— Вы ездили туда с кем-нибудь?

— Нет.

— А как вы добирались до Феникса?

— На поезде.

— И где вы там остановились?

— В отеле “Ройял Сэндз”.

— И с какого и по какое время вы там пробыли?

— Ну, значит, так. — Я выехал из Рейнфилда в четверг довольно поздно. Я спросил у Оливера — это доктор Тарсмит — понадоблюсь ли я ему в пятницу и он сказал, что не понадоблюсь. Думаю, что он понимал, что нервы у меня на пределе. Должен сказать, что в этом смысле он довольно чуткий человек.

— Понятно, и, значит, поэтому он освободил вас от всего на пятницу?

— Совершенно верно.

— И не требовал никаких отчетов?

— Я взял материалы с собой в Феникс. Работа состоит в упорядочении записей, а потом их еще нужно перепечатать на машинке, ну, и прочие мелочи. — И в Фениксе вам удалось справиться с этой работой?

— Да, удалось.

— Хорошо. А теперь не объясните ли вы мне некоторые детали, мистер Закс…

— Да?

— Вы говорите, что выехали из Рейнфилда поздним вечером…

— Верно, я успел на последний уходящий поезд.

— И в котором часу вы прибыли в Феникс?

— Где-то после полуночи. Я по телефону предварительно заказал себе номер в гостинице.

— Так, понятно. А в котором часу вы покинули Феникс?

— Мистер Клинг, — внезапно заговорил совсем иным тоном Закс, — мы тут с вами просто ведем беседу или у вас имеются какие-то основания, чтобы задавать мне все эти вопросы.

— Мне просто любопытно, мистер Закс. Я знаю, что отдел по расследованию убийств выслал в ваш адрес телеграмму, и мне не совсем понятно, каким это образом вы получили ее только в понедельник утром.

— Ну, это другое дело. Но я ведь уже объяснил вам все. Я только к этому времени вернулся в Рейнфилд.

— А из Феникса вы выехали в понедельник утром?

— Да, я сел в поезд примерно в шесть часов утра. Дело в том, что я боялся опоздать к отходу “джипа”.

— Понятно. Но когда вы пришли к себе в гостиницу, там вас уже ждала телеграмма.

— Совершенно верно.

— И что же вы предприняли тогда?

— Прежде всего я позвонил в аэропорт Феникса и справился о расписании вылетающих оттуда самолетов.

— И что они вам сказали?

— Они сказали, что есть самолет, который вылетает оттуда в восемь утра и который прибывает сюда в половине пятого дня — тут у нас разница в часовых поясах на два часа.

— Да, я знаю. И вы взяли билет на этот рейс?

— Нет, не на него. Было уже почти половина седьмого, когда я дозвонился до аэропорта. Может, и была еще возможность вовремя добраться до Феникса, но весьма сомнительная, а кроме того, мне пришлось бы еще и брать напрокат машину. Дело в том, что в Рейнфилде поезда ходят не очень часто. — Так что же вы все-таки предприняли?

— Я заказал билет на восемь тридцать. Но это был не прямой рейс. Самолет совершил посадку в Чикаго, я сделал там пересадку и прибыл сюда примерно в пять утра.

— Это была ночь с понедельника на вторник?

— Да, конечно.

— А когда вы взяли из приюта дочь?

— Вчера утром. Сегодня ведь среда, да?

— Да.

— Знаете, как-то теряешь представление о времени, когда приходится метаться из конца в конец по всей стране, — сказал Закс.

— Да, бывает.

На телевизионном экране мелькали кадры какого-то мультфильма. Энни сидела, целиком погруженная в приключения его героев.

— Мистер Закс, а не согласились бы вы ответить на несколько вопросов, касающихся вашей жены.

— Да, пожалуйста.

— Но ребенок…

— Она, по-моему, слишком поглощена мультиком. — Он бросил взгляд на девочку. — Хотя, может, вы и правы. Пожалуй, нам лучше перейти в другую комнату.

— Да, я думаю, так было бы лучше, — согласился Клинг.

Закс поднялся и провел его в смежную комнату. Наполовину распакованный чемодан стоял раскрытым на ночном столике возле кровати.

— Простите за страшный беспорядок, — сказал он. — Но я тут все время в беготне, то туда, то сюда. С самого приезда у меня не было ни минутки свободной.

— Представляю себе, — сказал Клинг. Он сел на стул подле кровати, а Закс примостился на краешке постели и наклонился вперед, приготовившись слушать. — Мистер Закс, как давно вы пребываете с вашей женой в разводе?

— Три года. Это — официально, а разъехались мы еще за год до этого.

— А сколько лет вашему ребенку?

— Энни? Ей пять лет.

— А есть у вас другие дети?

— Нет.

— Вы как-то так сказали, “Энни”, что я подумал…

— Нет, Энни у нас единственный ребенок, больше детей у нас не было.

— Следовательно, если я не ошибаюсь, вы разошлись с женой примерно через год после того, как у вас родилась дочка.

