Дэшилл Хэммет - Красная жатва

Выйдя через полчаса из зала, я увидел Дину Брэнд: она сидела за рулем маленького голубого «мармона» и беседовала со стоявшим возле машины Максом Тейлером.

Квадратная челюсть Дины выдавалась вперед, а углы большого красного рта опустились и заострились. У Сиплого вид был не лучше. Его смазливое личико пожелтело и застыло, а губы были тоньше бумаги.

Семейная сцена, одно слово! Я бы не стал им мешать, если бы Дина сама не увидела меня.

— Господи, сколько же можно ждать! — окликнула она меня.

Я подошел к машине. Взгляд, которым окинул меня Тейлер, не сулил мне ничего хорошего.

— Вчера я советовал тебе возвращаться во Фриско, — проговорил он шепотом, от которого стыла в жилах кровь, — а сегодня приказываю.

— Спасибо за заботу, — сказал я, садясь в машину рядом с Диной.

— Ты подводишь меня уже не в первый раз, — сказал ей Сиплый, когда она стала заводить мотор. — Но в последний.

Машина тронулась, Дина повернула голову и пропела:

— Катись, любимый, к дьяволу!

Вскоре мы въехали в город.

— Буш мертв? — спросила она, сворачивая на Бродвей.

— Мертвей не бывает. Когда его перевернули на спину, оказалось, что острие ножа торчит спереди.

— Сам виноват: не надо было их надувать. Давай где-нибудь перекусим. Я выиграла больше тысячи, и, если победа Буша моего дружка не устраивает, тем хуже для него. А ты в выигрыше?

— Я не играл. Макс, стало быть, недоволен?

— Не играл?! — удивилась она. — Каким же надо быть дураком, чтобы заранее знать результат и не играть! Первый раз такое слышу!

— Я не знал наверняка, что бой заделан. Значит, Макс недоволен?

— Не то слово. Он проиграл кучу денег. А теперь злится, что я в последний момент передумала и поставила на победителя. — Она резко затормозила перед китайским ресторанчиком. — Плевать я хотела на этого коротышку! А еще игрок называется! — От слез у нее заблестели глаза. Когда мы выходили из машины, она достала носовой платок и приложила его к лицу. — Господи! Как есть хочется! — воскликнула она и потащила меня в ресторан. — Ты меня угостишь «чоуменем»? Целую тонну съем!

Тонну она не съела, но со своей огромной порцией, а заодно и с половиной моей расправилась без труда. Поужинав, мы сели в «мармон» и поехали к ней.

Дэн Рольф был в столовой. Перед ним на столе стояли стакан с водой и какая-то коричневая бутылка без этикетки. Он неподвижно сидел и пялился на бутылку. В комнате пахло опиумом.

Скинув шубу, которая тут же съехала со стула на пол, и нетерпеливо щелкнув пальцами, Дина Брэнд окликнула чахоточного:

— Деньги получил?

Не отрывая взгляда от бутылки Рольф достал из внутреннего кармана пиджака пачку кредиток и швырнул ее на стол. Девушка схватила деньги, дважды их пересчитала, облизнула губы и сунула пачку в сумочку.

Затем Дина вышла на кухню и стала колоть лед. Я сел и закурил. Рольф тупо смотрел на бутылку. Говорить нам, как всегда, было не о чем. Девушка вернулась с бутылкой джина, лимонным соком, минеральной водой и льдом. Мы выпили.

— Макс злой как собака, — сказала она Рольфу. — Он узнал, что ты в последний момент поставил на Буша, и теперь считает, что я его обманула. Макака! Я-то тут при чем? На моем месте так поступил бы любой разумный человек. Правда, я ни при чем? — спросила она у меня.

— Правда.

— Вот именно. Макс, и в этом все дело, боится, как бы другие не подумали, что он был в сговоре с нами, что Дэн в последний момент поставил на Буша не только мои деньги, но и его. И пусть себе боится, а мне наплевать! Пропади он пропадом, коротышка проклятый! Давай-ка еще по одной. — Она налила себе и мне.

К своему стакану Рольф даже не притронулся.

— На его месте я бы тоже не веселился, — сказал он, по-прежнему не сводя глаз с коричневой бутылки.

— А я на твоем месте заткнулась бы! — одернула его Дина. — Разговаривать со мной в таком тоне никто ему права не давал. Я не его собственность, а если он так считает, то сильно ошибается. — Она залпом осушила свой стакан, хлопнула им по столу и резко повернулась в мою сторону. — Ты действительно собираешься употребить десять тысяч долларов Элихью Уилсона на то, чтобы очистить город?

— Да.

Ее воспаленные глаза загорелись алчным блеском.

— А если я тебе помогу, ты мне дашь?..

— Ты на это не пойдешь, Дина. — Рольф говорил с трудом, но спокойно и твердо, как с ребенком. — Это будет гадко с твоей стороны.

Девушка медленно повернулась к нему. У нее снова, как во время разговора с Тейлером, угрожающе отвисла челюсть.

— Я на это пойду, — сказала она. — Пусть даже я буду гадиной, как ты говоришь.

Он ничего не ответил, сидел, как и прежде, не отрывая глаз от коричневой бутылки. Ее лицо покраснело, ожесточилось, а голос, наоборот, смягчился, сделался нежным и вкрадчивым.

