– Они приходили за моим коричневым костюмом и забрали его, – сказал я.

Нина с трудом сдерживала слезы.

– Что они с тобой сделают? О Гарри! Мне тошно от одной мысли о том, что я вновь потеряю тебя. Что они с тобой сделают?

Я знал, что они сделают – отправят меня в газовую камеру. Но говорить об этом не стал.

– Ну почему ты отдал ему эти пленки? – продолжала она. – Лучше бы…

– Замолчи! Это мое дело. Он не блефовал. Я не мог не отдать пленки!

Маленькие кулачки Нины забарабанили по ее коленям.

– Что же нам теперь делать?

– Я не знаю. Должен быть выход. Но как его найти…

– Ты должен обо всем рассказать Джону. Он нам поможет. Я в этом уверена.

– Ничем он не поможет. Нет доказательств. Единственная моя надежда – заставить О'Рейли признаться в убийстве, но как этого добиться?

– А куда подевался выкуп, Гарри?

Я поднял голову. Действительно, а где выкуп? Мне вспомнились слова О'Рейли: „Найдите выкуп, и вы найдете убийцу“.

– Что с тобой, Гарри? Ты что-нибудь придумал?

– Деньги! Где они? – Я встал и зашагал по комнате. – Спрятать пятьсот тысяч долларов в мелких купюрах не так-то легко. Где они сейчас? Наверняка не в банке. В доме? Пойдут ли они на такой риск? Они должны понимать, что, оказавшись за решеткой, я попытаюсь обвинить их в убийстве, и Реник обыщет дом Марло. Нет, они не решились бы держать там деньги… Но тогда где?

– В банковском сейфе?

– Тоже рискованно. Чтобы абонировать сейф, надо открыть счет, расписаться за ключ. Вероятнее всего, деньги в камере хранения в аэропорту, на автовокзале или железнодорожной станции. О'Рейли мог спокойно отнести чемодан с деньгами в одно из этих мест. Никто бы не запомнил его, а при необходимости он мог забрать деньги.

– Ты должен сказать Джону.

– Какая мне от этого польза? О'Рейли надо поймать с чемоданом, с поличным.

Нина в отчаянии всплеснула руками.

– Он сделает все, чтобы не попасться с поличным.

– Это точно. Если только… – Я помолчал. – Если только мне не удастся заставить его забыть о благоразумии, запаниковать.

– Но как? Такой негодяй…

– Тут надо подумать. Давай поужинаем. Ты будешь готовить еду, а я – думать. И я хочу выключить радио. От этого шума можно сойти с ума.

– Я так боюсь. Если они заберут тебя…

– Пока я с тобой. Возьми себя в руки, дорогая. Мне нужна твоя поддержка.

– Да, конечно. – Она встала. – Извини, Гарри.

Я поцеловал Нину.

– Приготовь что-нибудь поесть. – Я подошел к радиоприемнику и выключил музыку.

Ужин уже подходил к концу, когда мне в голову наконец-то пришла светлая мысль.

Нина, то и дело поглядывавшая на меня, сразу поняла это по изменившемуся выражению моего лица. Она уже хотела что-то сказать, но вспомнила про микрофон и закрыла рот. Я вновь включил радио.

– Похоже, я придумал, – начал я. – Наверное, это единственный выход. Я должен обмануть О'Рейли. Я знаю, как это сделать, но все будет зависеть от того, спрятаны ли деньги в банковском сейфе или в камере хранения. Если деньги в доме Марло, у меня ничего не выйдет, но я не могу поверить, что они там.

– Что ты придумал, Гарри?

– Одну минуту.

Я положил перед собой чистый лист бумаги и написал следующее:

„ЭКСТРЕННЫЙ ВЫПУСК НОВОСТЕЙ.

Мы прерываем передачу, чтобы сообщить вам о ходе расследования похищения дочери Марло.

Полиция Палм-Сити не без оснований полагает, что деньги, полученные в качестве выкупа, спрятаны в одном из личных банковских сейфов или в камере хранения.

Губернатор штата подписал специальный ордер на обыск, и завтра, с девяти утра, детективы начнут проверку ячеек камер хранения и личных банковских сейфов, абонированных в последнее время.

Всех, кто абонировал банковский сейф после первого числа текущего месяца, просят явиться в полицейский участок с ключом от своего сейфа.

Поиски выкупа пройдут на территории с радиусом в сто миль от Палм-Сити. Окружной прокурор Мидоус уверен, что в результате этой операции полиции удастся найти выкуп“.

Нина прочитала написанное и недоумевающе взглянула на меня.

– Я не поняла, Гарри.

– Моя работа состоит в том, чтобы сообщать местным телевизионным и радиостанциям все новости о ходе расследования. Они передадут этот текст. Я надеюсь, что О'Рейли запаникует, услышав об обыске, и приведет меня к месту, где спрятаны деньги.

– Но ты не знаешь, услышит ли он.

– Услышит. Я позабочусь об этом. – Я направился к телефону, но остановился на полпути. – Они наверняка подключились к нашей линии. Позвоню-ка я из автомата. Если Мидоус узнает о моих намерениях, он запретит передачу. Я схожу в аптеку, что на углу. И сразу вернусь.

– Может, мне пойти с тобой, Гарри?

– Нет. Подожди меня дома.

На улице уже стемнело. Выйдя из ворот, я посмотрел направо, затем налево. Патрульная машина стояла ярдах в пятидесяти. Аптека находилась в другой стороне. Я понимал, что машина крадется за мной, но даже не оглянулся. Я опасался лишь того, что они арестуют меня прежде, чем я осуществлю свой план.

