Лекционные туры! Она неделями пропадала в этих лекционных турах и проводила большую часть своего времени, предаваясь амурным утехам. Генерал никогда этого не знал, а те из нас, кто подозревал, ничего ему не говорили. Это бы его потрясло.

– Ну а потом маленькая мисс Ясные Глазки – какова мать, такова и дочка – решила и сама удариться в загул. Она познакомилась с этим парнем, Редмондом, который на самом деле был шпионом вашего друга! – Глаза Уолша, полные ненависти, нацелились на Питера. – Он взял то, что само шло ему в руки, используя в своих целях детку и попутно развлекаясь с ней. Но этот смышленый парень был не прочь справить свое удовольствие везде, где только мог его найти. Эмма Поттер сообразила, что происходит, и решила, что молодой Редмонд ей самой пригодится. Может быть, ревновала своего собственного ребенка; может быть, просто залюбовалась плоским животом Редмонда и его сильными мускулами. Она была старовата для него, но, возможно, она убедила его, что женщина постарше может кое-чему его научить. Правда, она не могла пристроить его с собой в лекционный тур. Его работа была здесь. Так что они начали встречаться в Доме Круглого стола. Любовная интрижка в музее, Бог ты мой!

В комнате царило тягостное молчание.

– Однажды ночью маленькой мисс Ясные Глазки случайно открылась правда о своем дружке, – продолжал Уолш. – Мама и молодой мистер Молокосос засиделись в розарии в Доме Круглого стола, нашептывая друг другу нежную чепуху, как я полагаю. Что бы они ни говорили друг другу, этого хватило, чтобы маленькой мисс Ясные Глазки открылась правда: они коварно водят ее за нос. Она вошла в дом и взяла ружье из хранившейся там коллекции. Она собиралась убить свою мамашу, потому что знала, на ком лежит вина. Я подозреваю, что она накинулась на них, обратилась с гневной речью к Эмме, и тут молодой мистер Молокосос вскакивает, пытается ее урезонить и силой отнять у нее ружье, а она стреляет – случайно или намеренно – и убивает его наповал. При этом что-то лопается в маленькой головке мисс Ясные Глазки, и она уже не знает, почему она там и что произошло.

Зато мамаша знает, почему она там и что произошло, она знает – ей, черт возьми, нужно что-то с этим делать. И вот тут на горизонте возникает шестнадцатилетний паренек по имени Олден Смит. Он замещал болевшего ночного сторожа. Он состоял в молодежной организации АИА. – Уолш подался вперед, вцепившись в подлокотники своего кресла. – Это была худшая кандидатура, какая только могла оказаться под рукой в ту ночь, самая худшая. Но мамаше требовалась помощь, и она воспользовалась тем, чем располагала. У нее нашлись слова, волшебные слова для придурковатого паренька. Ее дочь подвергалась изнасилованию, сказала она, и убила этого парня, защищая свою честь! – Уолш фыркнул. – Честь! Скандал прежде всего загубил бы ее жизнь. Помоги мне, говорит мамаша, а уж я в долгу не останусь. Так был подкуплен Олден Смит, который за шальные деньги вырезал бы сердце у собственной матери. Пока мамаша уводила мисс Ясные Глазки обратно в дом на холме и укладывала ее спать с изрядной дозой транквилизаторов или чего-то там еще, Олден Смит вырыл яму в саду и сбросил туда тело Редмонда. Он спрятал его, а потом слонялся вокруг с протянутой рукой, ожидая откупных. Откупные поступили и продолжали поступать еще не далее как два дня назад, потому что молодой Олден Смит знал, что держит за горло великую Эмму Поттер Уидмарк и, косвенно, генерала.

– А где был генерал, когда все это случилось? – спросил Спенсер.

– В Чикаго, на съезде высших офицеров АИА. Это можно проверить по протоколам, – ответил Уолш.

– Продолжайте.

– Так вот, мамаша ведь сколотила состояние, сочиняя истории. Ей пригодился приобретенный литературный опыт. Она разослала друзьям Редмонда телеграммы, где говорилось, что он вроде бы уехал в Европу и живет себе там припеваючи. Время от времени она разыгрывала очередной спектакль, притворяясь перед Эйприл, что ищет его, и в конце концов похоронила его в кораблекрушении, которого никогда не было.

– И все это время Эйприл Поттер хранила молчание? – спросил Спенсер.

– Тут мамаша дала большую промашку, – сказал Уолш. – Она, вероятно, думала, что сумеет запутать и запугать маленькую мисс Ясные Глазки так, что та проглотит язык, но у детки на самом деле поехала крыша, как будто железный занавес опустился на ее разум, так что она вообще ничего не помнила о той ночи. Мамаша показала ей записку, которая вроде как пришла от Редмонда, где говорилось: прощай. Это-то и доконало мисс Ясные Глазки. Иногда она жила в настоящем, веря, что Редмонд сбежал от нее. Иногда она жила в романе, повествующем о событиях двухсотлетней давности. Иногда она воображала незнакомых людей Редмондом, вернувшимся домой. – Он гневно посмотрел на Питера. – Вон тот умник сможет это подтвердить.

– А генерал? – настаивал Спенсер.

