Джеймс Хэдли Чейз

Лабиринт смерти


Всякая дорога когда-нибудь кончается, и даже если она пролегла через всю страну, то она все равно тоже небеспредельна. И так я в Лос-Анджелесе! В городе ангелов… Меня он поразил с первых шагов. Разинув рот, я бродил по его улицам, впитывал дух и своеобразные запахи этого, единственного в своем роде, города. Фабрика Грез. Голливуд. Здесь делают кино, здесь живут его легендарные звезды. Ожившая сказка! И если человек однажды получил шанс пройтись по этим улицам, он может рассказывать об этом всю свою оставшуюся жизнь жене, детям и внукам. Дети поверят, а вот жена?.. Если же ответить, почему и зачем я попал сюда, то я бы сначала долго и старательно подбирал слова, чтобы членораздельно объяснить истинную причину этого моего странного вояжа. Но друг – это святое. Если он о чем-то просит, значит, действительно нуждается в твоей помощи, а Джордж Калливуд был настоящим другом еще со времен моей бурной и далеко не святой молодости.

Пристроив машину на стоянке, я с восхищением, смешанным с тихой ненавистью, смотрел на «Риджент-Беверли» – отель высшего разряда, где за проживание с тебя сдерут не меньше двухсот долларов в сутки. Думаю, не каждый может так раскошелиться. Я, к величайшему моему сожалению, относился как раз к той категории людей, кому это было явно не по карману. Позволить жить в этой роскоши могут лишь заведующие большими ювелирными магазинами, директора банков да воротилы финансового мира.

Чуть дальше были расположены отель-люкс «Амбассадор», знаменитый своим парком, затем «Шарантон», «Беверли-Хилтон». В общем, я шел мимо тех мест, куда нога простого смертного, имей он хоть тысячу жизней, никогда не ступит. Разве только если ему позволят вывозить отсюда мусор или, как знак особого доверия, подавать завтраки на этажи. Одним словом, я находился в районе, где миллиардеры чувствовали себя уютно и комфортно. Не нужно также забывать о Голливуде, а значит, и о том, что здесь обитают знаменитые на весь мир кинозвезды, кинорежиссеры, писатели и прочий люд, так или иначе связанный с производством фильмов. А как звучат названия городов-спутников Лос-Анджелеса: Пассадена, Санта-Барбара, Санта-Моника… Музыка!

Меня интересовала улица Сан-Педро и дом на ней под номером 2180. В нем проживал Джордж Калливуд. Но прежде чем направиться туда, я решил перекусить и выпить чашечку кофе. Вокруг все было расцвечено сиянием неоновых вывесок клубов казино, баров и ресторанов, начавших свою развеселую ночную жизнь. В таком месте хочется расслабиться и выбросить из головы все заботы. Особенно такие, которые одолевали меня. Само собой, желательно иметь в кармане достаточно баксов, чтобы позволить себе любую дурь: танцевать, пить или кувыркаться в постели с очаровательной блондинистой упругой малышкой. Увы, судя по тону письма Джорджа, в ближайшее время я буду избавлен от подобных милых шалостей. Все весьма и весьма серьезно.

Я уже бывал в Лос-Анджелесе два года назад. Тогда на Олимпийском стадионе я смотрел первенство страны по бейсболу с участием всех ведущих «звезд». В те времена, играя на тотализаторе, я поставил все до последнего цента на «Санта-Амиту», и, разумеется, все просадил. При этом тяжком воспоминании я зябко поежился.

Много воды утекло с тех пор, многое поменялось. Да и я кое-чего добился в жизни. Теперь у меня собственное бюро со штатом из пяти детективов, двух секретарш, куча консультантов и мальчиков на побегушках. Кроме основных жизненных благ, имеется солидный счет в банке, хотя и не обозначенный цифрой со многими нулями, но вполне придающий вес и некоторую респектабельность. Одеваюсь я у Кирилла, считающегося в Нью-Йорке ведущим кутюрье.

Итак, я бродил по улицам Лос-Анджелеса, осматривая местные достопримечательности, любуясь драгоценностями, выставленными в витринах ювелирных магазинов, проникаясь неповторимым очарованием этого города.

Вдруг кто-то резко толкнул меня в спину. Это было настолько неожиданно, что я не удержался и упал, во весь рост растянувшись на каких-то ступеньках. Падая, я почувствовал резкую боль, словно мне всадили раскаленную иглу в бок. Уже лежа на ступеньках, я все же умудрился с трудом повернуться, чтобы рассмотреть своего обидчика, но увидел лишь спину и на удивление стройные ножки удаляющейся женщины. На ней было синее платье. Это все, что я смог зафиксировать в своей памяти за считанные секунды. Едва я попытался крикнуть ей вслед, как почувствовал, что теряю сознание. Мир завертелся перед глазами с нарастающей скоростью, и я начал проваливаться в черную дыру. Это состояние было сходно с ощущением, когда напиваешься до отключки. В следующий миг я и отключился.

Очнулся на больничной койке. Рядом с постелью сидела медсестра, смотревшая на меня с любопытством и состраданием.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Неплохо, – попытался я улыбнуться. В тоже время лихорадочно соображая, как и когда мог здесь очутиться. Мне это не удалось: лицевые мышцы были как бы парализованы. Я попытался поднять руку, и с ужасом убедился, что не могу это сделать. Было ясно, что я полностью парализован. Меня охватила паника. Мой мозг функционировал как бы отдельно от тела, хотя язык повиновался мне, так как я, пусть и с трудом, но все же смог ответить медсестре.

