– Да? – произнёс полковник Марч.

– Фрэнки там тоже не было, – закончила она.

– Его не было в гардеробной?

– Его не было нигде, – заявила леди, пожимая плечами. – Там была всего лишь ещё одна комната, большой частный офис с видом на Пикадилли на четвёртом этаже. Он там не прятался, я и туда заглянула. И ни из одного кабинета некуда выйти, кроме как обратно через дверь в главный коридор, где стояла я. Фрэнки там не было. Но его одежда была.

– Что? – воскликнул полковник Марч.

– Его одежда. Костюм, в котором он был: включая его часы, и записную книжку, и документы, и перстень, и перьевую ручку, которую я подарила ему на день рождения. Все они были сложены в шкафчике в гардеробной. Только одежда, но ни следа самого Фрэнки. И с тех пор он не появлялся. Теперь вы понимаете, почему я здесь?

Доселе полковник Марч выслушивал рассказ в снисходительной манере. Теперь его пепельные брови сдвинулись вместе.

– Позвольте мне уяснить кое-что, – потребовал он резким и довольно жутковатым голосом. – Вы говорите, он в буквальном смысле слова исчез? Не мог он, к примеру, выскользнуть наружу, пока вы были заняты осмотром остальных помещений?

– Без всей своей одежды? – риторически спросила Патрисия.

Настала пауза.

– Фрэнки! – почти простонала она. – Из всех людей на свете, именно Фрэнки! Конечно, я допускаю, что он мог выскользнуть. Да, вообще говоря, он мог и из окна вылезти и спуститься по стене здания прямо на Пикадилли. Но не в нижнем белье же? Фрэнки?!

– Предположим, у него был с собой запасной комплект одежды?

– С чего бы? – спросила Патрисия, вновь не ожидая ответа.

Нечасто полковник Марч находил себя в тупике, совершенно выпотрошенным и приставленным к стенке. Но теперь, похоже, был один из таких случаев.

– И что вы предприняли после этого?

– А что я могла сделать? Его нет в его квартире, и в своём загородной доме он не появлялся. Никто из его друзей, даже личный секретарь, не догадывается, где бы он мог быть. Я даже говорила с этим ужасным лейбористом, с которым они, предположила я, сблизились в последнее время, и мне показалось, что он собирается расхохотаться мне в лицо. Но даже он поклялся, что не знает местонахождения Фрэнки.

– Гм, – произнёс полковник Марч.

– Мы не можем сделать эту историю публичной, видите ли. Это было бы разрушительно! Так что вы – последняя наша надежда. У вас есть теория?

– Ох, теории! – раздражённо отмахнулся рукой полковник. – Я могу выдумать с полдюжины теорий. Но ни одна из них не разрешает главной трудности. Допустим, загадочные Уильям и Вильгельмина Вильсон убили его и прячут тело. Предположим, против него устроен жуткий политический заговор. Допустим, Фрэнсис Хейл загримировался и выдаёт себя за достойного пожилого джентльмена с седыми волосами…

Патрисия дёрнулась.

– Гипотеза ничуть не хуже, – хмуро заметил полковник, – чем идея о выходе на улицу в нижнем белье. Но я повторю: допускайте что угодно! Это всё равно не даст мне ответа на самую главную загадку.

– Какую именно?

– Профессию Уильяма и Вильгельмины Вильсон, – отозвался полковник Марч. – Есть мысли, Робертс?

Инспектор Робертс, захлопнув свою записную книжку, отнесся к вопросу со всей серьёзностью.

– Ну, сэр, – начал он нерешительно.

– Да-да, продолжай!

– Ну, сэр, вопрос, видимо, стоит так. Либо мистер Хейл испарился по собственной воле, либо нет. Мне думается, что скорее нет.

– А? Почему же?

– Личные вещи, – сказал Робертс. – Часы, бумаги и прочее. Если вы собираетесь залечь где-нибудь на дно, разве не будут это те вещи, что вы возьмёте с собой в первую очередь? Это ведь совсем не то, чтобы подстроить ложное самоубийство или что-то в этом же роде. Только что он удобно расположился в кабинете с юной леди на коленях, – Робертс закашлялся и быстро отвёл взгляд от посетительницы, – и вот он уже пропал. Вот эта часть мне и не по душе.

Полковник Марч хмыкнул.

– И тем не менее, – продолжал Робертс с энергией, – если эта парочка решила его убрать с дороги, я в упор не вижу ни как, ни зачем. Это как будто история из-под пера Эдгара Аллана По.

Он прервался, ибо любопытное выражение озарило лицо полковника Марча: а именно, в точности такое, что бывает у людей, с размаху ударенных по затылку клюшкой для гольфа,

– Боже всевышний! – пробормотал он замогильным голосом призрака. – Неужели всё именно так?

– Именно – как? – потребовала объяснений леди Патрисия.

– Имя, – сказал полковник Марч, наверное, самому себе, – может быть простым совпадением. С другой стороны, оно чересчур уместно. – Он повернулся к леди Патрисии: – Скажите мне. Умеет ли Фрэнсис Хейл выпивать?

Она уставилась на него в ответ:

– Я не понимаю, о чём вы говорите!

– Нет, прекрасно понимаете, – полковник умел быть настойчивым. – Вы мне сами сказали, что Хейл в один из его приступов отчаяния – ээ– в один из его эпизодов необычного поведения напился на банкете Корпорации. Что именно он пил?

