Это открытие повергло Джуди в дрожь. Она и раньше инстинктивно чувствовала, что Гарри не убивал. Знала об этом все время. Вся трепеща, она услышала шаги Уэсли. Она вскочила и отпрянула назад. На ее лице был смертельный ужас.

— Это вы! Это вы ее убили! — закричала Джуди. — Вот почему вы до сих пор притворяетесь слепым!

Он спокойно закрыл дверь.

— Я знал, что со временем ты догадаешься. — проговорил он. — Ну что ж, раз ты теперь все знаешь, нам лучше все обсудить. Сядь и, ради всего святого, не смотри с таким испугом, я не собираюсь причинять тебе зла.

— Я не хочу с вами разговаривать. Оставьте меня в покое. Я иду в полицию!

Он пододвинул кресло к кровати и сел.

— Не стоит так волноваться, Джуди. Я заплачу тебе, если ты будешь спокойна и выслушаешь мои слова. Хочешь сигарету? — Он протянул ей портсигар, но она, вздрогнув, отшатнулась.

— Джуди, не могла бы ты перестать вести себя как служанка в мелодраме? — его холодный тон, как он на это и надеялся, вызвал в ней злобу.

— Да как ты смеешь! Убирайся, убирайся или я позову полицию.

Уэсли закурил и бросил зажигалку и портсигар на кровать.

— Закури, Джуди, не будь глупышкой. Я хочу с тобой поговорить.

— Как ты можешь быть таким невозмутимым после того, что сделал? — она в упор глядела на него. — В тебе нет никаких чувств, ты холодный и ужасный.

— Уверяю тебя, кое-какие чувства у меня есть, но сейчас не время их обнажать. Ты права, Бланш убил я.

Джуди окаменела.

— И ты пытался свалить вину на Гарри? Трус! Как ты мог?

— Я не так заинтересован в Гарри, как ты. Он оказался на месте преступления, и подозрение пало на него. Едва ли ты можешь меня винить за то, что я сам не полез признаваться, не так ли? Ты сделала бы на моем месте то же самое.

Его прямота так удивила ее, что она не нашлась, что сказать.

— В конце концов, Джуди, при всем моем уважении к Гарри Глебу, он не представляет никакой ценности для общества, не так ли? Он вор, спекулянт и, судя по тому, что ты мне говорила, опасен для молодых женщин. Насколько я понимаю, гордиться ему нечем. С другой стороны, я делаю дело, важное для всей страны. Моя работа, которая связана с беспилотным вождением самолетов, подходит сейчас к завершению и представляет огромную ценность для будущих поколений. Положи нас на чаши весов, и я, мне думается, заслужу больше права на жизнь, чем он.

— Как ты можешь так говорить? Он не виноват! Ты не смеешь прятаться за его спину. Ты не можешь позволить, чтобы его повесили вместо тебя.

— Но я и не говорил, что хочу, чтобы его повесили вместо меня, — ответил Уэсли и улыбнулся. — Чтобы ты так не волновалась, Джуди, я лучше объясню тебе, что произошло. Так что не прерывай меня. Просто сиди и слушай. Возьми, пожалуйста, сигарету, она поможет тебе сосредоточиться.

Загипнотизированная его спокойствием, она села на кровать и взяла в руки сигарету.

— Прекрасно. Итак, я начну сначала. Я женился на Бланш шесть лет тому назад. Я глупо влюбился. Мне бы следовало понять, судя по ее репутации, какого она сорта женщина, мне много говорили об этом, но я ничему не верил. Для меня Бланш была самой привлекательной и чудесной принцессой на свете. В то время у меня было много денег и казалось лишь справедливым дать ей дарственную на большую часть их. А потом она предложила, чтобы в случае нашего развода я выплатил ей двести тысяч. Не буду терять времени, чтобы доказать тебе, как умно Бланш действовала. Она сказала это как бы в шутку. Мне это и казалось шуткой до тех пор, пока мне не было предоставлено на подпись отпечатанное соглашение. Я не хотел его подписывать, и Бланш решительно отказалась от заключения брака. Нас ожидало двести гостей, все было готово к брачной церемонии, и я понял, что должен или дать свою подпись, или потерять ее и выглядеть дураком до конца своих дней. По крайней мере мне так тогда казалось. Я вел себя как дурак и теперь расплачиваюсь за это. Был в нее влюблен и хотел ее во что бы то ни стало. Я боялся, что свадьба может сорваться. Чтобы быть кратким, скажу только, что я поддался на шантаж. Сейчас эта история кажется невероятной, но, однако, уверяю тебя, она действовала очень умно, умело подвела все к тому, будто я не доверяю ей и потому именно только от меня может исходить инициатива нашего разрыва. — Он пожал плечами и улыбнулся. — Уверяю тебя, девяносто девять процентов мужчин сделали бы на моем месте то же самое, имей они столько денег, сколько имел я.