Закрыв за собой дверь телефонной будки, я позвонил на местную телевизионную станцию. Секретарша соединила меня с Фредом Хиксоном, моим телевизионным коллегой.

– Фред, у меня важное сообщение. Окружной прокурор хочет, чтобы его передали в одиннадцать вечера. Ты это устроишь?

– Конечно, – ответил Хиксон. – Говори.

Я продиктовал ему экстренный выпуск.

– Не беспокойся, Гарри. Мы прервем обе программы ровно в одиннадцать. Окружной прокурор, похоже, настроен серьезно.

– Можешь не сомневаться, – заверил я его. – Спасибо, Фред. До свидания. – И я повесил трубку.

Часы показывали половину десятого. Я набрал номер Марло. Как всегда, мне ответил дворецкий.

– Вам звонят из полицейского управления. Мы хотим поговорить с О'Рейли. Он дома?

– Кажется, он в своей комнате. Сейчас я вас соединю.

Что-то щелкнуло, и в трубке раздался голос О'Рейли:

– Слушаю. Кто это?

– Привет, простофиля. – Я старался отчетливо выговаривать каждое слово, чтобы он ничего не упустил. – Как поживает сегодня вечером твоя совесть?

Последовала долгая пауза. Я мог представить, как закаменело его лицо, а рука сжала трубку так, что побелели костяшки пальцев.

– Кто это?

– Другой простофиля.

– Это ты, Барбер?

– Я. Хочу удружить тебе. Окружной прокурор выродил блестящую идею. Если тебе интересно, в чем она заключается, – а я бы посоветовал тебе поинтересоваться, – переключи телевизор в одиннадцать часов на местную программу и посмотри выпуск новостей. Ясно? Местная программа, в одиннадцать часов. Увидимся в газовой камере. – И я повесил трубку, не дожидаясь ответа.

Едва я вышел из телефонной будки, в дверях возник высокий мужчина с красным, мясистым лицом, который не мог быть ни кем иным, как фараоном.

Я уже смирился с тем, что ареста не миновать, но кровь застыла у меня в жилах, когда я увидел его.

Он направился прямо ко мне.

– Мистер Барбер?

– Совершенно верно.

– Вас ждут в полицейском управлении. Машина у дверей.

– Хорошо, – кивнул я.

Мы сели на заднее сиденье. Второй детектив, ожидавший у машины, скользнул за руль.

– Почему вас послали за мной? – спросил я, когда мы отъехали от тротуара. – Что-нибудь произошло?

– Не знаю, – бесстрастно ответил детектив. – Мне велели привезти вас, вот я и поехал за вами.

Изменить что-либо я уже не мог. Я пошел с короля, и теперь все зависело от того, чем ответит О'Рейли, тузом или дамой. Если тузом, то моя карта бита.

Реник работал за столом. Кабинет освещала лишь лампа под зеленым абажуром, стоящая у его правого локтя.

Детективы препроводили меня в кабинет и тут же ретировались в коридор, притворив за собой дверь.

Я пододвинул стул и сел, радуясь царящему полумраку. Реник бросил мне пачку сигарет и зажигалку.

– Что случилось? – спросил я, положив сигареты и зажигалку на стол. – Я уже собирался ложиться спать.

– Не прикидывайся дурачком, Гарри, – ответил Реник, не повышая голоса. – У тебя большие неприятности, ты это понимаешь.

– Я арестован?

– Пока нет. Я подумал, что сначала нам надо поговорить. Из-за этого я могу потерять работу, но я знаю тебя двадцать лет. Ты и Нина – мои друзья, и я хочу дать тебе этот шанс. Я хочу, чтобы ты сказал правду. Если мои подозрения подтвердятся, я передам тебя Райгеру. Я не буду вести твое дело. О нашем разговоре никто не узнает, так что выкладывай правду. Ты убил Одетт Марло?

Наши взгляды встретились.

– Нет, но я и не жду, что ты мне поверишь.

– В моем кабинете нет микрофонов, нас никто не подслушивает. Я спрашиваю тебя не как сотрудник полиции, а как друг.

– Ответ тот же: я ее не убивал.

Реник наклонился вперед и вдавил в пепельницу окурок. Только сейчас я заметил, как осунулось его лицо. Должно быть, за последние двое суток он не сомкнул глаз.

– Ну, это уже кое-что. Но ты замешан в этой истории, не так ли?

– Еще бы. Я попал в такую передрягу, что даже ты вряд ли сможешь мне помочь.

Реник зажег новую сигарету.

– Расскажи мне все с самого начала.

– Пожалуйста… Как ты вышел на меня, Джон?

– Тим Коули сказал мне, что в ночь убийства видел тебя на автовокзале с рыжеволосой девушкой в сине-белом платье. Я начал сопоставлять факты, и по всему выходило, что убийца – ты.

– Я предполагал, что Коули выдаст меня. – Я покачал головой. – Только сумасшедший мог связаться с двумя этими женщинами, но я нуждался в деньгах. Они предложили мне пятьдесят тысяч долларов за сущую безделицу. Имея такую сумму, я мог уехать и начать новую жизнь.

– Я тебя слушаю.

Я рассказал обо всем, за исключением того, что Нина помогла мне перевезти тело Одетт.

– Я думал, что с этими пленками мне ничего не грозит, – заключил я, – но О'Рейли заставил меня отдать их. И мне нечем подтвердить мои слова.