Корридон сел за стол и положил руку с пистолетом так, чтобы ствол был направлен в лицо Мэйнворти. Левой рукой он отодвинул от него пресс-папье.

— Ваше будущее кончается здесь, — сказал Корридон. — И я хочу, чтобы вы это знали.

— Если вы убьете меня, бриллиантов вам не видать. — Мэйнворти сжал кулаки. — Я скажу полиции. Я знаю вас, Корридон, и ваши фокусы. Вы хотите обобрать меня, но у вас ничего не выйдет.

Корридон улыбнулся.

— Конечно, я заберу бриллианты. И уйду с ними. Лодку я тоже возьму, а вы останетесь в безнадежном положении, без денег и без лодки. Полиция уже едет сюда. Возможно, вам удастся скрыться от них, но только до утра. Они вас найдут. Можете сказать им о бриллиантах. Это будет ваше слово против меня. Я не скажу, что они не поверят вам, нет, но поверить рассказу и доказать его — это большая разница. Когда они вас схватят, я уже буду во Франции. Они бриллиантов не найдут, а без них они беспомощны и никогда ничего не смогут предпринять против меня. Это вам ясно?

Мэйнворти молчал и смотрел, как Корридон подгребает бриллианты к себе.

— Пока я не хочу быть слишком грубым с вами, — продолжал Корридон. — Если полиция вас схватит, вы получите двадцать лет, а я сомневаюсь, что вы проживете так долго. Вы не привыкли жить за решеткой, Мэйнворти. Вы слишком мягкий человек. — Корридон сунул бриллианты в карман и встал. — Я могу предоставить вам выбор. Возможно, вы раньше видели такие штучки. — Он положил на стол белую капсулу. — Некоторые люди используют их для того, чтобы спасти себя от многих лет нищеты. У них большое преимущество: они действуют мгновенно и безболезненно. Можете воспользоваться этой штучкой. Только долго не думайте. У вас мало времени. Через полчаса полиция будет уже здесь.

Он начал медленно отступать к двери.

— Прощайте, Мэйнворти. Не стоит расстраиваться. Как утверждают умные люди, вся наша жизнь — игра. Вы играли и проиграли, теперь пришла пора расплачиваться.

Мэйнворти не смотрел на него. Он смотрел на капсулу, и губы его дрожали.

Корридон быстро выскочил из коттеджа, побежал по садовой дорожке, перепрыгнул через забор и бросился к морю.

Лодка была готова к отплытию. Он включил двигатель. Громкий стук мотора должен был подействовать на Мэйнворти.

Корридон вел лодку по прямой. Когда земля скрылась из вида, он описал на воде большой круг и через полчаса снова пристал к берегу.

Снова он крался по дорожке к коттеджу. По-прежнему в окнах первого этажа горел свет. Он взглянул в окно. Мэйнворти, как загипнотизированный, все еще смотрел на белую капсулу.

— Откройте! — не своим голосом заорал Корридон. — Полиция!

Мэйнворти пришел в себя, живо схватил капсулу и сунул в рот.

Корридон с жалостью наблюдал за ним. Он увидел, как дрожь пробежала по его телу, потом оно обмякло и свалилось на пол.

С пистолетом в руке Корридон вошел в комнату, осмотрел труп и наклонился над столом. Он забрал бумажку, лежащую на столе, и торопливо выйдя из коттеджа, сел в свою машину и помчался в Лондон.

Он не видел причины, по которой Роулинс должен был узнать, что он побывал в бунгало, дал Мэйнворти капсулу и забрал бриллианты.

Глава 35

Весело насвистывая, Корридон укладывал в чемодан вещи, когда в дверь постучали. Он спустился вниз, открыл дверь и, к своему удивлению, увидел перед собой немного смущенное лицо Роулинса.

— Ты всегда приходишь, когда ты не нужен, — сказал он. — Чего ты хочешь?

— Меня это не удивляет, — отозвался Роулинс. — Во всяком случае, я войду. Хочу тебе кое-что сказать.

— Входи, но через час я отплываю.

— Ты надеешься уехать? — Роулинс был явно раздражен. — А я, честно говоря, в этом сомневаюсь.

— Что с тобой? — Корридон продолжал укладывать вещи. — У тебя плохой цвет лица. Печень больна?

— Мы нашли Мэйнворти.

— Тогда надо радоваться.

— Он умер, отравился.

— Все равно ты должен быть веселым. Тебе не придется тратить время на суды.

— Хомер сказал, что у Мэйнворти было с собой пятнадцать тысяч фунтов, — мрачно сказал Роулинс. — Мы обыскали все, но не нашли их.

Корридон осмотрел комнату, чтобы убедиться, что он ничего не забыл.

— Конечно, ведь ты знаешь об этом только со слов Хомера. Он мог соврать. — Корридон взял со стола серебрянный портсигар. — Это мне подарили в полку, когда я уходил в отставку.

— Перестань болтать о своем полке, — взорвался Роулинс. — У меня есть основания считать, что ночью ты был у Мэйнворти в Фарлайте.

— Поэтому ты такой серьезный? У тебя иногда бывают дикие идеи.

Роулинс тяжело вздохнул.

— Ты ездил туда?

— Боже мой, нет! Роулинс сел.

— У Мэйнворти была лодка, и он собирался отплыть на ней. Потом он неожиданно передумал и покончил с собой. Почему?

