– Ох, – безнадежно вздохнула Айрис. – Ваши жертвы прямо-таки взывают к благодарности.

Она с видимым нежеланием проглотила первую ложку, сморщившись, словно в чашке было тошнотворное зелье. Хэйр с тревогой наблюдал за ней.

– Что это? Вкус как у микстуры.

– Одно могу сказать: я слопал тот же самый суп на ужин, даже не поперхнувшись, – на голубом глазу соврал Хэйр.

– Тогда и мне имеет смысл поторопиться. – Айрис поднесла чашку к губам и, содрогнувшись, проглотила содержимое.

– Вам скоро полегчает, – заверил Хэйр, принимая чашку из ее слабых рук.

Некоторое время они сидели молча. Хэйр исподтишка наблюдал за девушкой, стараясь уловить первые признаки сонливости. Время от времени до него долетали высокие нотки профессорского голоса – тот изо всех сил перекрикивал рев паровоза. Профессор находился в соседнем купе и пытался упрочить знакомство с сестрами Флад-Портер, надеясь, что на помощь придет какой-нибудь общий знакомый.

– Вы живете в Сомерсете, – заметил он. – Я тоже не раз там бывал. Наверняка есть люди, которых знаете и вы, и я.

– Я там никого терпеть не могу, – с чувством объявила мисс Роуз, отвергая тем самым всякую мысль об общих друзьях.

– Они охотятся на оленей! – пояснила мисс Эвелин.

Объяснение обнадежило профессора, и он принялся деликатно уточнять, не может ли оказаться, что кто-то из его вполне достойных знакомых не столь уж и повинен в общем грехе. Его усилия не пропали даром – сестры узнали одну из фамилий.

– О да, очень милые люди. И наши друзья.

Контакт наконец-то был установлен, и они повысили голоса, стараясь не упустить ни слова. В результате Айрис тоже услышала беседу в соседнем купе и обратилась к Хэйру:

– Это ведь профессор? Не могли бы вы сообщить ему, что я хочу спать, а шум мешает. И пожалуйста, не забудьте упомянуть о нарушении общественного порядка. Уверена, он оценит. Меня он обвинил ровно в этом же.

Голос ее прозвучал настолько бодро, что Хэйр вытаращил глаза от удивления. Усталость исчезла из глаз Айрис, а ее щеки утратили прежний лихорадочный блеск.

«Доктор меня подставил, – со злостью подумал он. – Она вовсе не засыпает. Наоборот, даже делается бодрее. Эдак в Триесте она начнет бросаться на людей».

В действительности сказалось незнание заговорщиками некоторых важных подробностей. В тех редких случаях, когда Айрис доводилось болеть, на лекарства она реагировала почти мгновенно. Пища чудесным образом восстановила ее силы, а препарат сгладил ее взвинченность. Девушка почувствовала беспричинный прилив энергии, а следом и новую уверенность в себе.

Облегчение, вызванное вернувшейся энергией, дало ей силы улыбнуться Хэйру. Молодой человек криво ухмыльнулся в ответ.

– Я же говорил, что после доброй чашки питательного супа вы почувствуете себя лучше.

– Вкус был, словно они мумию сварили, но мне действительно помогло, – кивнула Айрис. – Теперь я поняла, что профессор был прав. И что я совсем опозорилась.

Хэйр мысленно исправил свою оценку лекарства на твердую пятерку.

Глядя в ничего не подозревающие глаза Хэйра, Айрис почувствовала укол совести. «Стыдно его обманывать!..» В голове уже сложился план действий. Чтобы избежать подозрений, она будет прикидываться послушной. А в Триесте найдет способ отделаться от спутников, сядет в такси и проследит за каретой «Скорой помощи». Заговорщики не станут опасаться слежки, поскольку будут считать, что Айрис обезврежена. Запомнив адрес, куда отвезут мисс Фрой, она, не теряя ни минуты, отправится в британское посольство. Итальянцы галантны и падки на лесть; Айрис не сомневалась, что мгновенно найдет у них сочувствие и помощь.

Ее разум, еще недавно ни на что не способный, демонстрировал феноменальную работоспособность. Она напомнила себе, что успех предприятия зависит от того, удастся ли ей одурачить всех врагов. Для этого нужно сейчас вернуться в свое купе, полное соглядатаев, и изобразить перед ними требуемую вялую покорность.

Когда пассажиры, нагруженные багажом, начнут пересаживаться с поезда на поезд, неизбежно возникнет суматоха. Главное, с каким-нибудь поручением отослать прочь Хэйра; остальные будут заниматься своими делами.

Подняв глаза, она встретилась с честным взглядом Хэйра. Тот думал, что уж в итальянском-то поезде Айрис как следует выспится. «Какой стыд, что ради этого я ее обманул», – сокрушался он в глубине души.

Глава 32. Сон

Поезд еще не достиг Триеста, а в вагонах уже поднялась суета, вызванная долгожданным прибытием. Пассажиры закрывали чемоданы, натягивали плащи, надевали шляпы. Профессор распрощался с сестрами Флад-Портер и вернулся в свое купе.

– Не хотел бы вас беспокоить, – в словах профессора ясно читался намек, – но скоро Триест.

Айрис, которая еще недавно наотрез отказывалась возвращаться к себе, на этот раз отреагировала бодро:

– Пора идти за чемоданом!