Леди подняла голову,

– Абсолютно всё подряд, – сказала она. – Начиная с коктейлей и вплоть до бренди. Он просто брал бокалы и выхлебывал залпом. Мой отец был в жутком гневе.

– И как это на нём отразилось? На Хейле, я хочу сказать?

– Говорят, что он никогда не произносил лучшей речи. Он перепутывал порядок страниц в процессе чтения; и для всех, кто осознавал, о чём, собственно идёт речь, она была совершенным потоком бреда. Но никто ничего не заметил. Им всем даже понравилось: и это весьма милосердно с их стороны, учитывая. ..

Полковник Марч потёр руки. Он был абсолютно восхищён и доволен собой, и ширина его улыбки грозила выпадением трубки изо рта.

Наконец он встал и похлопал клиентку по плечу.

– Отправляйтесь домой, – сказал он. – Идите домой, примите аспирин и прекратите всяческие волнения. Инспектор Робертс и я отправляемся нанести Вильсонам визит. Я совершенно уверен, что я найду выход из сложившегося положения. В действительности я могу это обещать, теперь, когда я угадал. ..

– Что угадали? – спросила леди Патрисия, угрожая ему собакой.

– Вид мошенничества Уильяма Вильсона, – сказал полковник Марч.

Бесшумный лифт доставил их на четвёртый этаж дома 250А по Пикадилли. Священная тишина, будто в храме, царила в этих мраморных просторах. Имена ” Уильям и Вильгельмина Вильсон“ были набраны чёрными буквами на стекленной двери скромно, как на визитной карточке. Поставив инспектора Робертса перед собой, полковник Марч толкнул дверь.

Приёмная внутри была обита коврами и приглушённо освещена. Для развлечения ожидающих на столике посредине были разбросаны журналы; вопрос, сводивший с ума инспектора Робертса, был ”чего же, к дьяволу, они здесь ждут?“ А за стойкой в дальнем углу сидела маленькая и стройная рыжеволосая девушка, просматривая номер модного издания.

– Мисс Вильсон? – произнёс полковник Марч.

– Да? – отозвалась мисс Вильсон с вежливой живостью.

– Я хотел бы повстречаться с вашим дядей,

И полковник Марч положил на стойку свою визитку.

В течение пары секунд мисс Вильсон внимательно её рассмотрела и подняла голову. Если такой закоренелый моралист, как Фрэнсис Хейл, действительно влюбился в мисс Вильсон, инспектор Робертс мог полностью его поддержать; скромность её голубых глаз была обманчивой, а тонкий ротик вряд ли был скуп на поцелуи.

Но если Робертс ожидал увидеть на ней следы виноватости или даже нервозности, он просчитался. Её лицо пересекла улыбка подлинного детского восторга, которую она, впрочем, быстро скрыла.

– Мой дядя, пожалуй, ожидал вас, – признала она. – Не пройдёте в нашу гостиную?

Она провела их через кабинет секретаря – со знаменитыми столом и креслом-качалкой – в третий кабинет, тот, что с видом на Пикадилли. Здесь, за ещё одним похожим столом, восседал полный пожилой джентльмен с манерами кардинала. Его блестящая лысая голова была оживлена пучком седых волос, ниспадавших на воротник. Он носил пенсне, сквозь которое изучал пачку крупноформатных фотографий. Он поднялся и любезно приветствовал вновь прибывших.

– Моя племянница верно говорит, – сказал он, – я ожидал вашего визита. – Он посуровел. – Пожалуйста, садитесь. И тебе лучше остаться, Вильгельмина, дорогая.

– В таком случае, – сказал полковник Марч, – перейду сразу к делу. Разумеется, Вильсон – не настоящая фамилия?

Мистер Вильсон обиженно простонал.

– Разумеется, нет. Это торговая марка. Полёт поэтической фантазии, – он взмахнул рукой, – если желаете.

– Да, – подтвердил полковник Марч. – я так и догадался, как только понял, в чём ваше мошенничество.

Теперь мистер Вильсон был не просто обижен; он был по-настоящему уязвлён.

– Мошенничество! – воскликнул он. – Мой дорогой сэр! Вовсе нет! Это слишком сильное слово. Профессия, если позволите. Бизнес, если так уж настаиваете. Да: пусть будет бизнес – и весьма обширный к тому же. В конце концов, я лишь современный человек, просто обнаруживший новую потребность среди тех, кто может себе её позволить. Я обеспечиваю эту потребность. Вот и всё.

– Вас не пугает, что я могу вас разоблачить?

Мистер Вильсон позволил себе усмехнуться.

– Едва ли. Если вы посмотрите сюда, – он махнул в сторону шкафа с папками вдоль стены, – и прочитаете имена некоторых моих наиболее влиятельных клиентов, я убеждён, что вы и думать бросите о публичном разоблачении. Вот, к примеру, был любопытный случай… но не будем столь откровенничать. – Мысли его возвратились к прежней обиде. – Профессия, да. Бизнес, да. Но мошенничество? Да бросьте! Напротив, мне приятно полагать себя своего рода общественным благотворителем!

Инспектор Робертс был человеком терпеливым. Будучи ассистентом полковника Марча, он не имел другого выбора. Но есть пределы не только человеческому любопытству, но и преданности подчинённого.

– Сэр, – вскричал он внезапно, – я больше не в силах этого выносить. Прежде чем я лишусь остатков рассудка, вы объясните мне, в чем дело? Что здесь вообще происходит? Что у этого парня за мошенничество? И почему, во имя всего святого, он называет себя Вильсоном?