Она, увидев, что я пришел в себя, быстро поднялась.

– Минутку! – вскрикнула она и выбежала из палаты.

Через пару минут она вернулась в сопровождении врача – высокого, начинающего полнеть мужчины в очках с роговой оправой.

– Я – доктор Кук, – представился он, глядя на меня поверх очков. По его озабоченному виду было ясно, что он причислил меня скорее к категории покойников, нежели к живым существам.

– Доктор… – прошептал я, – что… что со мной?..

Пауза затягивалась. Девчушка-медсестра, я видел, готова была вот-вот разрыдаться. Наконец, доктор видимо решился сказать правду и произнес одно короткое слово:

– Кураре!

Одно-единственное слово, но оно заставило сжаться мое сердце. В висках застучала кровь.

– И как вам удалось… вытащить меня…

– С того света? – продолжил за меня доктор.

Я попытался кивнуть, но от этого усилия едва снова не потерял сознание, так как в глазах потемнело. До меня дошло, что жизнь моя до сих пор висит на волоске.

– Но кто мог…

Он не дал мне закончить фразу.

– Понятия не имею. Хотя вам, мистер Бакстер, это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было. Но в любом случае, вам чертовски повезло! Иголка, смоченная в яде, натолкнулась на плотную ткань вашей одежды, и яд проник только в эпидермис, вызвав лишь частичный паралич. Главное – вы сохранили способность дышать. Я уверен, нам удастся нейтрализовать действие яда и вскоре вы сможете выйти отсюда.

– Я тоже надеюсь на это.

– Вы, судя по лицензии, частный детектив?

Это было произнесено таким тоном, словно он хотел узнать, не гомосексуалист ли я. Недоверие и плохо скрываемое презрение – как раз то, что меня всегда раздражало в реакции людей, узнавших о моей профессии.

– Да, – промямлил я.

– Тогда у вас должны быть какие-нибудь догадки относительно того, кому это так захотелось отправить вас на тот свет?

– Ни малейших! Ведь я всего лишь детектив третьего разряда, – попытался отшутиться я.

Но доктор не поддержал моей шутки и даже не улыбнулся. Медсестра, как я узнал впоследствии, ее зовут Клер, наклонилась и сунула мне под мышку термометр. Я повнимательнее присмотрелся к ней. Красивые руки с длинными пальцами, рыжие волосы, очень симпатичная мордашка. Она производила впечатление очень здоровой девушки. Когда мы познакомились поближе, я узнал, что Клер – студентка медицинского факультета местного университета, а в госпитале проходит практику.

– Честно говоря, – медленно произнес я, – мне казалось, что в Лос-Анджелесе практикуют более современные методы для отправки людей на тот свет. Но, видимо, Голливуд с его фильмами оказывает свое влияние на людей. И все же странно: едва прибыв в город, тут же подвергаешься нападению прекрасной незнакомки, которая пытается угробить тебя вот таким экзотическим способом.

– Это была женщина? – с интересом переспросил доктор.

– Именно! И она толкнула меня с такой силой, как не смог бы садануть, уверяю вас, доктор, центральный нападающий «Олл старз» Хосе Карделас. Это был профессиональный толчок, смею вас заверить.

– Понимаю, – сказал доктор, хотя понимать здесь, на мой взгляд, как раз было абсолютно нечего.

Я перебрал в голове все варианты причин, побудивших неизвестную красотку на столь экзотическое убийство, и тут в душу мою закралось смутное подозрение.

Надо, кстати, отметить, что я далеко не дурак. Даже, скорее, где-то наоборот. В пользу последнего утверждения говорит хотя бы тот факт, что у меня достаточно приличная сумма на банковском счете, и, кроме того, без ложной скромности замечу, что мое детективное агентство имеет хорошую репутацию в Нью-Йорке. Так что мои мозги не раз спасали мою шкуру, помогая распутывать самые изощренные преступления, разгадать которые не смогли самые квалифицированные детективы. Мысль была настолько интересна и нетривиальна, что я с нетерпением спросил:

– И долго вы собираетесь держать меня здесь, док?

– Все зависит от того, как отреагирует ваш организм на антидот, введенный вам полчаса назад.

– А это неопасно?

Глаза доктора прямо-таки излучали веселье.

– Мужчина вашего телосложения не должен бояться подобных уколов. Такие мы делаем даже детям. Когда вас привезли сюда, я подумал, что душа ваша уже живет самостоятельно и со свойственным вам интересом изучает загробный мир. У вас были все симптомы хорошенького трупного окоченения, кожа быстро чернела. Кураре – это вам не безобидное снотворное – он действует практически мгновенно. Именно внутренняя инъекция антидота и спасла вас.

– Выходит, я вам обязан жизнью, док?

– А то. Но это моя прямая обязанность – спасать жизнь пациентам. Думаю, через пару дней вы сможете выйти отсюда. При условии, конечно, что не будет каких-либо побочных реакций. Но вы производите впечатление человека, обладающего отменным здоровьем, знакомого со спортом и ведущего довольно здоровый образ жизни.