Агата Кристи - Кошка среди голубей

Она энергично взялась за пластилин.

Какие-то кусочки выкатились на стол, потом еще и еще… Вскоре на столе образовалась целая кучка.

Джулия откинулась на спинку стула и ахнула. Она смотрела на них, смотрела и смотрела…

Жидкий огонь, красный, и зеленый, и темно-синий, и ослепительно-белый…

В тот момент Джулия повзрослела. Она уже не была девочкой. Она стала женщиной. Женщиной, которая смотрит на драгоценные камни…

Обрывки всевозможных мыслей проносились в ее мозгу. Пещера Аладдина… Маргарита и ее шкатулка с драгоценностями (на прошлой неделе их возили в Ковент-Гарден слушать «Фауста»)… Роковые камни… Алмаз Хоупа…[17] Любовный роман… она в черном бархатном платье со сверкающим колье на шее…

Джулия сидела, пожирала камни глазами и мечтала… Она брала горсть камней и пропускала их сквозь пальцы струйкой огня, сверкающим потоком восторга и наслаждения.

А потом что-то, какой-то слабый звук привел ее в чувство.

Она сидела и думала, стараясь вернуть себе здравый смысл, – решала, что ей следует делать. Этот слабый звук встревожил ее. Джулия собрала камни, отнесла их к умывальнику, засунула в свой несессер, а сверху прикрыла их губкой и щеточкой для ногтей. Потом вернулась к теннисной ракетке, затолкала обратно в ручку пластилин, вернула на место деревянную часть и попыталась приклеить сверху кожу. Та заворачивалась наружу, но ей удалось с ней справиться при помощи липкого пластыря. Девочка обложила ручку тонкими полосками клейкой стороной вверх, а потом прижала к этим полоскам кожу.

Она добилась своего. Ракетка стала на вид и на ощупь точно такой же, как прежде, а перемена в весе практически не ощущалась. Джулия посмотрела на нее, потом небрежно бросила на стул.

Затем она посмотрела на свою постель, аккуратно расстеленную и ожидающую ее, но не стала раздеваться. Вместо этого девочка сидела и прислушивалась. Не шаги ли это за дверью?

Внезапно Джулия почувствовала страх. Два человека убиты. Если кто-нибудь узнает о том, что она нашла, ее тоже убьют.

В комнате стоял довольно тяжелый дубовый комод. Ей удалось подтащить его к двери, сожалея, что не в обычаях Мидоубэнка запирать двери на ключ. Джулия подошла к окну, подняла вверх раму и задвинула засов. У окна не росли деревья и не было вьющихся растений. Она сомневалась, что кто-то сможет забраться отсюда, но не собиралась рисковать.

Джулия взглянула на свои маленькие часики. Половина одиннадцатого. Она глубоко вздохнула и погасила свет. Никто не должен заметить ничего необычного. Девочка немного отодвинула занавеску на окне. Светила полная луна, и ей ясно была видна дверь. Затем Джулия присела на край кровати. В руке она держала самую крепкую туфлю из всех, какие у нее были.

«Если кто-нибудь попробует войти, – сказала себе девочка, – я изо всех сил постучу по этой стенке. Спальня Мэри Кинг рядом, и это ее разбудит. И еще я закричу – изо всех сил. А потом, если прибежит много людей, я скажу, что мне приснился кошмар. Любому может присниться кошмар после всего, что здесь произошло».

Джулия сидела так, и время шло. Потом она услышала их – тихие шаги по коридору. Девочка услышала, как они остановились у двери. Долгая пауза, а потом она увидела, что ручка двери медленно поворачивается.

Следует ли ей закричать? Еще нет.

Дверь слегка толкнули, но комод удержал ее. Должно быть, это озадачило того, кто стоял за дверью.

Снова пауза, а потом раздался стук, очень слабый, негромкий стук в дверь.

Джулия затаила дыхание. Пауза, потом стук повторился, но по-прежнему тихий, приглушенный.

– Я сплю, – сказала себе Джулия. – Я ничего не слышу.

Кто мог прийти и постучать в ее дверь глухой ночью? Если это был кто-то, кто имел право стучать, он позвал бы ее, подергал ручку, поднял бы шум. Но этот человек не мог позволить себе поднять шум…

Джулия долго сидела так. Стук не повторялся, ручка не шевелилась. Но девочка сидела, напряженная и готовая ко всему.

Джулия сидела так долго. Она и сама не знала, сколько прошло времени, прежде чем сон одолел ее. В конце концов, школьный звонок разбудил Джулию, лежащую комочком, в неудобной позе, на краю кровати.

После завтрака девочки поднялись наверх и убрали свои постели, потом спустились вниз на молитву в большом зале и, наконец, разошлись по разным классам.

