Агата Кристи - Кошка среди голубей

Горгона, она же мисс Спрингер, учительница физкультуры, вернулась, чтобы отчитать меня. Садовые работники не должны разговаривать с ученицами, и т. д. Я, в свою очередь, выразил невинное удивление. «Простите, мисс. Юная леди спрашивала меня насчет этих дельфиний. Полагаю, в тех краях, откуда она родом, они не растут». Горгона быстро успокоилась и в конце почти глупо улыбалась. Меньшего успеха я добился с секретаршей мисс Булстроуд, одной из этих деревенских девушек в деловом костюме. Учительница французского более общительна. На вид скромная и похожа на мышку, но на деле не такая уж и мышка. Еще подружился с тремя приятными хохотушками, зовут их Памела, Луиза и Мэри, фамилий не знаю, но происхождение аристократическое. Старая бдительная боевая лошадь по имени мисс Чедвик настороженно следит за мной, поэтому веду себя осторожно, чтобы не испортить свою репутацию.

Мой босс, старик Бриггз, неприветливый персонаж, у него основная тема разговора – как хорошо было в старые времена, когда он служил, как я подозреваю, четвертым помощником садовника из пяти. Он ворчит и ругает почти все, но к самой мисс Булстроуд относится с большим уважением. И я тоже. Она перемолвилась со мною несколькими словами, очень приветливо, но у меня возникло пугающее ощущение, что она видит меня насквозь и все обо мне знает.

Пока никаких намеков на что-то зловещее, но я живу в надежде.

В комнате отдыха учителей шел обмен новостями: путешествия за границу, посещения театра, художественных выставок. Из рук в руки передавали фотографии. Замаячила угроза цветных слайдов. Всем энтузиастам хотелось показать свои собственные снимки, но избежать необходимости рассматривать снимки коллег.

Вскоре беседа стала менее личной. Новый спортивный павильон одновременно критиковали и восхищались им. Признавали, что строение красивое, но, естественно, всем хотелось бы улучшить его дизайн тем или иным образом.

Немного поговорили о новых девочках, и в целом вердикт оказался благоприятным.

Состоялась короткая любезная беседа с двумя новыми коллегами. Бывала ли раньше в Англии мадемуазель Бланш? Из какой части Франции она родом? Мадемуазель Бланш отвечала вежливо, но сдержанно.

Мисс Спрингер была более откровенной. Она высказалась решительно и эмоционально. Можно даже сказать, что она прочла лекцию. Тема: превосходные качества мисс Спрингер. Как ее всегда ценили коллеги. Как директора с благодарностью прислушивались к ее советам и перестраивали расписание в соответствии с ними.

Мисс Спрингер не отличалась чувствительностью. Неловкость слушателей осталась ею не замеченной. Пришлось мисс Джонсон мягким тоном задать ей вопрос:

– Все равно, я полагаю, ваши идеи не всегда воспринимались так, как… э… следовало бы.

– Нужно быть готовой к неблагодарности, – ответила мисс Спрингер; ее голос, и так уже громкий, стал еще громче. – Беда в том, что люди так трусливы, они не хотят посмотреть в лицо фактам. И часто предпочитают не видеть того, что происходит у них под носом. Я не такая. Я сразу же улавливаю суть. Я неоднократно выявляла скандальные факты и предавала их огласке. У меня хорошее чутье: если я напала на след, то уже не потеряю его, пока не настигну свою добычу. – Она громко и весело рассмеялась. – По моему мнению, в школе не должен преподавать тот, чья жизнь не является открытой книгой. Если человеку есть что скрывать, это вскоре становится очевидным. О! Вы бы удивились, если б я вам рассказала о том, что мне доводилось узнать о людях. Такие вещи, о которых никто и подумать не мог.

– Вам это нравилось, да? – спросила мадемуазель Бланш.

– Конечно, нет. Я просто выполняла свой долг. Но меня не поддержали. Позорная слабость. Поэтому я уволилась, в знак протеста.

Мисс Спрингер оглядела присутствующих и снова разразилась своим жизнерадостным, спортивным смехом.

– Надеюсь, здесь никто ничего не скрывает, – весело сказала она.

Это никого не позабавило. Но мисс Спрингер была не из тех, кто замечает подобные вещи.

– Можно поговорить с вами, мисс Булстроуд?

Директриса отложила в сторону ручку и подняла взгляд на раскрасневшееся лицо заведующей хозяйством, мисс Джонсон.

– Да, мисс Джонсон.

– Та девочка, Шейста, египтянка, или кто она там…

– Да?

– Дело в ее… э… нижнем белье.

Мисс Булстроуд терпеливо и удивленно приподняла брови.

– Ее… ну… ее лиф.

– Что не так с ее бюстгальтером?

– Ну… он весьма необычный… я хочу сказать, что он не совсем ее вмещает. Он… э… ну, он приподнимает, без всякой необходимости…

Мисс Булстроуд прикусила губу, сдерживая улыбку, как ей часто приходилось делать во время беседы с мисс Джонсон.

– Наверное, мне лучше пойти и взглянуть на него, – серьезно сказала она.

Далее было устроено нечто вроде дознания, во время которого мисс Джонсон демонстрировала вызвавший ее возмущение предмет, держа его в руках, а Шейста смотрела на это с живым интересом.