— Правильно. Собственно, если быть совершенно точным, то мы разошлись через четырнадцать месяцев после ее рождения. Ей тогда было четырнадцать месяцев.

— А почему это произошло, мистер Закс?

— Что — почему?

— Почему вы разошлись?

— Ну вы, наверное, знаете как это бывает, — Закс пожал плечами.

— Нет, не знаю.

— Ну это, я полагаю, вопрос чисто личного порядка.

В комнате вдруг как-то явственно стала ощущаться нависшая тишина. Клинг совершенно отчетливо слышал работу телевизора в соседней комнате, где вдруг неожиданно и некстати раздались аплодисменты.

— Я конечно понимаю, что разводы всегда имеют глубоко личные причины, мистер Закс, и тем не менее…

— Это и в самом деле наше личное дело.

— Да, я понимаю это.

— И поэтому я предпочел бы не обсуждать его тут с вами, мистер Клинг. Кроме того, я не совсем понимаю, каким образом подобная информация могла бы способствовать… расследованию убийства моей жены.

— Боюсь, что мне предоставлено право решать, что может способствовать расследованию, а что нет, мистер Закс.

— Словом, у нас были проблемы чисто личного порядка и давайте ограничимся этим.

— Но что же это все-таки за личные проблемы?

— Мне не хочется говорить о них. Просто мы не могли продолжать нашу совместную жизнь, вот, собственно, и все.

— Был ли в этом замешан другой мужчина?

— Конечно, нет!

— Простите, но я полагаю, что вам должно быть ясно, сколь важную роль мог бы сыграть такой мужчина в деле об убийстве.

— Простите, пожалуйста. Да. Естественно. Само собой разумеется, это весьма важно. Но, поверьте, дело тут было совсем не в этом. Никакой мужчина не был примешан к нашим отношениям. Просто… мы не сумели общими силами справиться с проблемой, а поэтому… поэтому мы решили что нам лучше не жить вместе. Вот так, в общих чертах, у нас это и произошло.

— А что это за личная проблема, которую вы не могли решить?

— Она не может представлять для вас никакого интереса.

— А все-таки?

— Моя жена мертва и теперь это не может ей помочь, — сказал Закс.

— Я сейчас здесь именно потому, что ваша жена умерла, — сказал Клинг.

— Но это тем не менее означает, что если у нее и были какие-то проблемы, то совершенно естественно…

— Так, значит, это у нее были проблемы? Не у вас?

— Это была наша общая проблема, — сказал Закс. — Мистер Клинг, я не намерен отвечать на подобные вопросы. Если вы станете настаивать на том, чтобы я отвечал, вам придется арестовать меня, а я, в свою очередь, воспользуюсь услугами адвоката и тогда посмотрим, к чему это приведет. А пока этого не сделано, я просто отказываюсь разговаривать с вами, если вы будете продолжать гнуть свою линию. Простите, но иного я не могу вам предложить.

— Хорошо, мистер Закс, но может быть, вы в таком случае не откажетесь сказать мне, было ли решение о разводе обоюдным.

— Да, мы развелись по обоюдному согласию.

— И чья это была идея? Ваша или ее?

— Моя.

— А почему?

— Я не могу ответить на это.

— Вам, разумеется, известно, что супружеская неверность признается в этом штате единственным уважительным основанием для развода.

— Да, мне об этом известно. Но супружеской измены тут не было. Просто Тинка поехала в Неваду и там получила развод.

— И вы тоже ездили вместе с ней в Неваду?

— Нет. У нее там хватало влиятельных знакомых. Она ведь сама с Запада. Она родом из Лос-Анджелеса.

— А она брала с собой в поездку ребенка?

— Нет. На время ее отъезда Энни оставалась со мной.

— А вы поддерживали связь после развода, мистер Закс?

— Да.

— Каким образом?

— Ну, прежде всего я посещал Энни. Мы сохранили равные права на ребенка — об этом мы договорились еще до развода. Оказавшись отрезанным от мира в Аризоне, я, правда, не имел возможности видеть ее в последний год. Но обычно я довольно часто встречаюсь с ней. А кроме того, я постоянно поддерживаю телефонную связь с Тинкой… вернее — поддерживал связь с ней, кроме того я писал письма. Нет, мы продолжали поддерживать довольно тесную связь.

— Могли бы вы назвать свои отношения дружескими?

— Я по-прежнему любил ее, — неожиданно сказал Закс убитым голосом.

— Понимаю. — И снова в комнате воцарилась мрачная тишина.

Закс сидел, отвернувшись в сторону.

— А не можете вы представить себе, кто бы мог ее убить? — спросил Клинг.

— Нет.

— Неужели вы совсем никого не подозреваете?

— Нет, никого.

— А когда вы в последний раз связывались с ней?

— Мы почти каждую неделю писали друг другу письма.

— А она в своих письмах не выражала какой-нибудь тревоги, не писала, что ее что-то беспокоит?

— Нет.