Именно во время этих последних перемещений, когда девочки спешили в разных направлениях, Джулия вошла в один из классов, потом вышла из дальней двери. Она присоединилась к группе, быстро шагавшей вокруг дома, нырнула за куст рододендрона, потом совершила еще несколько стратегических маневров и, в конце концов, оказалась у ограды, там, где росла густая липа с ветками почти от самой земли. Джулия легко взобралась на дерево – она всю жизнь лазила по деревьям. Полностью скрытая густой листвой, девочка сидела там, время от времени поглядывая на часы. Она была совершенно уверена, что ее хватятся не скоро. Обычный порядок нарушился, двух учительниц не хватало, и больше половины девочек уехали домой. Это означало, что все классы перетасуют, поэтому никто не заметит отсутствия Джулии Апджон до ленча, а к тому времени…

Джулия снова посмотрела на часы, легко спустилась с дерева на уровень стены, села на нее верхом и аккуратно спрыгнула на другую сторону. В сотне ярдов от этого места находилась автобусная остановка, и автобус должен был подойти через несколько минут. Он подошел точно по расписанию, Джулия махнула водителю рукой и села, предварительно вынув из-под хлопчатобумажного платья фетровую шляпку и нахлобучив ее на свои слегка растрепавшиеся волосы. Она вышла у вокзала и села в поезд до Лондона.

В своей комнате девочка оставила прислоненное к умывальнику письмо, адресованное мисс Булстроуд.

В доме «Уайтхаус-меншнс», номер 228, Джордж, безупречный камердинер и слуга Эркюля Пуаро, открыл дверь и с некоторым удивлением смотрел на школьницу с довольно грязным лицом.

– Могу я видеть мсье Эркюля Пуаро?

Джордж помедлил с ответом чуть-чуть дольше обычного. Эта посетительница явилась для него полной неожиданностью.

– Мсье Пуаро никого не принимает без предварительной договоренности, – сказал он.

– Боюсь, у меня нет времени ждать этого. Мне очень нужно повидать его сейчас. Это очень срочно. Это касается нескольких убийств, ограбления и тому подобного.

– Я узнаю, сможет ли мсье Пуаро вас принять, – сказал Джордж.

Он оставил ее в холле и пошел проконсультироваться с хозяином.

– Юная леди, сэр, хочет срочно вас видеть.

– Возможно, – ответил Эркюль Пуаро. – Но это не так просто.

– Я ей так и сказал, сэр.

– Что за юная леди?

– Ну, сэр, это скорее маленькая девочка.

– Девочка? Юная леди? Кто именно, Джордж? Это ведь не одно и то же.

– Боюсь, вы не совсем меня поняли, сэр. Она действительно, я бы сказал, девочка – школьного возраста. Но, хотя ее платье грязное и даже рваное, она, в сущности, юная леди.

– Это социальный термин, понимаю.

– И она желает видеть вас по поводу нескольких убийств и ограбления.

Пуаро поднял брови.

– Нескольких убийств и ограбления… Оригинально. Проводите ко мне эту девочку – юную леди.

Джулия вошла в комнату лишь с легким намеком на робость. Она заговорила вежливым и вполне естественным тоном:

– Здравствуйте, мсье Пуаро. Меня зовут Джулия Апджон. Думаю, вы знакомы с маминой подругой. Миссис Саммерхейс. Мы гостили у нее прошлым летом, и она много рассказывала о вас.

– Миссис Саммерхейс… – Пуаро вспомнил деревню, поднимающуюся по склону холма, и дом на вершине этого холма. Затем припомнил очаровательное личико в веснушках, диван со сломанными пружинами, большое количество собак и другие вещи, как приятные, так и неприятные[18].

– Морин Саммерхейс, – произнес он. – Ах да.

– Я зову ее тетя Морин, но она мне совсем не тетя. Она рассказывала нам, какой вы замечательный, как вы спасли человека, которого посадили в тюрьму за убийство, и когда я не могла придумать, что делать и к кому обратиться, я подумала о вас.

– Большая честь для меня, – серьезно произнес Пуаро и придвинул ей стул. – А теперь рассказывайте. Мой слуга Джордж сказал, что вы хотите проконсультироваться со мной насчет ограбления и нескольких убийств… больше одного убийства?

– Да, – ответила Джулия. – Мисс Спрингер и мисс Ванситтарт. И, конечно, еще произошло похищение, но я думаю, что оно тут ни при чем.

– Вы меня озадачили, – сказал Пуаро. – Где произошли все эти волнующие события?

– В моей школе, в Мидоубэнке.

– Мидоубэнк! – воскликнул Пуаро. – А! – Он протянул руку к газетам, аккуратно сложенным рядом с ним, развернул одну из них и просмотрел первую страницу, кивая.

– Я начинаю понимать, – сказал он. – Теперь расскажите мне, Джулия, расскажите все с самого начала.

Джулия рассказала. Это был весьма длинный и исчерпывающий рассказ, но она рассказывала четко, иногда прерываясь, чтобы вернуться к какой-то пропущенной подробности.

Девочка довела свой рассказ до того момента, когда осматривала теннисную ракетку у себя в спальне вчера ночью.

– Понимаете, я подумала, что это точно так же, как в сказке про Аладдина – «новые лампы за старые», и что-то такое должно быть в этой теннисной ракетке.

– И оно там было?

– Да.

Без ложной скромности Джулия приподняла подол юбки, закатала панталоны на одной ноге почти до бедра, и Пуаро увидел нечто похожее на серую припарку, прикрепленную к верхней части ее ноги липкой лентой.

Она оторвала полоски пластыря, вскрикнув от боли, и высвободила «припарку», которая, как теперь видел Пуаро, представляла собой сверток, завернутый в обрывок серого несессера из пластика. Джулия развернула его и без всякого предупреждения высыпала на стол кучу сверкающих камней.