Первый год нашей супружеской жизни был очень счастливым. Бланш была всегда веселая и милая, мы повсюду бывали вместе, делали все вместе, но я постоянно чувствовал, что она принадлежит мне не полностью. Она, конечно, и не принадлежала полностью мне. Она принадлежала дюжине других мужчин, но обнаружил я это позднее. Фабрика расширялась, и я был озабочен тем, чтобы избежать притока государственных средств. Я хотел своего полного контроля. Рисковал и предпочитал рисковать собственными деньгами. Расходы увеличивались. Скоро две трети моих капиталов оказались вложенными в мое предприятие. Это меня не беспокоило, так как я был уверен, что добьюсь успеха. Именно тогда и начались неприятности с Бланш. Думая об этом сейчас, я считаю, что Бентон рассказал ей, что мой капитал вложен в фабрику. Она не хотела оставлять меня, но хотела жить, как ей нравится. Хотя у меня и не было в наличии свободных денег, но был хороший годовой доход, и Бланш не хотела его терять. Потом она начала пить и заводить любовные связи со всеми, с кем хотела, и я ничего не мог поделать. И не мог от нее избавиться. Я просто не мог себе этого позволить. Был так занят на фабрике, что через некоторое время перестал обращать внимание на ее поведение. К тому времени я ослеп, и то, что я не мог видеть, перестало меня беспокоить. Так мы жили два года. Потом Бентон стал уговаривать ее выйти за него замуж. Ей пришла в голову мысль, что она может от меня избавиться, что она может заставить меня сдаться и заплатить по соглашению. Условия соглашения были совершенно определенными. В суде у меня не было никакой опоры под ногами. Я понимал, что победа будет на ее стороне, и стал искать выход. Я почти закончил работу. Мне нужно было еще всего шесть месяцев. Если бы она подождала до тех пор, я бы смог безболезненно с ней рассчитаться. Но она не хотела ждать.

Он затушил сигарету и прикурил новую. Когда он подносил зажигалку к сигарете, его рука была твердой.

— Наскучил вам, Джуди? Я рассказываю вам потому, чтобы вы знали доподлинно, почему я избавился от Бланш. Теперь она была уже настоящей пьяницей. Она всех развращала. Любой молодой парень, который ей понравился, находился в опасности. Ты понятия не имеешь, в какое мерзкое животное она превратилась. Я находился на грани безумия. Потом получил возможность прооперироваться. Мне сделали операцию, и, ожидая, когда с меня снимут повязку, я понял, что если решусь убить Бланш, мне обеспечено превосходное алиби. Это была лишь мимолетная мысль, но она запала в голову. Я к ней возвращался все чаще и чаще. И решил, что если буду видеть, я ее убью.

Хирург предупредил, что шансов на возвращение зрения один из тысячи. Когда с меня сняли повязку, я ничего не увидел. Операция, очевидно, не дала положительного результата, так к ней и отнеслись. Но позже, днем, я обнаружил, что немного вижу свет, а к вечеру стало еще лучше. Я никому ничего не сказал и притворился, что по-прежнему слеп.

Когда я вернулся домой, то с удивлением обнаружил там тебя в платье Бланш и Глеба. Я догадался, что вы оба охотитесь за мехами, и стал придумывать ситуацию, при которой вы оба обеспечили бы мне алиби. Причин избавиться от Бланш было более чем достаточно. У меня не было к ней никакой жалости. Она стала угрозой для моей деятельности. И должна была уйти, выбора не было. Остальное ты знаешь. План сработал куда лучше, чем я рассчитывал. Полиция, правда, немного озабочена, почему Бланш вернулась, но я не думаю, что это к чему-нибудь приведет. И теперь, Джуди, у меня есть по крайней мере три месяца, прежде чем мне нужно будет вспомнить о причине смерти Бланш. За эти три месяца работа будет закончена.

— Ты… Ты хочешь сказать, что расскажешь им, ты не позволишь, чтобы Гарри повесили?

— Конечно, нет. Когда я закончу то, над чем работаю, пойду в полицию и выдам себя. До того времени, пока Глебу станет грозить серьезная опасность, есть по крайней мере три месяца. Я не слишком забочусь о том, что будет со мной потом. И не пойду на то, чтобы позволить Глебу умереть из-за поступка, который он не совершал. Так что не стоит смотреть на вещи с таким трагизмом, Джуди. Ему сейчас плохо, но он в безопасности. Это я тебе обещаю. А то, что ему приходится не слишком сладко, естественно, он это заслужил.

Джуди недоверчиво слушала его. Ее сердце колотилось, руки были сухи.

— Я тебе не верю, — наконец заявила она. — Не верю тому, что ты мне рассказал. Я все равно сообщу полиции обо всем, что ты мне рассказал. Почему Гарри должен за тебя отдуваться?

— Я же рисковал, рассказывая тебе все это. И знал, что ты можешь передать мои слова, как ты только что сказала. Так что давай теперь поговорим немного о тебе. Ты отдаешь отчет в том, что если меня выдашь, тебе придется рассчитывать только на себя, на то, что сама заработаешь. Не думаю, что это будет много. Ты сейчас вкусила от роскоши и знаешь, что это такое. Ты не будешь вести себя безрассудно. Я не могу себе представить, чтобы ты отказалась от всего этого. Конечно, я мог тебя недооценить. В таком случае можешь идти в полицию. Но если я стану все отрицать, то у них не будет достаточно улик, чтобы освободить Глеба и арестовать меня. Возможно, это им и удастся, но все же вопрос спорный. А тем временем ты, Джуди, лишишься квартиры, вещей и драгоценностей, которые, кажется, доставляют тебе столько радости. И если ты терпеливо подождешь, пока я окончу задуманное, тогда, прежде чем пойти с повинной, я оставлю тебе крупную сумму и ты сможешь сохранить за собой квартиру и все, что я тебе дал. — Он встал, потянулся и зевнул. — Я устал, давай отложим решение на завтра. Ты все обдумаешь. Если захочешь все бросить и вернуться к прежней нищей жизни, задерживать не стану. Иди на здоровье. А будешь молчать, уверяю, с Гарри ничего не случится.