поймут, как это все происходит.

— Как она зарабатывала на жизнь? — спросил он смотрителя.

— Она была танцовщицей, — ответил тот.

Танцовщица, подумал брат Антоний. Ему тотчас представилось, как обучают танцам в школе Артура Марри. Когда-то, много лет назад, он был женат на одной даме, хозяйке закусочной. Она уговорила его ходить вместе на уроки танцев. Не в школу Артура Марри. И не в школу Фрэда Астора. Заведение называлось… Нет, не вспомнить. В общем, учиться танцевать «Ча-ча-ча». Она обожала «Ча-ча-ча». Когда брат Антоний в первый раз оказался в зале наедине с инструктором — хорошенькой брюнеточкой в облегающем платье, похожей скорее на шлюху, чем на учительницу танцев, он возжелал ее. Девушка сказала ему, что у него легкие ноги, что он знал и без нее. Он облепил руками ее маленькую атласную попку, и так они отрабатывали приемы. Но тут вошла жена, увидела их и решила прекратить уроки «Ча-ча-ча». «Легкий шаг» — вот как называлось то заведение. Но это было очень давно, еще до того, как с его женой произошел несчастный случай. В связи с этим случаем он отсидел год в тюрьме Кастлвью, по статье за убийство. Сколько воды утекло, подумал брат Антоний, kyrie eleison.

— В этом известном мюзикле, который идет в деловом центре города, — сказал смотритель.

— Что вы имеете в виду? — спросил брат Антоний.

— «Жирную задницу».

Брат Антоний никак не мог понять, о чем идет речь.

— Представление, — сказал смотритель. — В театре.

— Где именно? — спросил брат Антоний.

— Я не знаю, как называется театр. Купите газету. Может быть, найдете какую-нибудь на латинском языке.

— Благослови вас Господь, — сказал брат Антоний.

* * *

Телефон на столе Клинга зазвонил, как раз когда они с Брауном выходили из комнаты детективов. Он наклонился через перила и взял трубку.

— Клинг слушает, — сказал он.

— Берт, это Эйлин.

— А, привет, — сказал он. — Я собирался позвонить тебе попозже.

— Ты нашел ее?

— Там, где ты сказала. На заднем сиденье машины.

— Знаешь, сколько сережек я растеряла на задних сиденьях машин? — спросила Эйлин.

Клинг промолчал.

— Много лет назад, конечно, — сказала она.

Клинг опять промолчал.

— Когда была подростком, — сказала она.

Тишина затягивалась.

— Ну, — сказала она, — я рада, что ты нашел ее.

— Что мне с ней делать? — спросил Клинг.

— По-моему, ты не собираешься в мою сторону?

— Ну…

— В суд? В лабораторию? К окружному прокурору?

— Нет, но…

Она ждала.

— Вообще я живу рядом с мостом.

— Рядом с мостом Калм-Пойнт-бридж?

— Да.

— Ах, очень хорошо! Ты знаешь «Вид с моста»? На самом деле это под мостом. Маленький винный бар.

— А-а…

— Просто я не хочу нарушать твоих планов.

— Ну…

— Пять часов тебе подойдет? — спросила Эйлин.

— Я как раз ухожу из конторы, не знаю, когда…

— Этот бар находится в конце Лэмб-стрит, под мостом, прямо над рекой, его с другим не спутаешь. Итак, в пять часов. Хорошо? Я угощаю в награду за находку, скажем так.

— Ну…

— Или у тебя другие планы? — спросила Эйлин.

— Нет, других планов нет.

— Итак, в пять часов?

— Хорошо, — сказал он.

У Клинга было смущенное лицо.

— Что это было? — спросил Браун.

— Серьга Эйлин, — сказал Клинг.

— Что? — спросил Браун.

— Не важно, — ответил Клинг.

* * *

К трем часам дня они уже трижды обыскали маленькую контору Эдельмана на втором этаже, а может быть, и четырежды, если учитывать дополнительные полчаса, в течение которых они снова рылись в письменном столе. Браун хотел заканчивать. Клинг напомнил, что они еще не заглядывали в сейф. Браун заметил, что сейф заперт. Клинг позвонил в отряд «Сейфы и замки». Детектив, который взял трубку, сказал, что пришлют кого-нибудь в течение получаса. Браун закурил, и они снова принялись осматривать контору.

Контора была первой по коридору от лестницы. Возможно, это объясняло, почему Эндрю Флит выбрал ее для ограбления в июле. Грабитель-наркоман беспокоился только о быстроте операции и о конкретной цели. На матовом стекле входной двери было выведено золотом «Братья Эдельманы» и ниже — «Драгоценные камни». Миссис Эдельман сказала им, что муж работал один. Браун с Клингом заключили, что фирма получила название, когда еще был брат-партнер. Может быть, брат умер, а может быть, больше не участвовал в деле. Каждый сделал себе пометку, каждый — в своем блокноте: позвонить миссис Эдельман и уточнить этот факт.

Сразу за входной дверью была как бы прихожая шириной четыре фута, упиравшаяся в прилавок высотой до уровня груди. За прилавком была решетка — такая же стальная сетка, как и в клетке для содержания преступников в комнате детективов. Слева от прилавка находилась стеклянная дверь, укрепленная такой же защитной сеткой. Кнопка с обратной стороны прилавка при нажатии отпирала замок двери во внутреннее помещение. Но сетка не могла помешать грабителю просунуть дуло пистолета через любое отверстие, имевшее форму граненого алмаза, и потребовать, чтобы нажали кнопку, освобождающую дверной запор. Вероятно, так все и происходило в тот июльский вечер. Эндрю Флит ворвался в контору, наставил пистолет на Эдельмана и приказал ему отпереть дверь. Стальная сетка была столь же бесполезна, как и купальный костюм в метель.

Обратная сторона разделительного прилавка напоминала аптекарский шкаф: в нем было множество крохотных ящичков, и на каждом — наклейки с названиями камней. Никто не был в конторе Эдельмана с тех пор, как его убили, но удивительным образом все ящички были пусты. Из чего Клинг с Брауном заключили, что Эдельман положил свое добро в сейф и лишь потом отправился домой. Оба детектива с самого начала перед осмотром надели хлопчатобумажные перчатки и работали в них. Было непохоже, чтобы убийца побывал здесь, прежде чем отправиться на окраину и устроить засаду на Эдельмана в гараже под его домом, но ребята из криминального отдела еще не осматривали помещение, и детективы не хотели рисковать. Если бы они нашли остатки чего-нибудь, отдаленно напоминающего кокаин, они бы тотчас позвонили в центр. Они работали строго по правилам. Криминальный отдел не вызывали на место, которое не являлось местом преступления, если только у вас не было слишком серьезных оснований подозревать, что это место как-то связано спреступлением. Но пока у них не было оснований для таких подозрений.