Она молча показала на пол, и я понял, что мой вопрос был совершенно излишним. Когда Бейли спрыгивал с кушетки, он опрокинул рядом стоящий столик и со всего размаха грохнулся о письменный стол у противоположной стены. Сейчас он лежал на полу без сознания.

— Уберите его, пока он не проснулся и не взялся за старое! — холодно потребовала Эприл. — Что вы делали все это время под кушеткой? Спали, что ли?

Убедительного ответа на этот вопрос я не нашел, поэтому сделал вид, что не расслышал, и взвалил Бейли себе на спину. Когда я вышел из домика, колени мои тряслись и подгибались под его тяжестью. Но тем не менее я отнес его в его домик. Добравшись до спальни, я сбросил его на пол и затолкал под кровать. Почему он должен лучше чувствовать себя, чем я? Прежде чем выйти из домика, я вывернул все лампочки, а потом закрыл за собой дверь.

Если после пробуждения у этого мальчика вновь возникнет тяга к любви, то она наверняка у него пройдет, когда он поймет, что лежит в темноте у себя мод кроватью. К тому же он потратит не так мало времени, чтобы сориентироваться на местности.

Вернувшись к домику Эприл, я увидел, что входная дверь закрыта на замок. Я подумал, что она испугалась оставаться одна, и поэтому решила запереть дверь на то время, пока я отсутствовал. Я постучался, так как полагал, что после матча по классической борьбе с Бейли ей понадобится некто, кто бы ее утешил.

— Кто там? — опросила она глухим голосом.

— Это я, Денни, — ответил я. — Вы можете открыть. Опасность миновала.

— Вы хоть раз в жизни вели себя разумно? — злобно отпарировала она. — Да, теперь опасность миновала, но как только я открою дверь, она возникнет снова.

— Но, Эприл, дорогая!

— Спокойной ночи!

— Так вот какая благодарность за то, что я спас вас от Бейли? — спросил я с горьким упреком.

— Это была ваша идея. Вы что, забыли? — желчно спросила она. — На эту ночь с меня хватит! Я и так сыта волнующими событиями в Бахиа-Мар.

— Подождите минутку, — попросил я. — Не судите обо всем так поспешно, Эприл! Подумайте только…

— Спокойной ночи, — перебила она, и тон, которым она это сказала, был настолько решительным, что я сразу понял: она говорит серьезно.

В следующее мгновение свет в ее домике погас, и мне пришлось уйти. Бойд был осужден еще на одну длинную одинокую ночь.

Я отправился к своему домику, но на половине пути вдруг почувствовал, что в мою спину ткнулся ствол. И как назло именно в то место, которое больше всего пострадало, когда я лежал под кушеткой.

— Не принимай это слишком близко к сердцу, ты, ищейка! — услышал я у самого уха голос Мэрфи. — Я бы с удовольствием продырявил сейчас твой пиджак, но босс сказал, что он хочет с тобой поговорить!

Мы отправились к домику Луи Барона. Я — впереди, два наемника — позади. Причем револьвер Мэрфи все время упирался мне в спину, так что я ни на секунду не забывал о своем положении.

Игрок удобно полулежал в кресле-качалке и держал в руке рюмку. Но если его поза говорила о расслабленности, то выражение лица совсем о другом. Кривоногий Меллой встал позади него, и было видно, что он искренне рад встрече со мной. Он бы с удовольствием сунул мне в карман гранату и выдернул предохранительную чеку.

— Вы начинаете действовать мне на нервы, Бойд, — признался Луи Барон. — Иными словами, вы заставляете меня принимать соответствующие меры.

На это нечего было сказать, по крайней мере, в настоящий момент, поэтому я продолжал держать рот закрытым и лишь легонько улыбнулся.

— Вы и этот глупый лейтенант, — продолжал Барон. — Я, по крайней мере, кое-что сделал для раскрытия убийства, не так ли? Этого нельзя отрицать. Я нанял этого идиота Свайна, и он, должно быть, напал на след убийцы, иначе не был бы убит.

— Все верно, Луи, — сказал я успокаивающим тоном. — Но вы допускаете ошибку, сваливая в один горшок лейтенанта и меня. И мое присутствие в кабинете лейтенанта, когда он вызвал вас и немножко нажал, не имеет ко мне никакого отношения. Это было случайно, и я присутствовал там просто как зритель, понимаете?

— Не надо, Бойд, — сказал он нетерпеливо. — На меня это впечатления не производит. Просто мне хотелось бы сказать вам кое-что. Мне надоело торчать в этом вшивом гнезде. Я хотел бы отправиться домой, и по возможности побыстрее. Кроме того я хотел бы получить 20 тысяч долларов, которые мне должен Вулрих, или, по крайней мере, быть уверенным, что я скоро их получу.

Он пожал своими мощными плечами.

— Это вам понятно, не так ли? — спросил он.

— Думаю, что понятно, — ответил я. — И вы вообще умный парень, Луи.

— И я могу разрешить обе эти проблемы, — продолжал он. — Если этот тупоголовый Хардинг сам не найдет убийцу, мы должны ему его преподнести.

После этого мы все сможем отправиться по домам. Вулрих получит страховку за свою жену, выплатит мне долг, и все будут счастливы!