Насладившись одобрительной улыбкой профессора, Айрис отправилась в свое финальное путешествие по раскачивающимся коридорам. Сейчас на нее не обращали никакого внимания – каждый был занят своим делом. Чемоданы и баулы, снятые с багажных полок, теснились в коридоре. Слышались крики матерей, пытавшихся собрать детишек, которые еще носились друг за дружкой. Поймав своих отпрысков, матери мокрыми носовыми платками оттирали с их мордашек шоколадные пятна. Из окон летела наружу банановая кожура, смятые газеты перекочевывали под сиденья.

Жара и давка были настолько невыносимы, что Айрис даже обрадовалась, когда дошла до своего купе. Но еще не успев войти, она была вынуждена отпрянуть – из соседнего купе вышел доктор. Его лицо над черным пятном бороды казалось белым и высохшим, словно березовая кора, а глаза, увеличенные линзами очков, напоминали глубокие темные омуты. Доктор внимательно посмотрел на Айрис, и та поняла, что обмануть его не удастся. Подобно хорошему шахматисту, он успел просчитать все ее возможные ходы и на каждый заготовил контригру.

– Мадемуазель чувствует себя лучше? – поинтересовался доктор.

– Да, просто у меня кончились силы. Я с трудом шевелюсь. Боюсь, что стоит мне присесть, и могу уже не подняться.

Успех выбранной стратегии – доктор лишь обменялся понимающим взглядом с сестрой милосердия – приободрил Айрис. Она вошла в купе, и никто из находящихся там не обратил на нее внимания. Мамаша с дочкой что-то перебирали в чемоданах, блондинка занималась сложным макияжем. Отец семейства держал в руках сумку баронессы, очевидно готовясь временно послужить на посылках. Айрис присела и некоторое время наблюдала за тем, как припудриваются носы и укладываются прически, пока не вспомнила, что она тоже должна позаботиться о внешнем виде. Крайне важно произвести в посольстве хорошее впечатление. Девушка нехотя раскрыла сумочку и вытащила косметичку, непрерывно зевая от подступившей сонливости. Моргая глазами, которые так и норовили закрыться, она принялась наносить на лицо пудру и помаду.

Однако не успела Айрис закончить, как обнаружила, что у нее нет сил поднять веки. Ее охватило отчаяние – сон накатывал могучими волнами. Попутчики начали расплываться перед глазами. За окном на фоне ночного неба дрожало красное зарево – это был Триест. Паровоз грохотал, задыхаясь в последнем могучем усилии разорвать наконец финишную ленточку. От него лишь чуть-чуть отставала огромная тень, отчаянно хлопая крыльями и размахивая косой.

В кабине машинистов царила радость – экспресс опережал расписание! Победа была достигнута, и команда расслабилась, – поезд постепенно сбрасывал скорость, готовясь остановиться в Триесте.

Голова Айрис упала на грудь. Вдруг вдали послышался собачий лай и вывел ее из забытья. Выглянув в окно, девушка сквозь застилающий глаза туман заметила отдельные прорезавшие тьму огоньки – предместья Триеста. И тут она вспомнила про мисс Фрой.

«Триест! Мне нельзя спать!»

Однако в глазах вновь потемнело, и Айрис снова прикорнула в уголке.

В купе заглянул Хэйр, и при виде сжавшейся в комочек фигурки у него отвалилась челюсть. Он бросился к доктору. Тот с удовлетворенным видом потер костлявые руки.

– Замечательно! Лекарство подействовало на удивление быстро.

– И как же мне теперь разбудить ее для пересадки в Триесте? – ужаснулся Хэйр.

– Легко! Она проснется от малейшего прикосновения. Это лишь предварительный эффект лекарства, такой сон чуток. Она просто будет слегка заторможена, когда проснется.

Доктор отвернулся было, но потом решил дать еще один совет:

– Лучше сперва наймите носильщиков. Если разбудить ее слишком рано, она может заснуть опять. И каждый раз сон будет крепче.

Хэйр уловил намек и остался в коридоре, глядя в окно, в котором отражение ярко освещенного поезда проплывало по кладке кирпичных стен и крышам, – колеблющийся пейзаж на поверхности текущей воды. Во всем купе с верхних полок снимали остатки багажа, отовсюду выкликали проводников. Кратковременные железнодорожные знакомства завершались рукопожатиями и пожеланиями всего доброго, выражающими одновременно подтверждение дружбы и ее окончание.

Айрис спала…

В купе молодоженов адвокат, которого следует еще несколько минут называть Тодхантером, сделал отчаянное усилие, чтобы совместить стратегическое отступление с отказом от дальнейших претензий.

– Не лучше ли поцеловать друг друга на прощание прямо сейчас? – предложил он. – Потом вокруг будет целая толпа свидетелей.

Миссис Лора осталась равнодушна к его предложению.

– Пока, – бросила она, аккуратно подправляя изгиб ресниц. – И спасибо. Дешевый вышел отдых. Во всех отношениях.

В соседнем купе в это время разворачивалась настоящая трагедия. Первый выстрел произвела мисс Эвелин:

– Роуз, ты случайно не видела, как в багажное отделение грузят коричневый чемодан?

– Не видела.

– Ох, боюсь, он остался в гостинице. Если ты помнишь, мы задвинули его под кровать.

Лица обеих застыли от ужаса. В чемодане находились все их покупки, аккуратнейшим образом сложенные для досмотра на таможне.