— А откуда я знаю? Может быть, ему не нравится французская кухня. Может быть, его начала мучить совесть или ему захотелось побыстрее встретиться со своими предками. Я не знаю.

— Если он внезапно лишился своих денег, он мог решиться на самоубийство. Я думаю, он сделал это только потому, что лишился денег. — Очень неразумно с его стороны. Ну все, старина. Я тороплюсь.

— Ты будешь возражать, если я обыщу твой чемодан? — спросил Роулинс. — Я думаю, что деньги взял ты.

— Пожалуйста, обыскивай, сколько хочешь, если у тебя есть на это ордер.

— У меня его нет, — мрачно ответил Роулинс. — Но, по крайней мере, ты должен помогать полиции.

— Сегодня утром мне этого не хочется. Кроме того, а если у меня случайно есть свои деньги? Поверь мне на слово.

— Так ты забрал их? — вскочил Роулинс.

— Я сказал, если… — Корридон взял пальто и шляпу. — Как плохо, что ты никому не доверяешь. Ну, пока.

— Ничего, встретимся в таможне, — серьезно и сердито сказал Роулинс. — Там мы тебя обыщем хорошенько.

— Хорошо, — ответил Корридон. — Ну, пока. Не думаю, что в ближайшие год-два мы с тобой увидимся. Роулинс последовал за ним по лестнице.

— Я бросаю эту дыру, — сказал Корридон, открывая дверь Роулинсу, — и считаю, что должен жить в лучших условиях. Когда я вернусь обратно, то буду жить хорошо. Я надеюсь привезти из Парижа деньги.

— Пока их у тебя нет, — огрызнулся Роулинс. — Я надеюсь, что увижу тебя в квартире с решетками на окнах.

— Ты говоришь так, будто накурился опиума. Иди, выпей чаю Это обойдется тебе всего в шесть пенсов. Роулинс покраснел. Корридон похлопал его по плечу, закрыл за ним дверь и, насвистывая веселую мелодию, поднялся к себе.

Три сотрудника спецслужбы сидели в темноте, когда Корридон приехал в Ньюхевен. Он весело поздоровался с ними и предложил обыскать его вещи и его самого.

— Боюсь, бедняга Роулинс ошибся, — сказал он и начал раздеваться. — Ему пора в отставку.

Детективы все время молчали. А когда Корридон поднялся по трапу на корабль и помахал им рукой, они переглянулись. Они знали, что он одурачил их, и знали, что он одурачит французскую полицию, которая ждет его в Дьеппе.

Когда поезд прибыл в Париж, Корридон облегченно вздохнул. Полиция в Дьеппе тоже оказалась не на высоте, хотя и доставила ему несколько неприятных минут. Роулинс не мог предусмотреть всего. Когда мимо него прошла Лорин Фейдак, он не обратил на нее внимания.

На вокзале в Париже его снова ждали детективы. Пока он разговаривал с ними, Лорин покинула вокзал.

Полтора часа спустя Корридон расплатился с шофером такси возле современного отеля на улице Бальзака. У клерка он осведомился о мадемуазель Фейдак, с радостью обнаружив, что его французский язык не так плох, как он боялся. Она ждала его.

Лорин открыла ему дверь.

— Никаких неприятностей? — спросил он, сбрасывая в кресло пальто и шляпу.

— Они были слишком заняты тобой и не обратили на меня внимания, — засмеялась Лорин. — Подожди пять минут и я достану их. Я спрятала их в своих подвязках.

— Не стоит торопиться, — сказал Корридон, любуясь ее красотой. — Эти семь тысяч принадлежат тебе. Это даст тебе возможность с чего-то начать.

— Спасибо тебе, дорогой. Я боялась, что так ты скажешь. Я полагаю, ты хочешь уйти отсюда… один?

— Да, — сказал Корридон и взял ее за руку. — Не расстраивайся. Ты не долго будешь одна. В Париже тебя ждет большой успех.

Она взглянула на него.

— Может быть, проведем неделю вместе? — спросила она. — Потом я попытаюсь утешиться. Вот видишь, я говорю ужасные вещи, совсем бесстыдная.

— Ты однажды сказала, что я не из тех мужчин, которые любят, — сказал Корридон. — Ты сказала, что со мной девушка будет несчастной. Не волнуйся, Лорин. Как только я продам бриллианты, мы расстанемся. Ты не хуже меня знаешь, что мне придется работать.

— Я полагаю, что ты любишь Марион Говард, — сказала она, не глядя на него. — Это правда?

— Я не знаю, — хмуро ответил Корридон. — Во всяком случае, она в Лондоне, а я в Париже. Достань бриллианты. Пойдем, я продам их.

Он подтолкнул ее к спальне.

— Хоть неделю, а потом мы расстанемся, — сказала она. — Я не буду устраивать сцен.

— Иди и достань бриллианты.

Ожидая ее, он смотрел на залитую солнцем улицу. Весна, все женщины кажутся веселыми. Возможно, через неделю, после прощания с Лорин, можно будет повеселиться. В Париже можно быть одиноким, как и в Лондоне, если вы предоставлены самому себе. Но это не будет длиться постоянно. Он знал это. Он твердо выбросил из головы Марион и после недолгих колебаний прошел в спальню, где его с надеждой ждала Лорин.

Джеймс Хэдли Чейз