— Звучит великолепно! — сказал я. — Но зачем в гаком случае вы отправили за мной своих наемников? Хотели быть уверены, что я первый услышу это сообщение?..

— Ах да, я забыл вам сказать, — заметил он. — Вы, Бойд, будете единственным человеком, который не поедет домой.

— Не поедет! — хихикнул Пальцы.

— Не поедет! — повторил Кусок Мяса.

Я взглянул на Барона и медленно покачал головой.

— Мне кажется, что постоянное общение с этими гориллами за последние несколько дней не пошло вам на пользу, Барон, — сказал я. — Видимо, кое-что от их глупости перешло к вам. Конечно, вы в этом не виноваты, Луи, потому что они уж больно глупы и эта их глупость, словно зараза, прилипла к вам.

— Ну что же, посмотрим, насколько вы сами умны, — буркнул Барон. — Что вы скажете, например, о таком варианте? Вы кончаете жизнь трагическим самоубийством и оставляете после себя письмо, в котором все объясняете лейтенанту.

— Что все?

— Как вы приехали сюда, чтобы вернуть Глорию на киностудию, как вы говорили с Вулрихом и как он признался вам, что он банкрот и что у него больше нет никаких шансов завоевать златокудрую красавицу, как только она узнает об этом. И, разумеется, он вам сказал, что у него было бы много денег, если бы его жена умерла и он смог бы получить страховку, которая составляет 400 тысяч долларов. Далее в письме вы объясните, что вам в голову пришла грандиозная мысль: помочь ему получить эту страховку, хотя его жена молода и здорова… Конечно, с оговоркой, что он выплатит вам сто тысяч.

— Если вы думаете, что в такую версию кто-то поверит, вы просто сумасшедший, — устало сказал я.

— Я навел о вас справки, — спокойно сказал Барон. — В Нью-Йорке вы известны тем, что за деньги готовы выполнить любую работу. Не думаю, что эта версия далека от истины. Во всяком случае, этот идиот Хардинг клюнет на нее.

— А как же Свайн? — спросил я. — Или вы расскажете лейтенанту, что я застраховал и его на большую сумму, чтобы потом прикончить?

— Свайн стал опасен для Вулриха, — ответил Барон. — Не нужно было затратить много трудов, чтобы заставить разговориться этого негодяя. Под нажимом Вулрих сознался Свайну во всем, а потом направился к вам, чтобы поплакать вам в жилетку. Следовательно, вы должны были убить и Свайна, чтобы ваша сделка с Вулрихом не выплыла на свет божий и не изобличила вас как убийцу его жены.

— Хардинг надорвет живот от смеха, когда услышит такое, — сказал я.

— Возможно, — мягко согласился он. — Но знаете, Бойд, я все равно попробую такой вариант!

Я посмотрел в его глаза. Это были холодные блестящие глаза убийцы. Мне стало ясно, что он не шутит. Этот сумасшедший действительно верил тому, что говорил.

В комнате на какое-то мгновение воцарилась тишина, а потом в дверь кто-то забарабанил и раздался звук трубы.

Луи Барон растерянно посмотрел на Мэрфи, стоявшего за моей спиной.

— Открой, — сказал он. — Кажется, к нам стучится этот сумасшедший трубач. Прогони его, и как можно скорее.

Револьвер Мэрфи перестал давить мне в спину, и в следующее мгновение Кусок Мяса отпер дверь. Но прежде чем он успел открыть рот, чтобы спровадить Муската, тот сам оттолкнул его и вошел в комнату.

В середине комнаты он, пошатываясь, остановился и выговорил заплетающимся языком:

— Я хотел бы что-нибудь выпить. Послушай, Барон! Угости меня чем-нибудь.

— Мы заняты, — буркнул Луи. — Уматывай отсюда!

— Так с приятелем не разговаривают, — выдавил Мускат и покачал головой. — Вы даже не даете приятелю выпить? Нет, сэр? Вы просто обязаны дать мне что-нибудь!

К нему подошел Кусок Мяса.

— Ты слышал, что сказал босс? Ну и убирайся!

— Прямо горе с вами, — застонал Мускат. — Это не по-товарищески… Вы давно мертвы, Бадди, и вечно одиноки. Переворачиваетесь в гнилом гробу… Так будьте же добры, пока вы живы. Выпьем, друзья!

— Выбросите отсюда этого бродягу! — презрительно сказал Луи.

Кусок Мяса мгновение помедлил, а потом нанес Мускату удар в живот, который заставил последнего сложиться вдвое, как закрывается перочинный ножик, но оказался недостаточно сильным, чтобы свалить его с ног.

— Ну вот, тебе опять повезло, — заметил Мэрфи. — У тебя есть возможность уйти отсюда на своих собственных.

Мускат медленно выпрямился. Его лицо пожелтело, как пергамент, только блестели его налитые кровью глаза.

— О’кей! — сказал он с каким-то свистящим придыханием. — Тогда я сыграю вам собственный марш.

Он начал колдовать над своей трубой, потом приложил ее к губам.

— О, боже ты мой! Да ведь он в стельку пьян! — хихикнул Пальцы. — На шесть футов выше ватерлинии.

— Вот именно! — подхватил Кусок Мяса. — Неужели этому архангелу удастся выжать из трубы какие-то звуки?