— Вы беспокоились, что ее все не было?

— Нет.

— Почему? Когда в последний раз вы набирали ее номер?

— Около трех ночи. Как раз перед тем, как я позвонил Карлу в последний раз.

— И вам никто не ответил?

— Никто не снял трубку.

— И вы не стали беспокоиться? Три часа ночи, она не берет трубку…

— Вы говорите о театральной публике, — сказал Мур. — Это ночные люди. Три часа ночи для них еще не позднее время. В любом случае она знала, что я занимаюсь. Я решил, что у нее другие планы.

— Она не говорила, какие планы?

— Нет, не говорила.

— Когда вы снова позвонили ей?

— Я не звонил. Я услышал про… Когда я проснулся, я включил радио и… и… услышал… услышал…

Вдруг он прижал ладони к лицу и разрыдался. Детективы наблюдали за ним. Карелла подумал, что они слишком жестко с ним разговаривают. Мейер думал о том же. Но зачем он пришел к ним? Карелла пытался понять. О том же думал Мейер. И почему студент медицинского факультета проявил невежество в отношении вещественных доказательств, которыми могли бы обернуться личные вещи Салли после анализа в лаборатории? Разве на медицинских факультетах больше не рассказывают будущим врачам про пятна крови? Или про следы спермы? Или про обрезки ногтей? Или про волосы человека? Или про другие крохи человеческого тела или жизнедеятельности, по которым в дальнейшем можно установить личность? Мур продолжал рыдать.

— С вами все в порядке? — спросил Карелла.

Мур кивнул. Он порылся в заднем кармане брюк в поисках платка, откинув в стороны полы плаща. В правом кармане пиджака у него лежал стетоскоп. Он нашел носовой платок, высморкался, вытер глаза.

— Я любил ее.

Детективы молчали.

— А она любила меня.

Они опять промолчали.

— Я знаю, что вы умеете искать улики, я все про это знаю. Но я не имею отношения к убийству. Я пришел к вам, просто чтобы помочь. И лучше бы вы в самом деле искали негодяя, который сделал это, вместо того чтобы…

— Извините, мистер Мур, — сказал Карелла.

— Мне пора, — сказал Мур, положил платок в карман и посмотрел на настенные часы. Он встал со стула и принялся застегивать пуговицы плаща. — Мне пора. Мой телефон вы найдете в записной книжке Салли, позвонить можете вечером. А днем я в университете Рэмси.

— Спасибо за помощь, — сказал Мейер.

— Не за что. — Мур вышел из комнаты детективов.

Оба детектива посмотрели друг на друга.

— Что ты думаешь? — спросил Карелла.

— О твоих предположениях или об исполнении?

— Ну, с исполнением я переборщил, это я сам знаю, но о предположениях?

— Хорошие.

— Я и в самом деле вначале искал кого-то третьего…

— Знаю. Но если посмотреть наоборот? Так?

— Так. Некий мужчина…

— Или некая дама…

— Верно. Которая была раздражена, что Салли Андерсон встречается с Муром…

— Верно.

— Которая решила всадить в нее «маслины».

— Вероятный вариант, — сказал Мейер.

— И тогда Мур запел…

— Верно. Я просто вижу, как ворочаются колесики у тебя в голове, Стив.

— Верно. Когда я развернул все наоборот, верно?

— Верно. Ты думал: «А что, если ревнивец — Мур? Может быть, тогда он и убийца».

— Да, я думал об этом. Но потом оставил эту версию.

— А может, и не оставил. Может быть, ты немного напугал его. Нам нужно выяснить две вещи, Стив…

— Верно. Точное время, когда он говорил по телефону со своим другом Лоэбом…

— Верно, с другим студентом медицинского факультета.

— И где он был вечером во вторник, когда Лопес получал свое.

— Ты решил не связывать это с Лопесом, а?

— Я просто хотел услышать, не предложит ли Мур нам алиби на вторник.

— Послушай… Знаешь что? — воскликнул Мейер. — Кто сказал, что один и тот же ствол означает одного и того же убийцу?

— Угу? — сказал Карелла.

— Предположим, я убил кого-то вечером во вторник. Выбросил пистолет. Кто-то подобрал. Пистолет «поступил в продажу». Ты пошел и купил. И выстрелил из него в пятницу. И никакой связи между первым и вторым преступлением, понятно?

— Понятно, — сказал Карелла. — И ты сильно затрудняешь жизнь.

— Только потому, что я не вижу никакой связи между Пако Лопесом и Салли Андерсон.

— Понедельник — праздник, не так ли? — вдруг сказал Карелла.

— Гм?

— Понедельник.

— Что понедельник?

— День рождения Вашингтона, разве нет?

— Нет, это двадцать второе.

— Но мы отмечаем пятнадцатого числа. Мы называем его «Днем президентов».

— Какое это имеет отношение к Муру?

— Никакого. Я думаю про кошку.

— Какую кошку?

— Кошку Салли. Она собиралась пойти за кошкой в понедельник. Будет у ветеринара прием в понедельник?

— Ну, если она занесла в свой ежедневник…

— Наметила забрать ее в три часа.