– Здесь нечто вроде проволоки и… э… вшитых косточек, – с осуждением произнесла мисс Джонсон.

Шейста начала оживленно объяснять:

– Но, понимаете, у меня не очень большая грудь, недостаточно большая. Я не очень похожа на женщину. А это очень важно для девочки – показать, что она женщина, а не мальчик.

– У тебя впереди еще полно времени. Тебе только пятнадцать лет, – возразила мисс Джонсон.

– Пятнадцать – это возраст женщины! И я выгляжу как женщина, разве не так?

Она обратилась к мисс Булстроуд, которая серьезно кивнула.

– Только моя грудь, она маленькая. Поэтому я хочу, чтобы она не выглядела такой убогой. Вы понимаете?

– Я хорошо понимаю, – ответила мисс Булстроуд. – И понимаю твою точку зрения. Но видишь ли, у нас в школе ты находишься среди девочек, в основном англичанок, а английские девочки не часто выглядят женщинами в пятнадцать лет. Мне нравится, когда мои девочки пользуются небольшим количеством косметики и носят одежду, соответствующую их возрасту. Я предлагаю тебе надевать свой бюстгальтер, когда ты идешь на вечеринку или едешь в Лондон, но не носи его каждый день. Мы много занимаемся спортом и играем в спортивные игры, а для этого твое тело должно быть свободным и двигаться легко.

– Спорта слишком много – весь этот бег и прыжки, – капризно возразила Шейста, – и физические упражнения… Мне не нравится мисс Спрингер: она всегда говорит: «Быстрее, быстрее, не ленись». Меня это утомляет.

– Достаточно, Шейста, – сказала мисс Булстроуд, и в ее голосе прозвучали властные нотки. – Твои родные прислали тебя сюда, чтобы ты познакомилась с английской жизнью. Все эти упражнения улучшат твой цвет лица и к тому же разовьют твою грудь.

Отпустив Шейсту, директриса улыбнулась взволнованной мисс Джонсон.

– Это действительно так, – сказала она. – Девушка полностью созрела. Ей вполне можно дать больше двадцати лет, если судить по внешности. И именно так она себя и чувствует. Нельзя ожидать, что она будет чувствовать себя ровесницей Джулии Апджон, например. По интеллекту Джулия далеко обогнала Шейсту. Но физически она вполне могла бы еще обойтись без бюстгальтера.

– Жаль, что не все они похожи на Джулию Апджон, – сказала мисс Джонсон.

– А мне – нет, – резко возразила мисс Булстроуд. – Школа, где все девочки одинаковые, была бы очень скучной.

«Скучной», – думала она, возвращаясь к проверке эссе на темы Священного Писания. Это слово уже какое-то время вертелось у нее в голове. «Скучной»…

Какой бы ни была ее школа, но только не скучной. За свою карьеру директора учебного заведения она сама никогда не чувствовала скуки. Были трудности, которые приходилось преодолевать, непредвиденные кризисы, неприятности с родителями, с детьми, внутренние беспорядки. Мисс Булстроуд встречала зарождающиеся неприятности – и справлялась с ними, и превращала их в триумфы. Это стимулировало, возбуждало; игра стоила свеч. И даже сейчас, хотя она уже приняла решение, ей не хотелось уходить.

Здоровье у нее было отличное, а физически она осталась такой же крепкой, как тогда, когда они с Чедди (верной Чедди!) начали это великое предприятие всего лишь с горсткой девочек и при поддержке одного банкира, проявившего необычную прозорливость. Успехи Чедди в дисциплинах были лучше, чем у нее, но именно она обладала способностью предвидеть и планировать и превратила школу в учебное заведение, прославившееся на всю Европу. Она никогда не боялась экспериментировать, а вот Чедди довольствовалась тем, что преподавала лишь то, что знала, – основательно, но без огонька. Непревзойденным достижением Чедди всегда было находиться рядом, быть под рукой, служить верным буфером, быстро приходить на помощь в нужный момент. Как в первый день семестра с леди Вероникой. Именно на ее основательности построено это замечательное здание.

С материальной точки зрения, обе женщины добились очень хороших результатов. Если они уйдут на покой сейчас, им обеспечен хороший доход на всю оставшуюся жизнь. Мисс Булстроуд подумала о том, захочет ли Чедди уйти на покой, когда она сама это сделает. Вероятно, для нее школа – это дом. Она продолжит служить опорой преемнице мисс Булстроуд, преданная и надежная.

Потому что мисс Булстроуд приняла решение: у нее должна появиться преемница. Сначала они будут управлять вместе, а потом преемница будет править одна. Понимать, когда надо уйти, – это одна из важных жизненных необходимостей. Уйти раньше, чем твои способности начнут подводить, крепкая хватка ослабеет; раньше, чем почувствуешь, что слегка выдохлась, что тебе не хочется думать о продолжении усилий.

Мисс Булстроуд закончила проверять эссе и отметила, что у ученицы Апджон оригинальный ум. Дженнифер Сатклифф совершенно лишена воображения, но проявляет необычайно глубокое понимание фактов. Мэри Уайз, конечно, обладает способностями ученого, у нее прекрасная, цепкая память. Но до чего скучная девочка! Скучная – опять это слово… Мисс Булстроуд выбросила его из головы, вызвала к себе секретаршу и начала диктовать письма: