Патриция Хайсмит - Коротко про неприязненных женщин

Вторая выдающаяся черта Эдны — ее бережливость. Она даже не подозревает, что это головная боль для Лоры и Брайана, потому что они тоже стараются сделать все возможное, стараются быть вежливыми и никогда не вздумают сказать, что бережливость ее им вот уже где. Во-первых, бережливость явно доставляет Эдне огромное удовольствие. Она показывает огромный моток сэкономленной веревки, как другие тещи могли бы показывать одеяло, которое они сами сделали. Она складывает все до последнего апельсиновые зернышки в пластиковый пакет, предназначенный для компостной кучи. Отдельная квартира для Эдны обойдется Лоре и Брайану примерно в триста долларов ежемесячно. У Эдны есть немного денег, которые она вносит в их хозяйство, но если бы она жила одна, Лора и Брайан должны были бы тратить больше, чем она обходится им сейчас, так что они решили пока оставить все на своих местах.

Эдне пятьдесят шесть лет, она довольно худа и жилиста, у нее короткие вьющиеся волосы, серые и черные вперемешку. Из-за своей привычки к деловой суете, она имеет сгорбленную осанку и походку. Она никогда не бывает праздной и редко сидит. Когда она садится, то обычно потому, что кто-то попросил ее об этом, тогда она бросается в кресло и с внимательным выражением лица складывает руки на груди. У нее почти всегда есть что-то полезное, что тушится на плите, например яблочный соус. Или же она начинает чистить духовку каким-нибудь химическим средством, и это значит, что Лора по крайней мере еще час не сможет воспользоваться духовкой.

У Лоры и Брайана детей пока нет, потому что они люди дальновидные, и в своих сокровенных мыслях они пытаются придумать, как бы пристроить Эдну где-нибудь милостиво и комфортно, даже за свой счет, а после этого они подумают о прибавлении. Все это вызывает напряжение. Их дом — двухэтажный особнячок в пригороде, в двадцати пяти минутах езды от города, где Брайан работает инженером-электронщиком. Он питает большие надежды на продвижение по службе и в свободное время занимается дома. Эдна знакома с газонокосилкой и подстригает лужайку, так что у Брайана не так уж много дел по выходным. Но у него такое чувство, что Эдна подслушивает сквозь стену. Комната Эдны находится рядом с их спальней. Есть чердак, который не отапливается. На чердаке, который Брайан и Лора с радостью превратили бы в жилое помещение, Эдна собирает банки из-под джема, картонные коробки, деревянные ящики, старые подарочные коробки, оставшиеся от рождества, оберточную бумагу и разное другое, что может пригодиться в один прекрасный день. Брайан теперь и шагу не может ступить через порог, чтобы не опрокинуть что-нибудь. Он хочет взглянуть на чердак, чтобы понять, насколько трудно его будет утеплить и все такое прочее. Чердак каким-то образом стал территорией Эдны.

«Если бы она только говорила что-нибудь — хотя бы изредка, — сказал однажды Брайан Лоре. — Это все равно что жить с роботом».

Лора это знала. Она вела себя с матерью очень мило и непринужденно, надеясь, что это поможет раскрепостить ее. «Я просто положу это сюда … мм-м … и пепельница тоже пойдет сюда», — говорила Лора, слоняясь по дому.

Эдна кивала, улыбалась напряженной одобрительной улыбкой и ничего не говорила, хотя она всегда была рядом, чтобы помочь.

Эта атмосфера буквально сводила Брайана с ума. Он часто бормотал проклятия. Однажды вечером, когда они с Лорой были на вечеринке у соседей, Брайану пришла в голову одна идея. Он рассказал Лоре о своем плане, и она согласилась. Она уже выпила несколько рюмок, и Брайан предложил ей выпить еще.

Лора и Брайан вернулись домой после вечеринки, разделись в своей машине, подошли к входной двери и нажали на кнопку звонка. Долгое ожидание. Они захихикали. Было уже больше двух часов ночи, и Эдна лежала в постели. Наконец она появилась и открыла дверь.

«Приветик, Эдна!» — сказал Брайан и, кружась в темпе вальса, проник в дверь.

«Добрый вечер, мама», — сказала Лора.

Взволнованная и испуганная, Эдна моргнула, но вскоре достаточно оправилась, чтобы рассмеяться и вежливо улыбнуться.

«Ну, разве ты не удивлена? Скажи что-нибудь!» — воскликнул Брайан, но, будучи уже не так пьян, как Лора, он схватил диванную подушку и держал ее так, чтобы можно было прикрыться, ненавидя себя за это, потому что ему казалось, что он потерял все свое мужество.

Лора исполняла балетное соло, совершенно раскрепощенно.

Эдна исчезла на кухне. Брайан последовал за ней и увидел, что она готовит растворимый кофе.

«Послушайте, Эдна! — закричал он. — Вы могли бы по крайней мере поговорить с нами, не так ли? Все очень просто, ведь так? Пожалуйста, ради всего святого, скажите нам что-нибудь!» — Он все еще прижимал к себе подушку, но жестикулировал кулаком другой руки.

«Это правда, мама!» — сказала Лора с порога. Ее глаза были полны слез. Она была осуждающе истерична. «Поговори с нами!»

«Я думаю, что это позор, если ты хочешь, чтобы я что-то сказала, — сказала Эдна, это была самая длинная фраза, которую она произнесла за последние годы. — Пьяная и голая к тому же! Мне за вас стыдно! Лора, возьми плащ из прихожей, возьми что-нибудь! И ты — зятек!» — срываясь на визг, кричала Эдна.