— Нехорошо, что такой благородный джентльмен, как ты, даром что чахоточный, связался с такой гадиной, — проворковала она.

— Как связался, так и развяжусь, — медленно проговорил он, пытаясь подняться. Опиум свое дело сделал.

Дина Брэнд вскочила, и, обежав вокруг стола, двинулась на него. Он смотрел на нее пустым, одурманенным взглядом. Она подошла к нему вплотную.

— Значит, я гадина?

— Я сказал, что только последняя гадина может продать своих друзей этому типу, — спокойно сказал он.

Тут она вцепилась ему в запястье и стала выворачивать его тощую руку, пока он не упал на колени. Другой рукой она несколько раз наотмашь ударила его по ввалившимся щекам. Его голова беспомощно моталась из стороны в сторону. Он даже не пытался защитить лицо свободной рукой.

Она отпустила его, повернулась к нему спиной и смешала себе джин с минеральной водой. Она улыбалась. Ее улыбка мне не понравилась.

Моргая, он поднялся на ноги. Рука, в том месте, куда вцепилась Дина, покраснела и распухла, все лицо было в синяках. Он выпрямился и тупо уставился на меня. Потом сунул руку за отворот пиджака, вынул пистолет и с таким же тупым видом выстрелил в меня. По счастью, у него тряслись руки и я успел запустить в него стаканом. Стакан попал ему в плечо, а пуля просвистела у меня над головой.

Прежде чем он выстрелил во второй раз, я бросился на него. Вторая пуля угодила в пол.

Я размахнулся и ударил его в челюсть. Он отлетел в сторону, упал и затих. Я обернулся.

Дина Брэнд занесла у меня над головой здоровенный хрустальный сифон с минеральной водой, который наверняка размозжил бы мне череп.

— Не вздумай! — крикнул я.

— А ты не распускай руки! — огрызнулась она.

— Ты бы лучше привела его в чувство.

Она поставила сифон на стол, и я помог ей отнести Дэна наверх, в его спальню. Когда он стал подавать признаки жизни, я оставил их наедине и вернулся в столовую. Через пятнадцать минут спустилась и Дина.

— Все нормально, — сказала она. — Но ты мог бы обойтись с ним и повежливее.

— Верно. Но ведь я сделал это ради него. Знаешь, почему он стрелял в меня?

— Потому что я хотела выдать тебе Макса.

— Нет. Потому что я видел, как ты его била.

— Не понимаю — его же я била, а не ты.

— Он тебя любит, а избиваешь ты его не впервые. Он совершенно не сопротивлялся, — видимо, убедился, что бесполезно. Но когда тебя бьют по щекам в присутствии другого мужчины — радости мало, согласись.

— А я-то всегда считала, что в людях разбираюсь, — пожаловалась она. — Впрочем, попробуй тут разберись. Все вы психи.

— Ударив его, я вернул ему чувство собственного достоинства — ведь я повел себя с ним как с настоящим мужчиной, а не с опустившимся ничтожеством, которое позволяет девицам лупить себя по лицу.

— Может, ты и прав, — вздохнула она. — Спорить не буду. Давай лучше выпьем.

Мы выпили, и я сказал:

— Ты говорила, что поможешь мне, если я поделюсь с тобой уилсоновскими денежками. Я готов.

— Сколько дашь?

— От тебя зависит. Сколько заработаешь, столько и получишь.

— Это несерьезно.

— Пока что серьезной помощи от тебя я тоже не имею.

— Напрасно ты думаешь, что я своих денег не отработаю. Кто-кто, а я, дружок, Берсвилл изучила неплохо. — Она посмотрела на свои колени, помахала мне ногой в сером чулке и с возмущением воскликнула: — Ты смотри! Опять поехал. Видал что-нибудь подобное?! Хоть босиком ходи, честное слово!

— У тебя слишком толстые ноги. Никакой материал не выдержит.

— Много ты понимаешь. Так как же ты собираешься почистить наш берсвиллский нужник?

— Если я правильно информирован, Берсвилл превратился в нужник прежде всего благодаря стараниям Тейлера, Пита-Финика, Лу Ярда и Нунена. У Папаши Элихью, разумеется, рыльце тоже в пуху, но не у него же одного. К тому же, хочет он того или нет, он мой клиент, уже одно это может служить ему оправданием.

Единственное, что мне остается, — это копать поглубже и вывести на чистую воду всю банду, одного за другим. Возможно, придется дать объявление в газете: «Срочно требуются преступники обоего пола». Если они действительно настоящие мошенники, а я в этом не сомневаюсь, за ними наверняка что-то числится — надо только как следует поискать.

— Так вот почему ты вывел боксеров на чистую воду?

— Это был всего лишь эксперимент — хотелось посмотреть, что получится.

— Оказывается, у вас, детективов, научный подход. Господи, никогда не скажешь, что такой увалень, как ты, толстый, немолодой, упрямый, способен на такие невероятные хитрости.

— Иногда лучше действовать осмотрительно, — сказал я, — г- а иногда, наоборот, надо лезть на рожон — если знаешь, конечно, что выживешь и в пылу боя головы не потеряешь.