— Тогда прием будет.

— Так кто пойдет за кошкой? — спросил Карелла.

— Только не я, — тотчас сказал Мейер.

— Может, Сара захочет кошку? — сказал Карелла.

— Сара не любит кошек, — сказал Мейер. Его жена не любила никаких животных. Его жена считала, что животные — это животные.

— Может быть, мать девушки заберет кошку? — предположил Карелла с очень серьезным видом.

— Мать девушки находится в Сан-Франциско, — сказал Мейер и посмотрел на него.

— Так кто же тогда заберет проклятую кошку? — воскликнул Карелла. Однажды он взял домой овчарку, которую унаследовал по работе. Фанни, экономка Кареллы, не одобрила собаку. Не понравилась ей собака совершенно. В его большом доме на Риверхед собаки больше не было. Мейер все еще смотрел на него.

— Просто не могу думать про эту кошку, как она сидит у ветеринара и ждет, — сказал Карелла, и тут зазвонил телефон. Он схватил трубку. — Восемьдесят седьмой участок, Карелла, — сказал он.

— Это Алан Картер, — произнес голос на другом конце провода.

— А, мистер Картер, очень хорошо, — сказал Карелла. — Я пытался соединиться с вами. Спасибо за ответный звонок.

— Вы насчет мисс Салли Андерсон? — спросил Картер.

— Да, сэр.

— Мне ничего не известно о ее смерти.

— Нам бы хотелось тем не менее поговорить с вами, сэр. Как ее наниматель…

— Никто меня так не называл до сих пор.

— Не понял?

— Я никогда не слышал, чтобы продюсера называли нанимателем, — сказал Картер погромче, словно Карелла в первый раз не расслышал. — В любом случае вчера я был в Филадельфии. Ее смерть явилась полной неожиданностью для меня.

— Да, сэр, не сомневаюсь, — сказал Карелла. Он помолчал. — Но все равно нам надо поговорить, мистер Картер.

— Мы уже разговариваем, — сказал Картер.

— При личной встрече, мистер Картер.

В трубке образовалась тишина. Карелла воспользовался паузой.

— Мы могли бы встретиться в три? — спросил он. — Мы много времени у вас не отнимем.

— У меня назначена встреча на три часа, — сказал Картер.

— Когда вы освободитесь, сэр?

— Сегодня у нас суббота, — сказал Картер. — Я только что от Филли, звоню из дома. Завтра воскресенье, а понедельник — праздник. Мы не можем встретиться во вторник? Или в среду? Я вернусь к Филли только поздно вечером в среду.

— Нет, сэр, — возразил Карелла. — Боюсь, мы так не можем.

— Отчего же? — удивился Картер.

— Оттого что убита девушка двадцати пяти лет, — Карелла старался говорить спокойно, — и мы хотим встретиться с вами сегодня, сэр, если это возможно.

Несколько секунд Картер молчал.

— В четыре часа, — сказал он наконец и назвал свой адрес.

Глава 5

Алан Картер жил в высоком многоэтажном доме, который располагался в ряду роскошных гостиниц с видом на парк Гровер-Вест. Поскольку улицы еще не полностью расчистили от снега, детективам пришлось битых полчаса петлять по кварталам, прежде чем они добрались от участка до дома Картера. Если прогноз о новом снегопаде на завтра был верным, то труд чистильщиков улиц напоминал сизифов. День был хмурым и очень холодным. Снег затвердел и плохо поддавался расчистке. Когда детективы приблизились к дому Картера, привратник в форме колол лед перед подъездом. Он работал ледорубом с длинной ручкой. Такой инструмент мог бы послужить отличным оружием, подумал Карелла. О том же подумал и Мейер.

Другой человек в форме сидел в вестибюле за столом. Карелла и Мейер представились. Дежурный поднял трубку и произнес в телефон:

— К вам пришли мистер Карелла и мистер Мейер, сэр. — Он положил трубку на рычаг. — Проходите, пожалуйста, квартира тридцать семь.

Лифтер в форме сказал:

— Говорят, завтра опять выпадет снег.

Мейер взглянул на Кареллу.

Они вышли на третьем этаже, прошли по длинному, устланному ковром коридору к квартире Картера, нажали кнопку звонка на косяке, услышали, как в квартире раздался колокольный перезвон и затем голос:

— Заходите, дверь открыта!

Карелла открыл дверь и чуть не споткнулся о коричневый саквояж в прихожей. Он обошел его вокруг и сделал знак Мейеру, чтобы тот был осторожней, затем прошел в просторную гостиную с окнами во всю стену и видом на парк. Деревья были покрыты снегом. Небо было серое, неприветливое. Алан Картер сидел на длинном диване с бледно-зеленой, весенней обивкой. К уху он прижимал трубку телефона. Он был облачен в темно-коричневый деловой костюм и лимонного цвета сорочку. На рукавах сверкали золотые запонки. На шее был повязан шоколадно-коричневый галстук, но узел был не затянут. Верхняя пуговица сорочки была расстегнута. Внимая своему собеседнику на другом конце провода, он махнул детективам рукой, чтобы входили.