Эрл Стенли Гарднер - Кошки бродят по ночам

Еще момент – и застоявшийся запах смерти ударил Берте в ноздри.

Берта выбралась из машины, пошла к двери гаража, но, подумав, вернулась, нащупала выключатель и включила свет.

Лампа находилась под самым потолком, и крыша машины бросала тень на труп, но для Берты это был единственный шанс, которым она могла воспользоваться.

Тело было одето в пальто из шотландской ткани, которое Берта так хорошо помнила; темные очки с блестящей оправой из белого металла, защищавшие глаза, придавали ему вид мистической совы, которая рассматривала Берту Кул круглыми черными глазами в белых ободках.

Свет, проникавший через переднее стекло машины, падал на лежавший на полу в кабине лист бумаги.

Берта подняла его.

Машинописный текст, насколько могла судить Берта, был напечатан на той же самой портативной машинке «Ремингтон», что и анонимные письма.

«Я поверну с Вестмо-бульвара. Я должна буду притвориться, что ничего не подозреваю, и ни разу не поверну головы, чтобы посмотреть назад, но краем глаза я буду смотреть в зеркало заднего вида. Если я замечу, что за мной следят, то, проскочив на красный свет светофора на Доусон-авеню, я поеду со средней скоростью. Я поверну на Норт-Хэркингтон-авеню. Второй дом от угла – номер 709. Дверь гаража будет открыта. Я заеду в гараж, выскочу из машины, закрою дверь, вернусь в машину и, не выключая мотора, буду ждать, пока не услышу три автомобильных гудка. Тогда я открою дверь и выеду из гаража. Очень важно, чтобы я с точностью до запятой следовала инструкции.

М.Б.».

Берта опустила руку, и бумага снова оказалась на полу. Она наклонилась над телом, приложила палец к холодным губам, собралась с духом и отвернула их.

Съемный мост, на котором должны были находиться два зуба, пропал.

Берта выбралась из машины и поспешно захлопнула дверцу. Она закрыла дверь гаража и пошла почти на цыпочках – так велико было ее желание оставить все в тайне. Она была уже на полпути к своей машине, когда звук детских голосов заставил ее понять, что она допустила большую ошибку, начав расспрашивать детей, и ей теперь не оставалось ничего иного, как позвонить сержанту Селлерсу.

– Мне чертовски не везет! – проворчала она и распахнула дверцу машины.

Берта Кул обратилась к офицеру:

– Пойдите скажите сержанту Селлерсу, что я не могу больше ждать. У меня много работы.

Полицейский только ухмыльнулся.

– Я говорю серьезно, – возмутилась Берта. – Меня здесь держат уже более двух часов, а я не собираюсь ждать, пока они там вдоволь наговорятся. Сержант Селлерс знает, где меня найти, если захочет.

– Так и есть, он обязательно захочет, – сказал офицер.

– Я не это имела в виду.

– А я это.

– Пойдите и передайте Селлерсу то, что я сказала.

– Он занят. Я не могу отрывать его от работы из-за всяких пустяков.

– Это не пустяки. Я ухожу.

– Мне приказали не выпускать вас.

– С какой стати я должна здесь сидеть только потому, что нашла для Селлерса труп?

– Это вам необходимо обсудить с самим сержантом.

– Но миссис Голдринг разрешили уйти.

– Она закатила истерику, и она была нужна только для опознания тела.

– Хорошо, а что нужно от меня?

– Не знаю.

– Сержант Селлерс уже закончил расследование в гараже?

– Не знаю.

– Хорошо. Что выяснили о причине смерти?

– Этого я также не знаю.

– Кажется, вы не знаете чертову уйму вещей.

– Но так оно и есть.

– А что вы знаете?

Офицер усмехнулся:

– Я знаю, что мне приказали задержать вас здесь, и я это сделаю. В данный момент, миссис Кул, я ничего другого не знаю.

Берта погрузилась в негодующее молчание.

Внезапно дверь открылась, и на пороге появился сержант Селлерс. Подав едва заметный сигнал офицеру, он улыбнулся Берте Кул:

– Привет, Берта.

Берта хмуро взглянула на него.

– В чем дело, вы, кажется, чем-то огорчены?

– Огорчена! Если вы полагаете, что я… О черт!

Селлерс уселся на стул.

– Как вы узнали, что она мертва? – спросил он.

– Я дотронулась до тела. Оно было холодным. Кроме того, в машине стоял запах разлагающегося трупа. Я позвала ее. Она не ответила, не шевельнулась. Я поняла, что она уже несколько дней находится в машине. И тогда меня осенило, сержант, это было как вспышка – как то удивительное прозрение, которое находит на полицейских. И тогда я сказала себе: «Боже мой, да она мертва!»

– Вы догадались, что она мертва, прежде чем вошли в гараж?

– Я не знала.

– Тогда почему вы туда пошли?

– Я терпеть не могу терять того, за кем слежу.

– Понятно. Когда вы теряете человека в среду в полдень и решаете, что вам не следовало этого делать, вы в пятницу вечером возвращаетесь на то место, где остановились. Очень похоже на движущиеся картинки в тире, которые замирают на месте, когда вы спускаете курок.