– Генерал вернулся домой через десять дней после того, как Редмонд погиб и был захоронен. А у мамаши была для него наготове история, только часть истории, конечно. Она сказала ему, что Редмонд дал мисс Ясные Глазки отставку, и та застрелила его. Она никогда, понятное дело, не упоминала о своей связи с Редмондом, и генерал так ничего и не узнал об этом, потому-то с таким безрассудством он бросился в это пекло сегодня ночью, чтобы попытаться ее спасти. – Голос Уолша задрожал. – Она говорила ему, что у нее голова идет кругом, когда она думает о том, как мисс Ясные Глазки будут судить за убийство, и о том, что в лучшем случае дочь проведет свою жизнь в психушке. Она умоляла генерала сохранить тайну, подождать – а там будет видно. И он это делал, потому что в противном случае его возлюбленная Эмма тоже оказалась бы в страшной беде.

А молодому придурку Олдену Смиту хватило ума продолжать собирать дань с них обоих; он поселил свою мать в шикарном доме, где она могла заниматься своим ремеслом. Этот полоумный парень вдруг стал топором, занесенным над их головами.

– И вот как-то генерал выложил мне все, как на духу, – продолжал Уолш. – Он весь извелся. Я знал: нужно что-то делать с молодым Смитом. Его смерть – а ее, как я решил, не избежать – не должна была выглядеть как дело рук генерала или мамаши. – Уолш сощурил глаза. – Моим делом было подготовить все так, чтобы акция прошла гладко.

Питер порадовался тому, что Грейс дожидалась его в «Уинфилд-Армс». То, что, несомненно, надвигалось, должно было сделать убийство Сэма даже еще более бессмысленным, чем оно представлялось на данный момент.

– Я проводил время с парнем, – торопливо откровенничал Уолш. – Я распалял его, разъясняя задачи АИА. Я говорил ему, что при той исходной позиции, которую он занимает, он сможет стать большой шишкой. Я вдалбливал ему, что когда настанет подходящий момент и он совершит что-нибудь значительное, то окажется на главной трибуне вместе с генералом. Парнишка купился на это, и мы выжидали подходящего момента для него, чтобы ему прославиться, и для меня, чтобы его убрать. Когда стало известно о том, что готовится марш протеста, я понял – это то, что мне нужно.

Спенсер посмотрел недоверчиво:

– Вы приказали убить Сэма Минафи?

– Я никогда не слышал о Минафи, – признался Уолш. – К нам идут демонстранты – вот все, что я знал. Парень, сказал я ему, в Дом Круглого стола заявится толпа, и, когда один из них начнет свою коммунистическую речь, ты ему выдашь, и, говорил я ему, в суматохе я вытащу тебя оттуда. Со Смитти все шло как по маслу. Маленький ублюдок в любом случае жаждал крови. И вот… – Уолш пожал плечами. – …И вот мы затерялись в толпе, он – с винтовкой под плащом. Когда Минафи, который был для меня в тот день просто мистером Икс, стал подниматься по ступенькам, чтобы произнести свою речь, я только ткнул парня в бок и он мгновенно среагировал. Потом я выхватил винтовку у него из рук и ею же ударил его по голове. В суматохе я смылся.

– Я должен напомнить вам, Уолш, – сказал Спенсер, – все, что вы здесь говорите, может быть использовано против вас. Вы имеете право на адвоката.

– Наплевать мне на себя, – сказал Уолш. – Я хочу, чтобы репутация генерала была чиста, вот и все. Он не знал, что я затеваю.

– Но он простил это задним числом? – резко спросил Спенсер.

– Он стоял за меня, точно так же, как я стоял за него, – ответил Уолш. – Он сожалел об этом, но он стоял за меня, как верный друг, которым он был. – Уолш вздохнул. – Потом появляется этот тип Биллоуз. Господи, как же я его ненавидел. Именно он прислал сюда Редмонда три года назад. Именно он нес ответственность за все. И он искал меня, хотя не знал, что это был я. Он искал человека, который убил молодого Смита и которого он видел лишь мельком.

Он рыскал тут. Вот я и решил упростить ему задачу. Я приехал в мотель «Ор-Хилл» и представился. Я рассказал ему правду о его драгоценном помощничке, Редмонде, и о том, где его жрут черви. А потом я сломал шею этому ублюдку.

– И все это время капитан Уоллас и окружной прокурор, мистер Грэдуэлл, подыгрывали вам?

– Не совсем так, – возразил Уолш. – Не мне лично. Они подозревали, что это дело рук кого-то из АИА, и подыгрывали организации. Ну, а у меня появились небольшие проблемы, потому что Биллоуз поставил мне кое-какие метки, до того как я его прикончил. Я сделал остановку в «Уинфилд-Армс», чтобы попробовать отмыться, и портье сказал мне, что Стайлс наверху, с дамой, в своем номере. Прикинув, что к чему, я позвал нескольких наших ребят из бара, и мы отправились наверх с запасным ключом и вошли внутрь. Я намял бока Стайлсу и теперь мог объяснить, откуда у меня взялись порезы на лице. Потом мне пришлось доложить генералу, и снова он поддержал меня. И… пожалуй, это все.

– Так ли? – недоверчиво улыбнулся Спенсер. – А нападение на мистера Стайлса вчера вечером?



Уолш рассмеялся.

– Ах, это, – сказал он. – Стайлс досаждал нам, и мы придумали способ остановить его и в то же самое время отвлечь внимание общественности от убийства. Мы привлекли Дэнни Сотерна, чтобы направить Стайлса на учебный плац, и мы ему выдали, рассчитывая, что он начнет кричать о кровавом убийстве перед представителями закона. Он личность довольно известная, так что из-за него вся страна встала бы на дыбы и забыла бы о Минафи и Биллоузе.