В чайнике закипела вода. Эдна пробежала мимо Брайана и поспешила наверх, в свою комнату.

Ни Брайан, ни Лора почти ничего не помнили из того, что произошло потом. Если они надеялись, что навсегда нарушили молчание Эдны, то вскоре поняли, что ошиблись. На следующее утро, в воскресенье, Эдна была так же молчалива, как всегда, хотя и слегка улыбалась — почти как ни в чем не бывало.

Брайан, как обычно, ушел на работу в понедельник, а когда вернулся домой, Лора сказала ему, что Эдна была необычайно занята весь день. И при этом не сказала ни слова.

«Мне кажется, ей стыдно за себя, — сказала Лора. — Она даже не захотела пообедать со мной».

Брайан установил, что Эдна занималась укладкой дров, очищала яму для барбекю, чистила зеленые яблоки, занималась шитьем, натирала латунь, рыскала в большом мусорном баке — Бог его знает, зачем.

«А что она сейчас делает?» — спросил Брайан с легкой тревогой.

И в тот же миг он все понял. Эдна была на чердаке. Время от времени с верхнего этажа доносился скрип деревянных полов, стук коробки со стеклянными банками, когда она ставила ее на пол, или что-то в этом роде.

«Мы должны ненадолго оставить ее в покое», — сказал Брайан, чувствуя, что ведет себя ответственно и по-мужски.

Лора согласилась.

Они не видели Эдну за ужином. Они отправились спать. Судя по шуму на лестнице и на чердаке, Эдна работала всю ночь напролет. На рассвете раздался страшный грохот, о котором Брайан как-то предупреждал Лору: чердачный этаж был сделан из реек, в конце концов, просто прибитых к стропилам. Эдна провалилась сквозь пол вместе с банками джема, ящиками, малиновым вареньем, креслами-качалками, старым диваном, чемоданом и швейной машинкой. Треск, грохот, звон!

Брайан и Лора, вздрогнув в постели, мигом вскочили, чтобы спасти Эдну из-под завала, но еще до того, как прикоснулись к ней, поняли, что все. Бедняжка Эдна была мертва. Возможно, она даже не умерла от падения, но она была мертва. Таков был оглушительный конец молчаливой тещи Брайана.

Шэрон никогда не считала и не будет считать себя чересчур горделивой. Она считала себя просто добропорядочной. Ее мать всегда говорила: «Будь целомудренна во всех отношениях», и когда Шэрон достигла совершеннолетия, ее мать подчеркнула важность того, чтобы оставаться девственницей до замужества. «А что еще женщина может предложить мужчине?» — риторически вопрошала ее мать. Так что Шэрон это соблюдала, и случилось так, что ее муж Мэтью тоже был девственником до свадьбы. Мэтью был прилежным студентом юридического факультета, когда Шэрон познакомилась с ним.

Теперь Мэтью был трудолюбивым адвокатом, и у них с Шэрон было три дочери, Гвен, Пенни и Сибилл, в возрасте от двадцати до шестнадцати лет. Шэрон всегда говорила своим подругам: «Я приведу их к алтарю девственницами, даже если это будет последнее, что я сделаю». Некоторые из подруг считали ее старомодной, другие считали эти надежды тщетными в те времена, в которые они живут. Но ни у кого не хватило смелости сказать Шэрон, что она растрачивает свою энергию впустую, или даже что она может быть обречена на разочарование. В конце концов, воззрения Шэрон и Мэтью были их собственным делом, а их дочери действительно были образцами юной женственности. Они были вежливы, интересны и хорошо учились.

«Знаете, переживания из-за девственности, — сказал Шэрон, хотя и уважительным тоном, приятель Гвен, — это занудство». Тоби был умным, трудолюбивым молодым человеком, готовился стать врачом. Ему было двадцать три года, и он учился в том же университете, что и Гвен, в пятидесяти милях отсюда. Тоби прихватил с собой две вырезки из женских журналов, которые, как он полагал, должны были произвести впечатление на мать Гвен (которую он справедливо считал источником угрызений совести Гвен). У него также была заметка из газеты на ту же тему, написанная социологом. Авторы этих статей занимали ответственные посты в бизнесе и в своей профессии, они не были какими-то выскочками, подчеркнул Тоби. «Видите ли, у девушки нет причин испытывать неприятное потрясение, когда она выходит замуж. Она должна чему-то научиться, и молодой человек тоже. В противном случае, если они оба девственники, это может быть неловким и даже смущающим опытом для обоих».

Шэрон была шокирована, сохраняя долгое молчание, длившееся больше минуты. Первым ее побуждением было попросить Тоби покинуть дом. Она отложила вырезки в сторону, на винный столик, как будто сама бумага, на которой они были напечатаны, была грязной. Шэрон было ясно, что главное желание Тоби только это, тогда как до сих пор он говорил о женитьбе на Гвен. Он даже обсуждал это с Мэтью, хотя о помолвке не было объявлено в газетах. Шэрон с ее мужем рассматривали это как официальную помолвку. Свадьба должна была состояться в июне следующего года, после выпуска у Гвен. Шэрон выдавила из себя слабую улыбку. «Осмелюсь предположить, что после того, как ты воспользуешься моей дочерью, ты будешь не заинтересован жениться на ней, не так ли?»