– Нет. Не так.

– Хорошо, тогда что же?

– Я только осматривала место.

– Вы должны были действовать более профессионально, Берта.

– К черту то, что я была должна. Я потеряла ее там, и у меня было право вернуться и поискать.

– Как вы узнали, что потеряли ее именно там?

– Она свернула на эту улицу, и больше я ее не видела.

– Тогда почему вы не остались там, когда следили за ней?

– Потому что я думала, что она проехала до следующего угла и повернула направо.

– А что заставило вас изменить свое мнение?

– Я доехала до следующего угла, увидела, что она не повернула направо, и тогда свернула налево.

– Вы сказали, что она не поворачивала направо.

– Да.

– Как вы это узнали?

– Потому что, когда я начала поворачивать направо, улица была пуста. Я не думала, что она могла повернуть направо, а потом обогнуть квартал.

– Итак, вы передумали и повернули налево?

– Совершенно верно.

– Но с левой стороны улица тоже была пуста, не так ли?

– Да.

– И по той же самой причине, по которой у нее не было времени повернуть направо и обогнуть квартал, у нее не могло быть времени повернуть налево.

– Вот почему я и вернулась туда.

Селлерс окинул ее любезным взглядом.

– Это великолепно, Берта. В будущем, когда вам захочется сделать саркастическое замечание насчет того, как много времени требуется полицейским, чтобы сделать правильный вывод, вы сможете вспомнить, что даже самому лучшему частному детективу понадобилось два или три дня, прежде чем такая простая догадка, вроде вашей, просочилась в голову. Как получилось, что вы заглянули именно в этот гараж?

– Я вышла, чтобы посмотреть, куда она могла деться… и что могло случиться. Я обнаружила, что улица имеет два тупика – справа и слева. Тогда я поняла, что она не могла повернуть за угол и заехать мне в тыл. Она должна была исчезнуть до того, как добралась до угла.

– А вы не заметили этого двумя кварталами раньше?

– Сказать по правде, нет, не заметила, – как-то пристыженно призналась Берта. – Я думала, что это самое обыкновенное преследование, одна из тех вещей, которые имеют значение только для тех, кто за это платит. Когда мужчина нанимает незнакомого человека следить за его женой, это означает, что он поставил крест на своей супружеской жизни, и безразлично, флиртует ли она с Томом, Диком или Гарри.

– Милая философия, – сказал Селлерс. – Мне жаль, Берта, что у меня нет времени для спора о семейной жизни. Почему вы решили, что преследование – не такое уж важное занятие?

– Я думала, что это рутинная работа.

– Тогда почему вы не заметили, что там двойной тупик?

– Я была очень сердита на себя и на эту женщину. Она ехала спокойно, ровно вела машину и держалась так открыто, что слежка за ней не составляла особого труда, и я размечталась. Я ехала за ней следом почти механически, а мои мысли были впереди на тысячу миль. И вдруг она выкинула этот номер. Тогда я рассердилась, и мне просто не пришло в голову, что она могла свернуть куда-нибудь в гараж.

– До недавних пор?

– Да, – сказала Берта.

– А в среду вы не осмотрели гараж?

– Нет. Я осмотрела дороги. Я думала, что она повернула на какую-нибудь подъездную дорожку и вошла в один из домов.

– А если она свернула на дорожку, то почему бы ей не заехать в гараж?

– Тогда мне не пришло это в голову.

– А на появление другой идеи вам понадобилось три дня?

– Да, если вам хочется быть чертовски саркастичным.

– Вы видели бумагу, которая лежала на полу автомобиля?

Берта поколебалась.

– Да или нет?

– Да.

– И брали ее в руки и читали?

– Да. В общем-то, я только посмотрела на нее – так сделал бы каждый.

– «Так сделал бы каждый», – повторил сержант Селлерс.

– Уж не думаете ли вы, что, найдя мертвую женщину, я не осмотрю все вокруг?

– Вы знаете, что мы не любим, когда люди топчутся на месте происшествия и оставляют отпечатки пальцев после того, как обнаруживают труп?

– Хорошо, должна я была выяснить, жива она или нет?

– Об этом я и веду речь. Вы ее потеряли… в среду?

– В среду около полудня.

– Вы нашли ее, когда стемнело, вечером в пятницу. Она лежала в автомобиле, и как только вы это обнаружили, то почувствовали трупный запах. Вы дотронулись до нее, она была холодной. Вы заговорили с ней, но она не пошевелилась. Тогда вы подняли эту бумагу и прочли ее, чтобы убедиться, что она мертва.

– Откуда я могла знать, что там написано. Это могло быть что-то важное. Может быть, она хотела, чтобы что-то сделали.

– Что могло бы вернуть ее к жизни?

– Не язвите.

– Я только говорю, – продолжал сержант, – что на бумаге была пара великолепных отпечатков пальцев… и я полагаю… – сказал он, и тут голос внезапно зазвучал утомленно, – что они будут отпечатками пальцев Берты Кул.